Мила Лешева - Обрести крылья. Становление.

Вместо ответа он вдруг притянул меня к себе и поцеловал, нежно и ласково. Затем отпустил и улыбнулся:

— Сплетни… Лин, я боюсь за тебя, ведь это твое имя будут полоскать на каждом перекрестке! А верить им… Если бы мой отец в свое время так поступил, они с мамой никогда не были бы вместе! Тем более, что ты мне все рассказала, за что я тебе очень благодарен!

— Тогда почему? — растерянно начала я.

Кэл вздохнул и тряхнул головой, а потом пояснил, вздохнув:

— Знаешь, Лин, что пугает меня больше всего? То, что принц тебе нравится, пусть просто как личность — а он действительно незаурядный человек, я согласен — но все-таки… он приручает тебя, ты понимаешь это? Исподволь, потихоньку… И не только потому, что ему нужна наша звезда! А самое главное… он мог бы дать тебе больше, и я это понимаю — у него есть власть, положение в обществе, а я… Я отверженный, Лин, и всегда таким буду!

— Ты правда думаешь, что меня это волнует? — удивленно уставилась на него я, — я полукровка, ты не забыл? Мне не нужна власть, деньги или положение в обществе — я просто хочу быть свободной и иметь право самой выбрать путь в жизни! А насчет приручения… О, поверь, я понимаю это, и не собираюсь давать слабину!

Вместо ответа он посадил меня к себе на колени и принялся целовать. Отпустил, когда я уже почти потеряла контроль, и прошептал тихонько:

— А еще я завидую принцу. Я тоже хочу увидеть тебя в своей спальне, в ночной рубашке и с распущенными волосами.

— Я тоже этого хочу, — шепнула в ответ, — но…

— Да, я знаю. Тебе нужно отдохнуть, милая, давай-ка я провожу тебя в твою комнату!

Он действительно проводил меня в комнату, поцеловал в шею и, шепнув: «сладких снов, моя Лин», ушел. Я зашла в комнату и села на кровать, думая об одном: как мне понять его? Каждый раз, когда мне кажется, что я знаю, чего ждать от Кэла, он удивляет меня!

Засыпала я с мыслью о нем и о том, что ждет нас завтра…

А назавтра был последний день каникул и Зимних праздников. Прошел он в беготне и поздравлениях: я навестила школу, мастера Карнела, Фралию… Кстати, оказалось, что Лан-таки поздравил Салию с праздником, подарив ей, как та сказала, «почти взаправдашнюю лошадку». И действительно, лошадь-качалка, на которую Салия тут же взобралась, была сделана с редким искусством и казалась почти живой. Ой, кажется, свой шуточный титул «жениха» кто-то принял почти всерьез! Салия взахлеб рассказывала, какой «ее Лан» красивый, добрый и вообще замечательный, вызывая улыбку на губах у матери и у меня. Похоже, ее непосредственность и искреннее восхищение здорово помогло Лану, окончательно заживив раны его души!

Вечер этого дня был просто восхитительным, он словно смыл неприятный осадок дня вчерашнего: мы все собрались в небольшой, но очень уютной кондитерской — наша шестерка, Эрвейн, Раян и Тина. Все мои друзья вместе, никаких оценивающих взглядов со стороны, нет необходимости притворяться, следуя требованиям этикета… Так тепло и чудесно! Вернулись мы в Академию перед самой полуночью: защита сомкнулась буквально через пару минут после того, как мы вошли в ворота.

И снова началась учеба. Вернувшись в первый день вечером в комнату, я решила разобрать присланные мне Тиррианом книги. В верхней из них лежал листок, развернув который, я увидела записку, написанную знакомым почерком:

«Алиэн, это все, что удалось найти по вопросу о боевых звездах. К сожалению, информации мало, но даже это может вам пригодиться. Удачи! Т.»

Усмехнувшись, я отложила листок в сторону и принялась перебирать книги. Большинство из них были явно старинными, и ничего похожего в библиотеке Академии я не встречала. Вдруг между двумя фолиантами я увидела тоненькую книжицу с названием «Брачные традиции народов Аллирэна». Книга была не менее старой, чем прочие, даже название удалось разобрать с трудом: автор либо переписчик украсил буквы таким количеством завитушек, что я не сразу сообразила, что какая из них изображает. Как интересно! В то, что эта книга случайно попала в стопку, я не поверила ни на секунду. О нет, только не с Тиррианом! Особенно с учетом того, что раскрылась она именно на главе с описанием эльфийских брачных традиций…

Через полчаса я осторожно закрыла книгу и усмехнулась. Интересно… Как оказалось, с древних времен у эльфов существовало два вида брака — простой и вечный. Простой брак можно было расторгнуть, при этом обручальные браслеты были простыми украшениями. Так что разорвать помолвку можно было, просто сняв браслеты, причем это мог сделать любой из пары. А вот брак вечный… Браслеты, служащие символом помолвки, представляли собой артефакты, соединяющие души жениха и невесты: они могли чувствовать друг друга на расстоянии, особенно когда кто-то из них находился в опасности. Расторгнуть помолвку или брак, если пара надела эти браслеты, было невозможно — не зря брак именовался вечным. Если верить прочитанному, вечный брак встречался крайне редко, и с каждым столетием все реже. Браслеты истинной пары — так назывались вступившие в такой брак — передавались из поколения в поколение по мужской линии. Почему по мужской? Потому что предложить вечный брак, как впрочем и брак вообще, мог только мужчина. При рождении мальчика браслеты настраивались на его ауру, меняясь вместе с ней. Начиная с двадцати пяти лет они всюду сопровождали своего владельца, после его смерти проходя ритуал очищения — в чем его суть, в книге не упоминалось — по окончании которого были готовы принять нового хозяина.

Еще одной традицией эльфов было положение женщины в семье. Для меня это было неожиданностью, особенно с учетом весьма вольного поведения эльфиек в Академии: как оказалось, замужняя эльфийка должна была полностью подчиняться мужу. Возможно, именно поэтому они так ведут себя до тех пор, пока браслет не украсит их запястье?

Договоренность о браке заключалась между женихом и отцом либо опекуном девушки, ухаживания были не приняты, так что понятие «конфетно-букетный период» эльфийкам было незнакомо. Вопрос развода также решался не между мужем и женой — интересы супруги представлял любой из ее родственников по мужской линии. Еще одним правилом было то, что дети при разводе всегда оставались с отцом. Неприятно удивило меня и то, что измена мужа не считалась не только основанием для расторжения брака, но даже не порицалась, в то время как измена жены приравнивалась чуть ли не к преступлению. М-да, двойные стандарты в действии, возведенные в ранг закона! Как-то мерзко все это… Впрочем, все это касалось только простого брака: в вечном боль супруга — душевная или физическая — чувствовалась как своя, так что и мысли об измене быть не могло. Да и все, что касалось помолвки либо заключения брака в этом случае решалось только парой…