Андрей Георгиев - Верд. Серый ангел трёх миров. Дилогия (СИ)

— Нужно как-то место это заприметить, как думаете? Веточку там воткнуть, или ещё что-нибудь. — предложил Люф.

— Ага, и как ты эту веточку потом найдёшь? Эх, Люф! Предложи что-то путное. — сказал Инвур, оглядываясь по сторонам.

— Какое место странное. — произнёс Эльвур. — У меня такое впечатление, что здесь произошло, правда давно, какое-то магическое сражение. Земля буро-серая, или даже, пепельная. Вон, справа от нас высохшее русло реки. А деревья, вообще — уродливые. Что их так перекрутило? Здесь до сих пор разлита магия, причём, магия боевых заклинаний. Ладно, нужно искать людей. А города всегда, во всех Мирах, расположены на берегах рек. Закон такой у людей. Вперёд, друзья мои.

— А давайте посмотрим, что другой ключ откроет, пока не ушли с этого места. Мы же ничего не потеряем. — неожиданно для все произнесла эльфийка. — Вдруг увидим сразу наш Мир!

— А что, идея неплохая, Инвур. Открой двери, посмотрим, что там находится.

Инвур нашёл дверь на ощупь. Вставив ключ, который так и держал в руке, открыл замок. Двери приоткрылись. Заснеженная степь, в лицо пахнуло морозом и свежестью. Сквозь серые облака еле пробивался белый шар местного светила, ветер поднимал снег горстями и бросал их в лица людей. Инвур закрыл дверь, достал из кармана мантии второй ключ. Двери легко приоткрылись, Люф прошептал «мама», сполз с осла на землю.

Прямо на людей неслась разгоряченная конница. Шла война. Инвур резко закрыл двери, что-то с противным звуком ударилось о полотно двери.

— Ого, чуть подарок не заполучили! — покачал головой Инвур, рассматривая наконечник стрелы, который пробил дверь, практически, насквозь. Люф, ты там живой?

— Живой, но вот опять чуть не убили меня. Инвур, хватит улыбаться! — закипал карлик. — Мёртвым, ну, или почти мёртвым, быть……

— Ладно, все убедились, что это самый подходящий для нас Мир. Не наш, конечно, но что поделать. Двигаем в сторону холмов, там устроим привал и определимся, что же нам делать дальше. — перебил Люфа Инвур. — Вот вы ничего не видите, а я заметил на земле следы лошади. И она не спеша двигалась именно к тем холмам.

Когда всадники поднялись на возвышенность, все застыли неподвижно: море, настоящее море без конца и края, синее море, ограниченное лишь каймой горизонта и неба. Гомон чаек, взрыв морской волны от удара о скалы берега, превращает воду в белый, медленно отступающей назад, в морскую пучину, водопад из мельчайших брызг. Маяк круглой формы, чуть сужающийся к верху, с навершием из восьмиугольной башенки, через стёкла которой был виден мощный свет, который дарил морякам надежду на благополучное завершение плавания.

— Н-да! Красота! — произнёс Эльвур. — Я где-то читал, что маяки светят во всех Вселенных одновременно. Так что вперёд, друзья.

В двери маяка кто-то осторожно постучал. Удивился ли я этому? Да нет, не удивился. Сколько можно удивляться тому, чего нет на самом деле? Я сел в кровати, посмотрел на окно. Звёзды, яркие и далёкие, вспышки маяка, которые освещают море, точнее, кладбище погибших кораблей.

Обул сапоги, бросил в печь несколько поленьев. Под утро в комнате стало прохладно, но это даже мягко сказано. Стало холодно и сыро, как в неотапливаемом помещении. Хотя….огонь вовсю горел в печи, выполнял свою работу, дарил тепло.

За окном, помимо звёзд, было просто огромное количество огней. На море — море огней. Интересное выражение. Мне в первую очередь как-то не пришло в голову, что свет возник, тысячу мелких огоньков, на месте затопленных кораблей. Я задумался о прошедшем вечере: а ведь вчера я не видел никакие мачты из этого окна. Опять игры и опять иллюзии?

В очередной раз я услышал, как стучат в двери, но теперь — гораздо настойчивей, что ли. Сделать вид, что меня здесь нет, дождаться утра и убраться из маяка прочь, неизвестно в какую сторону? Да ну, это не для меня. Нужно открыть двери, узнать, что происходит в этом Мире иллюзий.

Уголёк одобрительно посмотрел на меня, что-то фыркнул, уткнулся в мешок с зерном. Молодец, о себе не позаботишься, никто не позаботится. Засов словно приклеился своим железным языком к скобе рамы двери. Пришлось приложить усилие, что бы он, с противным скрежетом, соизволил скользнуть вправо, двери приоткрылись и я на миг ослеп.

Зима, метель, горящие фонари, уходящие тонкой линией куда-то в даль, в неизвестность. Прямая и довольно-таки широкая, заметённая снегом, дорога. Вдалеке, за снежной пеленой, я разглядел силуэт далёкого города, его редкие огни. Крытый возок, с впряженной в него парой лошадей. Лошади переминались с ноги на ногу, недовольно оглядываясь назад, на крытую повозку, из окон которого был виден свет.

Открылась дверь повозки, на снег ступил мужчина. Высокий, плотного телосложения, закутанный в шубу, на голове тёплая шапка со свисающим на спину хвостом какого-то зверя. В руках у мужчины — саквояж, раздутый от собственной важности.

— Ну что же вы, господин Смотритель, не открываете двери? — спросил мужчина низким, но довольно приятным голосом. — Сами пригласили и заставляете мёрзнуть. Нехорошо.

Опять удивиться словам незнакомца? А смысл? Смысла не было, я молча посторонился, пропуская мехового человека во внутрь маяка. Когда я закрыл двери на засов, первым делом подумал, что вкралась какая-то ошибка и человек, отогревшись у огня печи, извинится, скажет, что ошибся и исчезнет навсегда из моей жизни.

Но ошибиться можно домами, но никак нельзя перепутать маяк и дом. Нет, в этом случае ошибка исключена. Клубок, сплетенный из нитей нереальной реальности, должен когда-нибудь начать распутываться.

Может это произойдёт сегодня? Незнакомец прошёл мимо Уголька, словно его и не было. Стряхнув с шубы снег, мокрый и тяжёлый, сняв шапку серого цвета, мужчина прошёл в жилую комнату, осмотрелся по сторонам.

— Да-с, неплохо живут у нас Смотрители, очень даже недурственно. — произнёс человек, снимая с себя шубу и подходя к платяному шкафу.

Когда он его открыл, у меня открылся рот от изумления: шкаф состоял из двух отделений. В первом, в том, что поуже, ровные стопки белья, полотенец, на верхней полке — меховая шапка чёрного цвета.

Во втором отделении — всевозможная одежда, аккуратно весящая на плечиках. Куртки, пальто из ткани с меховым начёсом и капюшоном, костюмы. Внизу, на полочке — обувь — от лёгких летних туфель до зимних сапог с внутренним мехом. Куда делась фляга с водой и что это за одежда, для меня стало очередной загадкой. Но я понял, каким-то, не знаю каким по счёту чувством, что это моя одежда. Давно носимая мною и от этого ставшая любимой.

Я повернулся к незнакомцу и еле сдержал возглас удивления. Комната, шесть углов, горящий камин, стол, круглый и массивный, четыре стула, явно дорогие, кровать, широкая и без сомнения, очень мягкая и удобная, отгорожена ширмой с нанесенным на её отдельные секции рисунком каких-то ярких птиц.