Мара Полынь - Словоплёт

Смеркалось. Камни ещё хранили тепло солнца, но ветер уже был слишком прохладным, чтобы чувствовать себя уютно, пусть даже и кутаясь в тёплое шерстяное покрывало. Королевна покосилась на своего соседа: Шанаран спал не обращая внимания ни на надвигающиеся тени, ни на приближающееся время обеда. Вот уже и припозднившиеся купальщики переговариваясь и шурша одеждами прошли по крытой терассе за их спинами, и на сад опустилась та странная тишина, когда дневные звуки уже затихли, а ночные ещё только начинают просыпаться.

— Ран, ужин.

— Мхм… — не открывая глаз то ли согласился, то ли прочистил горло ша. Прошло всего два дня с тех пор, как они разбудили Ренана, но Ран уже не выглядел похожим на мертвеца. И ни словом, ни жестом, не показывал, что именно он предыдущие полдня и полночи утешал рыдающую королевну.

Сантинали со вздохом поднялась:

— Я иду. Пойдёшь?

Колдун, наконец, открыл глаза и посмотрел по сторонам, словно только что проснулся.

— Ужин?

— Да.

— Пойдём.

Весь день он выглядел несколько рассеянным и неуклюжим, но с учётом всего пережитого Сантинали казалось, что в целом так и надо. В столовой было людно и шумно, но вокруг их столика висела тишина: на места отбывших только утром гостей ещё никого не успели посадить.

— Ран, — наконец, решилась Сантинали после второй смены блюд. Она говорила тихо, чтобы не привлекать лишнего внимания. Может, стоило подождать, пока они вновь останутся вдвоём, но вдруг ей опять не хватит решимости? — У меня есть вопрос.

— Который не даёт тебе покоя целый день? — Едва заметно усмехнулся ша. Может, он думал, что колдунье всё не даёт покоя прошедшая ночь, но на самом деле её интересовало другое.

— Да. Учитель Тео вчера обронил одну фразу, ответа на который я всё никак не могу придумать, хотя ломаю голову со вчерашнего обеда, — ну, может, она покривила душой — вспомнила она об этой фразе только сегодня после всеобщего отъезда — но это ей показалось неважным. Шанаран кивнул поощряя продолжать. — Он сказал, что вы, такие могущественные, только обретшие свободу — каков вам резон служить мне? Ты — ладно, у тебя не было особенного выбора. Ты принёс клятву, чтобы я тебя освободила. Но Ренан? Он-то зачем? И ещё ты говорил, что я ненамного слабее тебя. А Ренан сказал, что ты сильнее его — «стал шаной на полтора года раньше», хоть вы и учились вместе. Выходит, что я с ним приблизительно одной силы? Но я ведь даже в самых смелых мечтах не смогла бы сделать с холмом то, что он сотворил случайно. О каком равенстве сил тогда можно говорить?

— Я услышал два разных вопроса, а не один, — ша потянулся за плошкой с джемом и теперь в задумчивости помешивал её содержимое палочкой. — Но постараюсь ответить на оба. Всю жизнь нас обучали служить. Весь наш уклад, все законы, правила и традиции… Шанаши не могут быть сами по себе. Они всегда служили — либо ми, либо минье. И если я имел время поразмыслить или хотя бы в каком-то виде привыкнуть к другому положению вещей, то для Ренана прошедшего после его смерти времени не было. Ты для него — как спасительная рука в новом незнакомом мире. Пусть всё изменилось, и даже люди теперь выглядят иначе, у него по-прежнему есть минья. Это очень много для него значит, — Шанаран помедлил и добавил: — И для меня. А про силу так и вовсе просто: уверен, ты сама неоднократно встречала людей, которые были потенциально сильными магами, но момент, чтобы полноценно их обучить — был упущен. Или они оказались слишком глупыми, чтобы осилить действительно сильные, но тонкие для их ума заклятия. Важно ведь не только к какому количеству сырой силы у тебя есть доступ, но и то, насколько точно ты можешь ею управлять, насколько тонко применять. Не будь у тебя хотя бы одной составляющей, и годным колдуном тебе уже не стать.

Как просто. Сантинаи кивнула соглашаясь.

— А что с его семьёй?

— С чьей? — Шанаран настороженно перевёл взгляд на королевну.

— Ренана. В записях учителя было сказано, что он сдался, чтобы пощадили его семью.

— Без понятия, — колдун опять уткнулся в джем. — И вряд ли мы когда-нибудь узнаем. Возможно, далёкие потомки Ренана ходят где-то по земле. Но раз мы теперь знаем, что нападавшие были тарденцами — вряд ли они хоть кого-то пощадили.

— И Ренан… не горюет по ним?

— А что он может сделать?

Сантинали открыла рот, но так ничего и не сказав закрыла. «Что он может сделать?» Вот в таких случайных фразах и проявлялась вся пропасть между ею и её личным колдуном. Иногда ей начинало казаться, что он — совсем обычный. Пусть с не совсем обычными историей и способностями, но такой же, как все. А потом лишь одна фраза. И понимание, что он — совсем другой. Сколько ни старайся, ни притворяйся — нутро не переделать.

— Я тебя расстроил, Санти, — утверждая, а не спрашивая, заметил колдун.

— Наверное, ты думаешь, что я истеричка, — вдруг призналась Сантинали. И покраснев добавила: — И круглая дура.

— Я так не думаю. Но почему ТЫ так думаешь? — Шанаран сначала в удивлении вскинул брови, а потом нахмурился. Было видно, что он совершенно не понимает, как они вдруг так быстро перешли с одной темы на другую.

— Ты говоришь, что он ничего не может поделать, поэтому и горевать смысла нет. А я вчера весь день и ночь… — королевна умолкла не в силах описать свой позор.

Лицо колдуна дрогнуло, но он удержался и не улыбнулся.

— Если бы ты была шанаши, а я — твоим учителем, то за такое поведение я бы выпорол тебя так, что ты неделю сидеть не смогла бы. Но ты — не шанаши. Тебе не нужны наши навыки. Поэтому тебе можно, и даже нужно плакать. Ты, как минья, обязана испытывать сильные чувства. Сопереживать. Сострадать. Это твой долг. А мы, шанаши, наоборот. Чтобы не потерять контроль над силой. И чтобы мочь выполнить любой приказ.

— Любой?

Сантинали казалось, что она спрашивает в шутку, но что-то такое мелькнуло во взгляде ша, что Сантинали вздрогнула и отвела глаза. Пожалуй, не стоит спрашивать дальше. Ну что ж истеричкой и дурой её не считают. Возможно, следующие несколько недель будут не такими ужасными, как она представляла.

— А что ты думаешь о контрабандистах? — Опять поспешно сменила тему королевна.

— Думаю, что странно, почему они напали только сейчас, и только здесь. Я бы на их месте попробовал что-нибудь предпринять ещё в столице, — Шанаран, так и не решив, что делать с джемом, отставил плошку. — Но то, что они о нас не забыли — хороший знак .

— В смысле?!

— В смысле, что несмотря ни на что, костяк их тайной организации остался цел и продолжает работать. И, что немаловажно, считает, что ты, Санти, несёшь для них определённую опасность. Вряд ли они стали бы тратить драгоценное зелье лишь бы отомстить. Скорее они хотели либо убить тебя в предупреждение кому-то, либо убить тебя, чтобы устранить угрозу. Мне больше нравится второй вариант, потому что в первом случае они твоего отца наоборот — раззадорили бы ещё больше, а не запугали. Осталось понять в каком виде ты опасна для них. И воспользоваться этой слабостью.