Юлиана Чернышева - Кривые дорожки к трону

— Надо же, а вы умеете улыбаться, — прервал воспоминания голос жениха, все еще не сводящего глаз с портрета. — Никогда бы не подумал.

— Надо же, а вы умеете говорить комплименты. Или это был не он? — Обычно язвить не входило в мои привычки, но право слово! Ирвин находился в нашем доме уже около двух часов, но и слова приятного не сказал. Терпение терпением, но его поведение начинало угнетать. Надеюсь, после свадьбы он будет уделять больше времени работе. В противном случае с подвеской на шее придется сродниться окончательно, чтобы не разбить о голову обожаемого супруга какую-нибудь вазу и не вызвать скандала. Так и представляю заголовки в газетах: «Драка в семье племянника короля и дочери придворного мага: пылкость влюбленных или политические интриги?» Столь популярное среди населения столицы, сколь и скандальное издание «Окна столицы» очень уж любило создавать шум буквально на пустом месте. Что говорить о том, чего и раздувать не требовалось, — добавь только пару догадок.

— У вас потрясающая улыбка, — верно трактовал вопрос Ирвин и отвернулся от меня нарисованной ко мне во плоти. — Надеюсь когда-нибудь увидеть ее наяву.

В голове крутилось «надейтесь» и «я подарю вам ее на свадьбу», но решила не вредничать, коль уж сам Ирвин решил сделать маленький шаг навстречу. И проговорила, глядя ему в глаза:

— Время покажет.

— Время покажет… — эхом отозвался жених и перешел к следующему портрету.

К тому моменту, когда мы вернулись в столовую, там уже никого не было, что неудивительно — под конец устала даже я, знавшая всех родственников наперечет по именам, что уж говорить об Ирвине. Наверняка он запутался уже при перечислении прадедов и прабабок. Убиравшая со стола Милара на вопрос, где все, ответила, что девочки разошлись по спальням, а отец велел передать — он с его величеством и его высочеством ждут нас в кабинете.

— Ну вот, зря вы не согласились подписать договор, когда я предлагала. Теперь будем делать это под чутким контролем, — вновь ведя жениха по коридору, констатировала я.

— И упустил бы шанс увидеть несколько сотен портретов вашей семьи? Ну что вы, как я мог. Кстати, сколько их точно?

— Что-то около пятисот, кажется. Математика никогда меня не привлекала, — пожала я плечами, подходя к кабинету и берясь за ручку. — Ну что, готовы ввязаться в пятилетнюю кабалу?

— С вами, лайди, хоть на эшафот!

— Сплюньте! — нервно посоветовала я. В свете размышлений о заговоре его предложение выглядело отнюдь не шуточным. — При таком раскладе лучше уж в спальню, право слово…

Лайд Аратэр за моей спиной ощутимо скрипнул зубами, но я уже распахивала дверь.

— А вот и новобрачные! — с несвойственным ему энтузиазмом поприветствовал нас отец, из чего я сделала вывод, что поданным в начале ужина шатэ мужчины не ограничились.

— Навастир, не торопи события, — откликнулся столь же благодушно настроенный и, надо сказать, изрядно покрасневший король, удобно расположившийся на диване, — и детей не смущай.

«Дети» переглянулись, и во взгляде Ирвина я почти наяву увидела отражение собственного желания закатить глаза.

— Так не тороплю, — доставая из верхнего ящика стола две стопки бумаг, явно приготовленные загодя, согласился папа. — Сейчас вот подпишут и будут новобрачными, какая уж тут спешка? Держите, дети. — И он подвинул бумаги к противоположному краю стола. Туда, где с самого утра стояли два кресла.

Я готовилась к этому моменту с сознательного возраста. И никогда не была подвержена романтическим мечтаниям о принце. Хотя что о нем мечтать? Вот он сидит на диване рядом с венценосным родственником и выглядит скорее заинтересованным своими ногтями, чем происходящим. Я никогда даже не задумывалась о том, чтобы пойти против воли отца. Так, боги, почему же сейчас все казалось таким неправильным и неправдоподобным и так хотелось сбежать?! Подальше от бумаги, в которой расписана моя жизнь на ближайшие пять лет, от жениха, которому до меня дела нет, и от непонятных планов отца и короля…

Очередная благодарность артефакту (иначе не знаю, хватило ли бы мне выдержки), украдкой сделанный глубокий вздох — и я шагнула к одному из кресел, краем глаза заметив, как Ирвин опускается во второе. Нового в тексте было мало. Большую часть я выучила чуть ли не назубок еще с тех пор, как замуж выходила Беренис. Мне тогда было девятнадцать, и я стребовала с папы образец договора, чтобы изучить его условия — хотелось заранее знать, чего ждать.

Основные положения, имущественные обязательства и прочее я пробежала мельком, отметив сумму содержания, превышающую ту, что перечислял на мой счет отец, почти в десять раз. А ведь он никогда не скупился! Даже при условии крайнего транжирства, чего за собой я не замечала, деньги на открытие мастерской у меня определенно будут. Впрочем, корыстной я тоже не была. А вот личные права и обязанности интересовали куда больше, и я читала их значительно внимательнее в поисках внесенных изменений. Наверняка второй наследник трона воспользовался своим положением и вытребовал себе несколько послаблений.

Отличие в этом параграфе от предусмотренного стандартным договором, который подписывали мои сестры, было всего одно. Я с совершенно искренним удивлением, прорвавшимся даже сквозь пелену спокойствия, в третий раз перечитывала пункт, согласно которому в случае измены брак мог быть расторгнут по желанию одной из сторон. Независимо от того, сколько времени прошло с момента его заключения. Немыслимо! Я подняла глаза на Ирвина, пытаясь понять, что могло сподвигнуть его на такое условие. Потому как в изначальном варианте речь шла только о супруге. Именно она должна была хранить верность, в противном случае при разводе все денежное содержание за время брака возвращалось мужу. Обычно супруг такими требованиями скован не был.

И вот человек, который явно не заинтересован ни во мне, ни в браке, почти в лицо высказавший, что считает меня отмороженной, добровольно обрекает себя на почти пять лет воздержания? Ведь после зачатия ребенка я имею полное право отказать ему в посещении своих покоев до родов, а также в течение полугода после них.

— Гера, что-то не так? — заметил мой ошарашенный взгляд папа.

— Нет, все… все так, — откашлявшись, подтвердила я. Ирвин так и не оторвался от чтения, словно ничего вокруг не видел и не слышал.

— Тогда подписывай. — И ко мне подвинули инкрустированный перламутром писарь.

Руки, к счастью, не дрожали, когда я ставила на последней странице договора подпись — Илгерта Навастири Таури. С этого момента лайдис Илгерта Аратэр…

Утром меня разбудило начавшее подпрыгивать на тумбочке эхо, с не слишком приятным стуком бившееся о дерево. Поначалу еще была надежда, что неизвестный стучащий вспомнит о совести и отстанет хотя бы еще на час, но спустя минуту она умерла, оставив вместо себя желание мстить. Пришлось на ощупь ловить подвеску и отвечать на стук.