Александр Басов - Камень Богов (СИ)

— Мама, — понизив голос, сказала она, чувствуя, что краснеет — там, в кустах какие-то парни. Они смотрят на нас и ждут, когда мы будем выходить из воды. А меня тощей назвали.

Мама засмеялась и даже не стала смотреть в ту сторону, куда ей одними глазами показывала Милена.

— Ты не тощая, просто у тебя всё ещё впереди. Поверь мне, доченька, мужчины умеют раздеть женщину взглядом при любом количестве одежды на ней. И запомни: правитель, стесняющийся своих подданных, никогда не сможет по-настоящему повелевать ими. Никогда не забывай, что ты дочь барона, а не деревенская девчонка, у которой во время праздничного гуляния при всех свалилась нижняя юбка. — она сняла халат, повесила его на перила и прыгнула в воду.

Милена немного послушала восхищённый шёпот из кустов, повесила свой халат рядом с маминым и, решив, что надо показать своим подданным, кто здесь правитель, медленно стянула через голову рубашку.

— Тревога! Нападение!, — закричал кто-то из охраны.

Воспоминания были такими яркими, что баронесса не сразу вернулась к действительности. Всадники сгрудились перед экипажем, выхватив сабли, смотрели вверх. Она глянула туда же и успела заметить, как с вершины холма что-то упало вниз. Кони расступились в стороны, давая дорогу экипажу, но едва тронувшись, он наехал на препятствие. Сначала раздался хруст и треск разрываемой ткани, а потом скрежет ломающейся оси. Экипаж покачнулся и рухнул набок. Дико заржали падающие лошади, забились в постромках, калеча своими копытами успевшего соскочить с облучка кучера. Последнее, что Милена увидела перед тем, как её накрыло тюками с грузом, были расширенные от страха глаза Сабины.

Сдвинуть тюки оказалось совсем непросто, а если быть точным, то совсем невозможно. Девушка порадовалась, что они набиты чем-то мягким, иначе её рёбра ожидало тяжёлое испытание. Она упёрлась ногами, попытавшись выползти из-под груза, и отчасти это удалось. Милена смогла высвободить голову, налегла плечом и стала поворачиваться боком. Из этого положения она заметила свою служанку, лежащую на земле совсем рядом.

— Сабина! Очнись же! Чего ты там разлеглась?! Помоги мне немедленно!

"Надо же, — устав звать девку, подумала баронесса, — простая служанка, а имеет наглость падать в обморок, будто госпожа!". Она подпёрла тюк плечом, вытянула другую руку и стала тянуться к Сабине, намереваясь заставить очнуться не вовремя разлёгшуюся служанку. Платье затрещало и лопнуло по шву, Милена стиснула зубы от злости, но смогла, наконец, дотянуться и дёрнуть Сабину за руку. Голова служанки, словно у тряпичной куклы, откинулась в сторону, встретив застывшим взглядом разгневанную госпожу.

Баронесса взвизгнула, смогла каким-то образом перевернуться на другой бок и попыталась отползти в сторону, ещё больше зарываясь в кучу тюков. Она вытянула вперёд руку, планируя ухватиться поудобнее, чтобы, помогая себе ногами, выбраться из ловушки. Рука нащупала край дверцы, но уцепиться не получалось — пальцы соскальзывали на чём-то липком. Милена вытерла руку о матерчатый бок тюка и попыталась снова. На этот раз у неё получилось, напрягаясь изо всех сил, девушка стала выбраться и уткнулась в чьё-то плечо. Она подняла голову, увидев окровавленную одежду и торчащие в разные стороны обломки грудной клетки. Сразу же зажмурившись, отпрянула, снова угодила в капкан из тяжёлых тюков и застонала, не зная, что делать дальше.

Рядом с перевёрнутым экипажем послышались шаги. Милена взглянула туда, надеясь увидеть кого-нибудь из охраны, но это оказался совсем незнакомый человек. Более того, выглядел он до невозможности дико и нелепо. Мужчина был одет в странную одежду цвета сосновой коры. На штанах и свободного покроя куртке по шву шла бахрома из тонких кожаных ремешков, на шее висело ожерелье из каких-то камушков. Но его лицо! Ей никогда не приходилось видеть ничего подобного — всю кожу покрывал волнистые разводы, складывающиеся в сложные узоры. Лицо казалось вырезанным из старого дерева, поэтому она не сразу рассмотрела, где же у него глаза.

Милена вспомнила рассказы о дикарях, живущих в лесу и покрывающих тело татуировками, но даже не представляла, как это может выглядеть на самом деле. Незнакомец присел на корточки, протянув ей руку, что-то сказал на непонятном языке. Баронесса смотрела на его грязную испачканную в крови ладонь, а в ушах звучало предостережение Аделинды. "Неужели сбывается! Я не хочу! Не хочу!". Она затрясла головой, отгоняя от себя мысль о том, что все предсказания знающей могут сбыться. Дикарь понял это по-своему, фыркнул, как рассерженная лошадь, поднялся на ноги и отошёл на несколько шагов. Милена хотела сказать ему, что не отказывалась от помощи, но не знала, сможет ли он понять.

"Неужели не осталось никого, способного мне помочь?", — она попробовала набрать в грудь побольше воздуха, чтобы позвать на помощь, и услышала шорох совсем недалеко от себя.

В человеке, пытающемся преодолеть настоящий лабиринт из оборванной перепутавшейся конской упряжи, с трудом можно было узнать Отто. Видимо он сильно пострадал в стычке, потому что едва мог ползти. Кровь из раны на лбу заливала глаза, он полз, почти не видя ничего перед собой. По пути Отто встретилось тело Сабины. Он попытался протереть глаза, но лишь ещё больше размазал по лицу кровь, превратив его в жуткую маску. Дрожащая рука стала ощупывать лицо мёртвой служанки и Милена поняла, что Отто посреди этого побоища ищет свою невесту.

"Разве я должна бояться человека, который так заботится обо мне. Аделинда наговорила лишнего".

— Я здесь, — тихонько позвала она.

Отто услышал, пополз на голос и вскоре оказался на расстоянии протянутой руки.

— Госпожа баронесса, — хрипло прошептал он, — у нас проблемы. Отряд разгромлен.

Девушка лёгким движением коснулась его лица, провела по щеке ладонью. Отто вздрогнул от прикосновения, слабо улыбнулся дёргающимся уголком рта. Милена осторожно освободила его склеившиеся ресницы от запёкшейся крови, и он смог открыть хотя бы один глаз. Второму досталось больше — совсем заплыл после сильного удара. Голова Отто мелко вздрагивала, взгляд блуждал, и баронесса не была уверена, всё ли с ним в порядке. От лощёного столичного кавалера не осталось и следа. Но, увидев своего жениха таким, настоящим, без примеси актёрства, Милена почувствовала, что он стал ей не безразличен. Будучи послушной дочерью, она согласилась с решением отца, и хотя ей был симпатичен предназначенный в мужья молодой человек, но только сейчас Милена приняла это сердцем. Ей захотелось немедленно успокоить Отто, чтобы он ни в коем случае не винил себя в произошедшем.

— Архиепископ оставил слишком мало людей для охраны. Вам не стоит себя винить.