Пола Брекстон - Серебряная ведьма

– Тогда почему же электричество все время отключается?

Тильда осознает, что начала чаще моргать, пока глаза привыкают к более яркому свету.

– Должно быть, вы включили в сеть еще какой-то прибор. Что-то, что привезли с собой. – Пожимает плечами Боб.

– Мне ничего не приходит в голову. Только печь для обжига, но я ее еще не включала.

– Будьте осторожны. Вы уверены, что она подключена к сети, которая выдержит нагрузку? Такие печи требуют большого расхода энергии.

– Да, с завода-изготовителя присылали специалиста, чтобы он ее установил.

Они стоят в коридоре и ждут. Тильда осознает, что ей почти хочется, чтобы пробки опять выбило, просто для того, чтобы Бобу было что чинить.

– Теперь я чувствую себя дурой, – смущается она. – Похоже, я вызвала вас на эту верхотуру зря.

– Нет проблем. – Боб за несколько глотков осушает чашку с чаем. – Поездка вниз по склону оправдает все мои усилия, затраченные на поездку наверх.

– Сколько я должна?

– Не такую ужасную сумму. Я пришлю счет по почте. Вызовите меня, если будут проблемы.

Она смотрит, как Боб едет вниз по дороге все быстрее и быстрее. Еще очень рано, и над озером стелется туман. Виднеющиеся за ним горы возвышаются над белой пеной дымки, их острые темные вершины резко выделяются на фоне светлеющего неба. Чертополошка бесшумно выходит в сад и присоединяется к Тильде.

Интересно, сможет ли собака достаточно поправиться, чтобы через пару дней прогуляться хотя бы шагом?

– Что ж, чтобы из нас двоих хоть кто-нибудь смог выдержать физическую нагрузку, нам понадобится приличная еда. Вернемся в дом и посмотрим, смогу ли я с помощью магии Интернета устроить доставку продуктов.

На кухне Тильда включает ноутбук и чувствует приятное волнение при мысли, что у нее скоро появятся свежие фрукты, мясо, какой-нибудь интересный салат, может быть, несколько неполезных пудингов и бутылка любимого вина. Компьютер ободряюще жужжит, показывая на экране домашнюю страницу с такой яркостью, что Тильде приходится немного приглушить ее. Она как раз готовится выбрать находящийся поблизости супермаркет, у которого есть доставка, когда экран вдруг становится голубым, потом серым и, наконец, с беспомощным урчанием темнеет и замолкает.

– Черт! – Тильда со вздохом откидывается на спинку стула, качает головой, после чего раздается громкий хлопок, и все электрические светильники опять гаснут. Через пару секунд она ощущает, как кто-то трется о ногу, смотрит вниз и замечает стоящую рядом Чертополошку. Собака тыкается в нее носом, беспокойно виляя хвостом. Тильду трогает, что животное так чутко реагирует на ее эмоциональный настрой.

– Хорошая же из нас получается парочка, – говорит она, ласково гладя бархатистые собачьи уши. – Ты, хромая и неловкая, и я, неспособная справиться с простейшими вещами. И мы обе живем в доме, который, похоже, больше не желает, чтобы в нем было электричество.

Тильда делает глубокий вдох и закрывает безжизненный ноутбук.

– Ну нет, дальше так продолжаться не может, – обращается она к Чертополошке. – Оставайся здесь и… поправляйся. А я, хоть уже и поздновато, пробегусь и заодно зайду в деревенский продуктовый магазин. Обещаю, что вернусь с едой. Мы с тобой как следует позавтракаем, а потом я пойду в студию работать. Ну как тебе такой план?

Вместо ответа собака, бесшумно ступая, идет к своему ложу, сворачивается клубком, положив нос на лапы, а хвост на нос, явно собираясь задремать.

Снаружи воздух приятно свеж, но его температура падает на несколько градусов, и становится по-настоящему холодно, когда Тильда вбегает в пелену стелющегося тумана и солнце пропадает из виду. Хотя сегодня она вышла на пробежку позже, чем обычно, вокруг все равно нет никого, кто отважился бы гулять в сырой мгле, окутывающей тропинку, идущую по берегам озера. Тильда входит в обычный ритм бега, находя успокоение в повторении легких, плавных шагов. Под ногами хрустят буковые орешки. Раз, два, вдох. Раз, два, выдох. Сильное сердце бьется ровно, легкие работают без напряжения.

Не надо ни о чем думать. Не надо ничего чувствовать. Есть только здесь и сейчас. Только это. Одно лишь это. Ты сильная. Ты сильная. Тильда любит бегать. Тильде нужно бегать.

Она сворачивает на незнакомый маршрут, но тропинка по-прежнему видна ясно. Слева от себя, в заболоченной части берега, она замечает маленькое полуразрушенное строение, так заросшее плющом и кустами ежевики, что его почти не видно. Чем ближе тропинка подходит к воде, тем гуще становится туман, так что вскоре Тильде начинает казаться, что она бежит по узкому туннелю, окруженная пеленой испарений. Все звуки здесь приглушены и искажены. Ворона, каркая более низко и тягуче, чем обычно, взлетает с низкой ветки, и хлопающие крылья немного разгоняют клубящуюся молочную мглу. На некотором отдалении слышится урчание работающего трактора; секунду кажется, что он совсем близко, а уже в следующее мгновенье – где-то очень далеко. До Тильды доносится гоготание плавающих по озеру гусей, но поле зрения ограничено несколькими метрами – она видит только поросший тростником берег и озерное мелководье. Она бежит дальше, напрягая глаза, пытаясь понять, откуда взялся этот незнакомый пейзаж. Низко нависающие над тропой ветки похожи на руки, тянущиеся за чем-то незримым. Усыпанная песком тропа идет вверх, потом куда-то исчезает. Среди криков птиц слух Тильды улавливает новый звук. Он доносится с поверхности озера, повторяющийся, мерный. Что-то с плеском опускается в воду, потом со свистом поднимается, опять и опять.

Весла. Кто-то плывет на лодке. В таком густом тумане? Зачем? Во всяком случае, не для того, чтобы полюбоваться видом. Может быть, они ловят рыбу?

Шум гребли становится громче, ближе. Тильда останавливается и вглядывается в висящую над озером мглу. Постепенно из тумана выступает размытый силуэт. Она щурится, напрягая не заслуживающие доверия глаза. Наконец различает маленькую лодку и в ней – три нечеткие человеческие фигуры. Деревянное суденышко низко сидит в воде, и конструкция его на удивление примитивна. Двое гребут к берегу, сидя спинами к Тильде. Фигура и одежда третьего человека в лодке все еще плохо различимы в мглистой дымке, но, похоже, это женщина. Тильда смаргивает осевшие на ресницы капельки тумана и вытирает лицо. Она напрягает зрение еще сильнее, и слезящиеся глаза наконец различают черты пассажирки. Теперь Тильда видит – это молодая красивая женщина, ее волосы скрыты под жгутами, сплетенными из кожаных полос, и головным убором, сделанным из шкуры какого-то животного. У нее очень светлая кожа, но в тусклом свете и клубящемся тумане невозможно разглядеть ни глаз, ни выражения лица. Ясно одно – троица облачена в старинные одежды, словно для реконструкции исторического события или съемок фильма о далеком прошлом.