Сара Маас - Королева теней

Дальнейшая судьба Несарины ее совсем не волновала. Убрав меч в ножны, она схватила Эдиона за руку и потащила к выходу.

С каждым вдохом и выдохом в легкие Эдиона впивались несуществующие осколки. Хотелось упасть на землю и замереть. Но неистовая Аэлина, эта странная женщина, с головы до ног забрызганная чужой и своей кровью, ругалась и тащила его дальше. Сад был громадным. А за спиной уже слышались крики преследователей. Они неумолимо приближались.

Впереди показалась каменная стена со знаками Вэрда, начертанными кровью. Сверху к Эдиону потянулись чьи-то руки, готовые помочь перебраться через стену. Эдион хотел было сказать Аэлине, чтобы лезла первой, но она молча толкнула его вперед. Двое, дежурившие на стене, подхватили Эдиона, постанывая под тяжестью его тела. Рана между ребер откликнулась всплеском жгучей боли. Солнце сверкнуло в глаза Эдиону. Мир качнулся. Люди, чьих лиц под капюшонами он так и не увидел, опустили его по другую сторону ограды. Эдион очутился на тихой городской улице. Ему пришлось держаться за стену, чтобы не поскользнуться в луже крови убитых королевских гвардейцев. Все они были ему незнакомы. Чувствовалось, караульные не ждали нападения. На безжизненных лицах застыло изумление. Рты и сейчас еще были открыты в беззвучном крике.

Вскоре со стены спрыгнула его двоюродная сестра. Серый плащ скрывал ее танцевальный костюм. Глубокий капюшон позволял спрятать лицо, что было очень не лишним. В руках Аэлина держала второй плащ (спасибо людям на стене). Эдион едва стоял на ногах. Аэлине пришлось одевать его как маленького, у которого руки не желали попадать в рукава. Кое-как справившись с этим, она опустила капюшон и приказала брату:

– Беги!

Их помощники остались на стене, держа в руках луки и готовясь выстрелить. В кого – Эдион не знал. Неужели та молодая лучница не успокоилась?

Эдион спотыкался на каждом шагу. Аэлина ругалась на него, потом, понимая его состояние, обвила рукой талию. Чувствуя, как силы оставляют его, Эдион привалился к Аэлине и обхватил ее плечи. Вот так они бежали (или, правильнее сказать, ковыляли) по необычайно тихой и пустой улочке.

Сзади снова послышались крики, сопровождаемые пением стрел и воплями умирающих.

– Четыре квартала, – задыхаясь, прошептала Аэлина. – Всего четыре квартала.

Эдион хотел ей сказать, что они недостаточно оторвались от преследователей, но слова требовали дополнительного расхода сил, а его силы и так были почти исчерпаны. Удивительно, как он еще держался на ногах. Швы на ране разошлись. Хвала богам, что вокруг было пусто. Это уже чудо. Настоящее чудо. Чу…

– Да шевели же ты своей толстой задницей! – крикнула Аэлина.

Эдион заставил себя сосредоточиться на ногах и спине.

Они достигли перекрестка, украшенного цветами и флагами. Прежде чем его пересечь, Аэлина оглянулась по сторонам. Сзади доносился лязг оружия и крики раненых. Веселящиеся жители недоуменно переглядывались и что-то бормотали.

Но Аэлина тащила брата дальше. Потом они свернули на другую улицу. На третьей Аэлина привалилась к нему и пьяным, отчаянно фальшивящим голосом затянула непристойную песню. Брат и сестра превратились в парочку подгулявших горожан, которые усердно праздновали день рождения принца, шатаясь по тавернам. Никто не обращал на них внимания. Кому есть дело до каких-то пьянчужек, когда глаза всех были устремлены к стеклянному замку, нависшему над городом?

У Эдиона закружилась голова. Если он потеряет сознание…

– Всего один квартал остался, – подбодрила его Аэлина.

Наверное, это привиделось ему в бреду. Иначе и быть не может. Вряд ли нашелся бы безрассудный глупец, рискнувший его спасти. И меньше всего он этого ожидал от своей королевы. Даже если видел, как она уложила полдюжины королевских гвардейцев, скосив их, словно пшеничные колосья.

– А я почем знаю? – нарочито пьяным тоном бормотала Аэлина. – Спросите чего полегче.

Эдион знал: слова обращены не к нему, а к окружающим. Люди донимали Аэлину вопросами насчет странного шума, доносящегося со стороны замка. Она продолжала разыгрывать пьяную горожанку. Эта игра длилась, пока они не оказались возле черной наемной кареты. Та стояла у тротуара и как будто ждала их, поскольку дверца моментально открылась.

Аэлина втолкнула брата внутрь, уложив на пол, потом влезла сама и плотно закрыла дверцу.

– На главных перекрестках уже начали останавливать все кареты подряд, – сказала Лисандра.

Аэлина лишь кивнула. Она открыла потайное багажное отделение под скамейкой. Там еще мог бы спрятаться щуплый, согнувшийся в три погибели человек, но Эдион, даже при его тюремной худобе, там никак не помещался.

– Полезай внутрь, – велела Аэлина. – Быстро!

Не дожидаясь, пока он начнет шевелиться, она сама втолкнула брата в узкую нишу. Эдион застонал. Его бок стал мокрым от крови. Но главное – живой.

Правильнее сказать, пока живой. Нужно еще выбраться отсюда, а удастся ли – вопрос.

Сжав зубы, Аэлина закрыла крышку багажного отделения. Увы, закрыть до конца не получилось. Предусмотрительная Лисандра протянула ей мокрую тряпку. Карета тронулась с места и неспешно покатилась по улицам, запруженным веселящимися горожанами. В Рафтхоле любили веселиться. Даже череда казней никак не сказалась на праздничной обстановке.

– Ты не ранена? – спросила Лисандра.

У Аэлины бешено колотилось сердце. Она боялась, как бы ее не вытошнило прямо в карете. Надо же, сколько крови запеклось у нее на лице. Убрав первый слой, она стерла остатки грима и следы крови.

Лисандра подала ей вторую тряпку, которой Аэлина вытерла шею, грудь и руки. Помимо тряпок, куртизанка захватила с собой просторное зеленое платье с длинными рукавами.

– Переодевайся.

Окровавленный серый плащ Лисандра спрятала в другое отделение, у себя под сиденьем. Аэлина переоделась. Удивительно спокойные пальцы Лисандры застегнули пуговицы на спине. Затем она быстро расчесала волосы Аэлины, надела ей на шею ожерелье и достала длинные перчатки. Они полностью скрывали все оставшиеся следы крови. Последней деталью стал широкий веер.

Снаружи послышались требовательные мужские голоса. Лисандра слегка подняла занавески. Возле кареты стояло четверо королевских гвардейцев. Глаза у всех были жестокими и безжалостными.

– Почему нас остановили? – раздраженно спросила Лисандра.

Один солдат рванул дверцу и просунул голову в карету. Буквально за мгновение до этого Аэлина заметила на полу пятно крови и прикрыла подолом платья.

– Господин караульный, я требую объяснений! – не унималась Лисандра. – И немедленно!

Замирая от ужаса, Аэлина обмахивалась веером и молила всех богов, чтобы только Эдион ничем не выдал своего присутствия. Вокруг кареты собралась небольшая толпа зевак. Они лишь глазели, вовсе не собираясь помогать пассажиркам кареты.