Мара Полынь - Желание

— Эй, хозяин! — крикнул Эдан и громко постучал в дверь кулаком. — Что встречать не выходишь?

Мальчик покосился на безыменя: что это он? Но не успел он ничего спросить, как из полутёмного коридора, ведущего в кухню, раздалось кряхтение.

— Добро пожаловать, так сказать, — из теней вышел маленький старичок с всклокоченными седыми волосами — даже Дорею он едва доставал до пояса. — О, Великий и Ужасный, — он поклонился, то ли шутливо, то ли подобострастно. — Чему обязаны твоим визитом?

— Я сопровождаю юного господина, — Эдан сделал жест в сторону Дорея, — в его странствии. Он решил вернуться домой.

Юного господина? Надо же. Безымень раньше его ни разу так не называл.

— Юного господина, значит, — старичок прищурился, рассматривая мальчика. — И всячески содействуешь, стало быть. И болотный демон у крыльца — твоя работа, ага, — он пожевал губу. — Да ты младший Данеш, или не стоять мне на этом месте!

Дорей растеряно кивнул. Кто этот дедок и что он здесь делает? У них никогда не было такого слуги. Неужто нищие обошли охрану и поселились в доме?! А болотный демон — он так и знал, что с Ряском что-то не так. Не может у безыменя быть обычный конь.

— А я Торим, — старичок уже был рядом и радостно хлопал мальчишку по спине, что было с его ростом не так-то просто. — Местный домовой дух, как бы. Ну, значит, заживём! Теперь-то порядок наведём! Этот толстый боров весь дом разорил! Но теперь-то спуску ему не дадим! Эй! Хозяйка! — крикнул дедок куда-то вглубь дома. — Юный господин вернулся! А вы заходите, заходите, нечего на пороге стоять. И чудище ваше болотное сейчас в стойло пристроим.

Вернуться домой было больно. Комнаты больше не выглядели как прежде: большую часть мебели, дядя Брон вывез оставив только старьё, за которое даже пары редий не дадут. Украшений не осталось вовсе. Какие-то документы были свалены кучей посреди отцового кабинета, а его библиотека пропала без следа. Неужели дядя Брон изначально не планировал, что Дорей когда-нибудь вернётся?! Так надругаться над домом родителей! На кухне обнаружилась и жена Торима — такая же низкорослая старушка, как и он, в тёмном суконном платье, белом фартуке и с аккуратно собранными в узелок волосами. Перепоручив ей дорогих гостей, дедок отправился пристраивать Ряска. То есть, болотного демона.

— Сейчас вам постель какую-никакую сготовим, — суетилась тем временем Торима. — Ах, охальник, даже топчана для дорогих гостей не оставил. С дороги ведь есть хотите? Сейчас очаг растопим, простите, чем богаты… Омлет ведь будете? Да с кашей. Ванну нагреем… — домовая разговаривала сама с собой, отвечая на свои же вопросы. Дорею и Эдану оставалось только стоять посреди кухни — стульев, да даже табуретов, тоже не осталось. — Чем богаты, чем богаты… — тем временем, как заклинание, повторяла домовая. Волшебным образом откуда-то появились гладко ошкуренные пеньки, на которых можно было примоститься, растопленный очаг прогрел помещение, чайник засвистел, закипая над огнём, а нехитрый ужин пришлось есть прямо со сковороды. В доставшейся ему выщербленной кружке Дорей узнал старую отцовскую чашку. На такой мусор дядя Брон не позарился, а ему хоть какое воспоминание.

— Чай, надолго? — кряхтел рядом вернувшийся Торим. — Без твёрдой руки хозяйство совсем захиреет, а мы-то хоть и приспособлены для присмотра, да без господиновога дозволения не могём…

— Не могём, не могём… — поддакивала Торима.

— Мы пока что уезжать не собираемся, — ответил за притихшего мальчика безымень. — Господин в старую школу свою вернётся. Кстати, Дорей, у твоего отца ведь был управляющий?

— Мастер Нант, он вёл дела семьи в канцелярии, — кивнул мальчик.

— Отлично, завтра к нему и наведаемся. Дела нужно перенимать, — кивнул дух.

— А как же…

— Не переживай. Я всё улажу.

Дед Торим только хмыкнул в кулак, но ничего не сказал. А Дорей не стал допытываться.

На следующий день они действительно отправились в канцелярию. Мастер Нант был удивлён видеть «юного Данеша», но Дорею показалось, что рад всё же больше, чем удивлён.

— Такая беда, — вздохнул в который раз за встречу старый управляющий. — А этот молодой человек с тобой — кто?

— Эдан Тримос, — безымень пожал руку управляющего. — Мы кузены по материнской линии.

— Он вернулся из Орты этой осенью, и отыскал меня в школе. Я бы хотел сделать его своим новым опекуном вместо дяди Брона. Если можно.

Мастер Нант кивнул: слова Дорея звучали правдоподобно. В Орте только этим летом заключили перемирие, и возвращение боевого мага выглядело логичным. Также это было хорошей причиной почему он не претендовал на роль опекуна, когда Данеши погибли два года назад — в это время война на востоке была в самом разгаре.

— Это будет несложно, мастер Данеш совершенно не оправдал доверия. Я не оставлял надежды, что ты вернёшься. Приберёг для тебя кое-что, но немного. От мастера Данеша ничего не утаишь. Перед… — мастер Нант запнулся не в силах произнести «смертью» — несчастьем твой отец говорил, про какой-то тайник у вас дома, на чёрный день. Правда, без подробностей. Может, твой дядя не смог добраться до него.

— Спасибо, мастер Нант.

— Было бы за что… Мне понадобятся выписки из родовых книг и ваши установительные грамоты, — он посмотрел на Эдана. — Выписки я сам смогу сделать, а вот грамоты…

— Они у меня с собой, если вам сейчас будет удобно… — кивнул дух.

— Да-да, не стоит медлить, — тут управляющий встрепенулся вспомнив о важном: — Вам ведь есть где ночевать?

— Да, у меня есть ключ от дома, — кивнул Дорей.

— Прекрасно, — мастер Нант заметно расслабился. — Тогда я сейчас зайду к судье Росту, а вас, мастер Тримос, я буду ждать сегодня после обеда.

Они возвращались домой, а Дорей недоумевал: как могло получиться всё так просто? Почему всегда подозрительный мастер Нант легко согласился изменить опекуна? Разве для этого не нужно судебное разбирательство? Разве не нужно удостовериться в состоятельности «мастера Тримоса»? Именно так действует могущество безыменя? Или же положение Дорея настолько плохо, что даже самозванец с улицы будет для него более хорошим вариантом, чем дядя Брон?

— Как у тебя это получилось? — наконец, не выдержал он.

— Магия, — буркнул безымень в ответ. Помолчал и добавил: — На самом деле нет. Старик беспокоится о тебе, а установительные грамоты я ещё для школы зачаровал. Так что всё, что мне понадобилось в этот раз — хорошо выглядеть.

— А почему домовой назвал тебя «великим и ужасным»?

— Потому что я великий и ужасный, — от этих слов дух отчего-то развеселился. — А пойдём-ка на рынок. Второй раз на полу я спать не хочу.

Духу доставляло удовольствие прицениваться, торговаться, ходить от торговца к торговцу и разыгрывать скупердяя каких свет не видывал.