Марина Эльденберт - Пламя в твоих руках

Как же больно будет падать…

Но как же светло и хорошо сейчас.

Вот так прижиматься к сильной груди, слушать биение сердца. Позволять ему перебирать свои торчащие в разные стороны волосы и думать о всяких глупостях. Например, о том, что я без макияжа и выгляжу как старшеклассница, у которой родители отобрали косметику.

— Как ты? — повторила глупый вопрос.

— К утру буду как новенький. Как ты сюда прорвалась?

— Это долгая история.

— Говорил же, что ты драконица. — Иртхан усмехнулся и добавил: — Моя.

Ладно, сегодня даже спорить не буду.

— Что случилось? — спросила, запрокинув голову. — Почему они напали?

Рэйнар нахмурился и указал в сторону мягких кресел, придвинутых к столику.

Палата была двухкомнатная, со спальней, где уже установили капсулу гибернации, и гостиной, обстановке которой мог позавидовать самый дорогой люкс.

— Подозреваю, что дело в браконьерстве.

— Подозреваешь?

— Спецподразделение вальцгардов не нашло никаких улик. Все сделали очень чисто.

— Тогда почему ты думаешь, что это были браконьеры?

— Потому что я там был. Драконица, которая напала на парней, истекала болью и яростью. Она хотела их сжечь, она хотела сжечь всех нас. Думаю, она лишилась пары. Возможно, детенышей или кладки. Может быть, всего.

— Ты отправил ее к своим?

— К своим, — глухо подтвердил он.

Привычно спокойное лицо Халлорана исказила судорога, словно от боли. А я вдруг поняла, что драконицы больше нет, она не сдалась. Пошла за своими, но не в пустоши. Туда, откуда шаманы древности призывали силу ветра и дождей, гораздо выше, чем может взлететь любой дракон.

Сердце сжалось, я потянулась и взяла Рэйнара за руку.

Он действительно их любит. Любит драконов. По воле судьбы тот, кто считается защитником людей, сейчас больше переживает за тех, от кого призван защищать. По воле дара, наделившего его род силой, ему пришлось сделать выбор, который ударил по нему гораздо сильнее отдачи во время боя.

— Она бы не остановилась, — добавил он зачем-то. — Изводила бы остальных своей утратой.

И тогда я сделала очередную глупость: поднялась, обошла столик и села к нему на колени. Обняла, оплетая руками сильные плечи, прижалась щекой к щеке, тронутой едва проступившей щетиной. В ответ он коснулся моего локтя. Легко, будто молча благодарил.

— Ты поэтому выступаешь за высшую меру?

Халлоран не изменился в лице, только в голосе его зазвучала сталь.

— Это меньшее, чего они заслуживают. Самое мерзкое, когда браконьерствуют иртханы. Те, кого судьба наделила властью и силой.

— Иртханы? — Собственный голос показался хриплым и беззвучным.

— Живая драконья кровь усиливает нашу магию. Особенно стихийную, которая напрямую связана с магией драконов.

— Живая?

— Кровь дракона, у которого еще бьется сердце. — Слово «еще» он произнес сквозь зубы. — Главное ее отличие от рэгста в том, что эффект не кратковременный. И в том, что обнаружить такое смешение невозможно. Спасибо эволюции, наша кровь теперь мало отличается от крови драконов.

Если учесть, что первые иртханы появились именно от вливания себе драконьей крови, все более чем понятно. Выходит, «перенять силу зверя» можно даже не иносказательно.

— Но ведь для этого не обязательно убивать. Достаточно просто отдать ментальный приказ и взять то, что нужно.

— Драконы запоминают энергию. Магические слепки. Образно говоря, браконьеры не оставляют свидетелей. Тех, кто может на них указать своим.

Веками драконы убивали людей, люди убивали драконов. На заре времен из чешуи делали броню или доспехи, из кожи — шкуры, в которых укрывались от холода в пещерах или подземных ходах. Из зубов и нижних чешуек вытачивали украшения, а из гребней оружие. Когда появились иртханы и создавались первые наземные поселения, охотники пытались очистить гнезда и уничтожали потомство. Но теперь, когда страх быть сожженными заживо стал страшилкой из прошлого, когда в каждом крупном городе есть своя Лаувайс, драконов убивают ради власти и силы.

— Что предпримет Совет?

— Если такой факт всплывает, что за последнюю сотню лет случилось всего один раз, нарушителя судят на закрытом заседании. Его ждет смертная казнь, а семью, которая использовала драконью кровь для увеличения родовой силы, никогда не допустят к правлению.

— Поэтому случился ландсаррский налет? — спросила неожиданно даже для себя самой.

Но Рэйнар, как ни странно, ответил:

— Да. Рогран Ландсарр свихнулся на теме могущества и продолжения правящей династии. Регулярно вливал себе драконью кровь. Думал, что сумеет их удержать, что бы ни случилось.

Халлоран замолчал, но он и так рассказал мне слишком много. Приоткрыл дверь в недосягаемый и высокий мир иртханов, как красивый футляр для фальшивых бриллиантов. Об этом никогда не напишут в газетах или учебниках истории, никогда не заговорят даже на самом скандальном канале Аронгары. О том, как правящий сбежал, оставив залитые огнем улицы и полыхающие за спиной дома на милость судьбы и вальцгардов, многие из которых погибли.

— Но как можно спрятать дракона? Не оставить следов?

— Увести в дальний сектор пустоши, за Драконий круг. Поиски там опасны, особенно после случившегося. Соваться сейчас туда чистейшей воды самоубийство, на это они и рассчитывали. — Лоб его прочертила глубокая морщина. — Но виновных это не спасет.

Жесткий колючий взгляд. Он предназначался не мне, но по коже все равно прошел мороз.

— Когда мы были в пустошах, — сказала, чтобы перевести тему, — тот дракон на меня не набросился. Потому что не почувствовал угрозы?

И не только тему, свои мысли тоже срочно требовалось перевести в другое русло.

— Это ты мне скажи. Ты же много всего знаешь.

На что это он намекает? На то, что я нарушила наше соглашение, что ли?

Вот же… драконище. С очень хорошей памятью.

Решила не поддаваться на провокацию и как ни в чем не бывало пожала плечами.

— Потому что рядом был ты, и он решил, что с тобой лучше не связываться?

— Почувствовал родственную магию и ее течение. Спокойное, размеренное, мощное.

— Магию, значит. Твою.

— Не только, Леона. Твою тоже.

— Но это же случилось до юбилея.

Халлоран пристально на меня посмотрел.

— Драконы — удивительные звери. Они воины от рождения, поэтому чувствуют силу воина, даже если она скрыта под хрупкой оболочкой. Даже если она пока еще спит.

— На самом деле всем нам крупно повезло, что мы не почувствовали что-нибудь еще. Например, аромат «страх воина».

Иртхан молчал долго. Губы его сомкнулись, как створки раковины ночного моллюска с первыми солнечными лучами.

Но потом он все-таки позволил им разлепиться.

— Ты ужасна.