Мила Лешева - Обрести крылья. Начало.

Он махнул рукой:

— Да ладно, все равно сегодня торговли нет. Вот через пару дней ярмарка будет, тогда и расторгуюсь. Так письмо-то где?

— Я его на столе оставила.

— Добро. Ну что, давай пообедаем да будем думать, как с тобой быть.

Обед прошел быстро, во время него мы не разговаривали, а только молча работали челюстями. Собрав со стола посуду и вымыв её — я предложила свою помощь, и хотя Мирт отказывался, все ж настояла на своем — мы уселись в кресла перед камином.

— Ну что, птенчик, я тут кое-что обмозговал. Перво-наперво тебе одежа нормальная нужна, у меня-то нет ничего. Только вот я в вашем женском совсем не разбираюсь, а тебе в лавку в этом, — он указал на мою одежду, — лучше не идти. Сейчас у нас день не базарный, так все наши только и сплетничают да высматривают чего поинтересней.

— Мирт, а ты говорил, через два дня ярмарка? А на ярмарке народу много будет?

Он одобрительно посмотрел на меня:

— А ты молодец, хваткая! Да, на ярмарку народу много приходит да приезжает, даже с самой столицы караваны приходят — у нас тут мастерицы есть, что кружева плетут такие, что похожие разве что у эльфов есть. Так что на тебя и внимание никто не обратит, если уши свои спрячешь.

Я кивнула:

— Спрячу. Мирт, ты не думай, я не совсем нищая, — развязала кошель, достав жемчужины, — просто я цены им не знаю да и продавать боюсь.

Мирт нахмурился, вмиг став похожим на медведя:

— А ну спрячь свои цацки! Прячь, кому говорю! Нешто я сам не смогу о такой пигалице позаботиться? А тебе они еще пригодятся!

Я растерялась:

— Мирт, я…

Он прервал меня:

— Слушай, я не знаю, что тебя с тем шалопаем связывает, вот только Лиарнэль, мамка его, моих детей вылечила от лихоманки. Да и тебя мне жалко, пичуга мелкая. Что ж ты одна-одинешенька бродишь? Папка, я так понимаю, эльф — закружил твоей мамке голову да бросил, а с мамкой-то что, да и другой родни нет что ли?

Я отвернулась и всхлипнула. Его грубоватая забота вдруг заставила меня почувствовать себе маленькой девочкой. Мне так давно никто не сочувствовал, что неожиданная жалость к себе прорвалась слезами:

— Мамка померла, — говоря это, я вдруг вспомнила свою родную маму, самого близкого мне человека, так что слезы были вполне искренними, — и вся родня тоже. Два года уж как, твари напали на деревню и перебили всех.

Мирт растерянно прогудел в бороду:

— Ну полно, девонька, не реви, что уж тут.

Я судорожно всхлипнула и утерла слезы:

— Прости, я не хотела… Просто вспомнила.

— Ладно, на вот, погрызи, — он протянул мне яблоко, и как его только удалось сохранить таким до весны, — а я пока расскажу, что придумал. И продолжил, пока я жевала:

— Я тут покумекал и решил, что в столицу тебе лучше идти с караваном. Все ж таки у них охрана есть, да и дороги они знают, и в каких трактирах останавливаться, чтобы не ограбили — тоже. Да и тебе повеселее будет. Только смотри, ты девка красивая, а охранники молодые да удалые, чтоб голову не вскружили!

— Я учиться хочу, — помотала головой, — не нужны мне парни!

Мирт рассмеялся добродушно:

— Ну, нужны не нужны, а коль по сердцу придется, про все забудешь. Ладно, я вот что хотел спросить — ты верхом-то ездишь?

— Да, и неплохо, а что?

— Ну смотри, в караване можно ехать на телеге, как все бабы, либо верхом. Ежели в телеге — так это тебе платье надобно, да обувка какая там под него полагается.

— Я бы лучше верхом, не люблю в телеге трястись. Да и одежда мужская в дороге удобней.

— Ну, коли так, то на ярмарке я тебе подскажу, какого коня торговать. А оружие-то у тебя хоть какое есть? А то подобрал бы что из моего товара. Ты пользоваться им умеешь хоть?

— Оружие есть, кинжал, а пользоваться… Меня никто не учил, и не знаю, смогу ли я убить кого-нибудь…

Он покачал головой:

— Повезет — не придется убивать, вот только если поймешь, что сама умереть можешь — надо бить. Покажешь кинжал-то свой?

— Да, сейчас принесу, — я быстренько сбегала в комнату, где ночевала, и протянула ему кинжал в ножнах. — Вот, гляди!

Мирт вытянул кинжал из ножен и благоговейно уставился на клинок:

— Боги, гномья сталь! А ты у нас птичка с сюрпризами!

— Мирт, если хочешь, забирай его, я все равно не умею им пользоваться, а мне подберешь что-нибудь попроще.

Он взглянул на меня, как на умалишенную:

— Да ты что, в уме ли? От такого отказываться! Нет, не возьму. А ты его к себя привязала хоть?

— Нет, а как? Я даже и не знала, что это можно.

— Можно, надо предложить ему твоей крови и если примет — никогда не предаст, из руки не вывернется и врагу в руки не дастся! Давай, прям сейчас это сделай!

— Ладно-ладно, что делать-то?

— Возьми его в правую руку, уколи левую скажи мысленно: «я предлагаю тебе свою кровь, чтобы ты был мне братом и другом, пока Грань не призовет меня». Если все получится, он тебе ответит.

Я недоверчиво взглянула на Мирта, однако он был полностью серьезен. Решилась: была-не была, попробую, проделала все то, что он мне велел и чуть не упала, услышав «голос» клинка: «вместе до Грани!» Кровь, попавшая на клинок, словно впиталась в него, на несколько секунд металл осветился золотистым сиянием.

— Ну что, ответил он тебе? — заинтересованно спросил меня Мирт.

— Да, ответил. Спасибо тебе, я о привязке оружия ничего не слышала.

— Ну, какие твои годы! Я рад, что у тебя есть оружие по руке. Мечом ты не владеешь, а лук? Или арбалет?

— Ты прав, мечом не владею, и ни лук, ни арбалет в руках не держала.

— Жаль, у меня есть неплохое оружие — не такое, как твой кинжал, но все же. А может, возьмешь с собой, потом пригодится?

Я задумалась. Пригодиться оружие может, но ехать с ним… Нет, о чем я и сказала Мирту:

— Спасибо, но сейчас оно будет мне только обузой.

Он почесал бороду:

— Ладно, ты права. Тогда, коли поступишь в Академию, оружие покупай в лавке Сорта, что на Ратушной площади, да передавай от меня привет этому старому козлу!

— Непременно передам, — рассмеялась я, — а с одеждой что делать?

— Пока пользуйся тем, что даю, а на ярмарке прибарахлишься. Я подскажу, в какие лавки заходить. А пока отдыхай да сил набирайся, а то в чем только душа держится? — пробурчал он.

Следующие два дня прошли так, как и говорил Мирт: я отдыхала и набиралась сил. Много спала, гуляла в скрытом от посторонних глаз дворике и разминалась, пытаясь вернуть мышцам утраченную после ритуала силу. А еще мы много говорили с Миртом. Как я и думала, он оказался мудрым и много повидавшим человеком, а его рассказы о своих приключениях заставляли меня слушать его, открыв рот. Он родился в Кароне, отец его был кузнецом, да и Мирту прочили такую же участь, тем более, что он с детства помогал отцу в кузнице и любил работать с металлом, а в пятнадцать лет стал полноправным подмастерьем. Особенно удавалось ему оружие — уже в семнадцать за его клинками приезжали из столицы. Однако непоседливый характер не давал Мирту сидеть на месте, и в восемнадцать он сбежал с наемниками, проходившими через Карон. Судя по его рассказам, постранствовать ему довелось вдоволь: и по горам, и по равнинам, и даже по морю. Их отряд сражался и с тварями, поэтому Мирт с почтением откликался о магах — их помощь всегда была неоценима. А потом он встретил свою будущую жену и вернулся домой. Долго был кузнецом, а потом и лавку свою открыл. Впрочем, он и сейчас нередко брал в руки молот, хотя в кузне давно уже работали другие.