Елена Ахметова - Адриана Таш ри Эйлэнна 1 (СИ)

Огненная сфера вдруг резко увеличилась в размерах, опалив лицо и руки закричавшей от неожиданности женщины - ведь ее заклинание никак не могло поспеть так быстро! На вопль ошарашенно обернулись конвоиры - и пламя перебросилось на них, деловито пробежав по легким мундирам, и просыпалось исками на лабораторный стол, с любопытством сунувшись в первую попавшуюся пробирку. Стражники, осыпая ругательствами весь мир в целом, побросали оружие и захлопали по себе руками в наивной надежде сбить магический огонь.

Не обращая на них внимания - сдается, им все равно не до меня - я подошла к столу и деловито обнюхала ближайшие пробирки. Выбрав нужную, укутала себя двухслойным щитом - от жара и от камней - и повелительно ткнула в нее пальцем. Скатерть, которой по всем параметрам полагалось плавиться и дымить, а не гореть, внезапно заискрила…

Взрывная волна прокатилась по крохотному помещению, разом выпарив весь снег и загнав метель обратно за Грань; вслед за остатками стекла из окон наружу полетели обугленные наличники и куски штукатурки. На столе одна за другой оплавились колбочки и пробирки; со звоном разлетелись керамические трубочки и миски. Незащищенные люди умерли мгновенно, не успев даже вскрикнуть. В неестественно отогнутой руке погодницы весело занялась ненужная уже шпаргалка. Я осталась стоять, отплевываясь от пепла и пыли и костеря свою неосторожность на все лады.

Вторым ударом пробило столешницу и переломило ножку у стола; тот упал, образовав некое подобие укрытия, куда я и спряталась, не дожидаясь, пока не выдержат потолочные балки. Машинально прикинув, как именно меня должно было отбросить, устроилась под выдвижным ящиком, специально ударившись об него головой для правдоподобности, и машинально восстановила заклинание-фильтр, собираясь с мыслями.

Еще трое. При всем желании я не тяну на невинную овечку, но из-за моей неосмотрительности пришлось убить еще троих - и пусть любой, кто войдет сюда, будет уверен, что смертоносное плетение начала погодница, позабыв о взрывоопасных веществах в лаборатории, но все же, все же…

Нет, это не угрызения совести. У той, что так часто тянет за ниточки, не может быть трепета перед чужой жизнью и тем более - смертью.

Просто иногда я ненавижу себя даже больше, чем того неизвестного гаденыша, подсыпавшего отраву в мои благовония. Даже больше, чем все человечество, додумавшееся и до гаденышей, и до отрав, и до демоновых благовоний, которые почему-то именно тогда никто не проверил.

Глава 17. Забота

По ту сторону растет огромное дерево, и вокруг него царит вечная метель.

Ветер воет тоскливо, с надрывом, рыдает где-то вверху, рассекаемый голыми ветвями. Тоненькие нити трепещут в холодных потоках, слабо сияя в темноте. Снег падает крупными пушистыми хлопьями, мгновенно подхватываемыми торжествующей вьюгой - серовато-белой, как небо над моим самым родным и самым ненавистным городом.

Здесь все иначе. Иногда мне кажется, что только за Гранью - настоящая жизнь: в дрожи ветвей, в безумном танце сияющих тоненьких ниточек-душ, в свисте ветра и неисчерпаемой, громадной силе, которой пропитан каждый вздох. Говорят, со временем мир по ту сторону теряет свое очарование, - но я не верю. Здесь - словно в открытом океане: незваного гостя охватывает либо животный ужас, либо священный трепет и безудержный восторг - но равнодушие способен испытывать лишь тот, кто провел на волнах всю свою жизнь.

Первое правило некромантии гласит: никогда не задерживаться за Гранью дольше одной ночи. Здесь в воздухе разлита безграничная мощь, и напиться ею невозможно - а вот захлебнуться, как соленой водой, - очень легко.

За призрачно тонкой Гранью, отделяющей реальный мир от загробного, пробуждается Та, Что Сильнее Меня. Та, что лучше меня, мудрее, отчаянней.

Та, в чьей голове в миг, когда меня не стало, поселился неизбывный волчий вой, не смолкающий ни на секунду.

Та, что кричит: выпусти меня! Дай вздохнуть! Пусти на волю!

Та, что бьется, царапается, в бессильной ярости молотя когтистыми кулаками по нереальным стенам той темницы, в которую ее загнали чужие ожидания и ее долг.

Та, что не замолкает, не утихает, пока не добьется своего, чего бы ей это ни стоило.

Та, что взялась ненавидеть и мстить вместо меня.

Та, которой еще не все равно.

Я никого не боюсь так, как ее. И никому не завидую так же сильно.

Она живет лишь здесь, в царстве ночной метели и беззвездных небес, среди плача ветра и чужих надежд - моя королева, королева несбывшегося, запертая мной же в клетке голых ветвей и тоненьких нитей; и я почти готова забыть о Первом правиле, чтобы еще немного побыть ею. Но мое “почти” продлится ровно столько, сколько необходимо, чтобы Хелла не осталась без наследника: я - это я, Эданна Адриана Таш ри Эйлэнна, и до Той, Что Сильнее Меня, мне не хватает около двенадцати месяцев, нескольких дюжин учебников и отточенного умения посылать всех в задницу, когда хочется.

Поэтому я должна собраться с духом, глотнуть напоследок холодного воздуха, насквозь пропитанного сладкой, недоступной силой, и вернуться за Грань, - к живым, которые до сих пор верят, что я по-прежнему одна из них.

*

Первым вернулся слух. В реальном мире звуки растеряли половину тональностей и подтекстов, но, тем не менее, никуда не делись: тихий шелест бумаг, напряженное перешептывание на родном наречии и удаляющиеся шаги. Следом пришло осязание: я лежала на чем-то мягком, а на кончиках пальцев все танцевали ажурные снежинки, принесенные из-за Грани, и больше всего на свете хотелось вернуться обратно… но пришлось, как обычно, пересилить себя и открыть глаза.

Похоже, меня успели опознать и перетащить в посольство: характерный хелльский размах в архитектуре и минималистский дизайн помещений ни с чем не спутаешь. В огромной комнате с большим окном стояла одна кровать да книжная полка у противоположной стены. Потолок безнадежно терялся где-то наверху, и, судя по отдаленному поблескиванию, кто-то все-таки умудрился повесить туда люстру - хотя было очевидно, что в таком деле не поможет ни одна стремянка; на такой высоте куда актуальнее заклинание левитации или, по крайней мере, летающая пластина.

В спальне никого не оказалось, так что я, пользуясь отсутствием целителей и лекарей, бодро соскочила с чужой кровати… и обнаружила, что такой поворот событий какая-то чрезмерно догадливая сволочь предусмотрела: не выбежишь же в чужой ночнушке в коридор посольства! Я растерянно одернула длинный подол (вот демон, неужели кто-то в этом действительно спит?!) и, наскоро оглядевшись и, естественно, не обнаружив свою рабочую робу, вышла в центр комнаты.

В животе неуклюже заворочался склизкий комок страха - и я уже почти привычно подняла руки на уровень груди, втянула в себя воздух - и резко опустила, с шипением выдохнув.