Надежда Мирошниченко - Призванные: Колесо Времени

— Не думай что на этом все кончено. У меня на тебя большие планы, братишка. Но, пожалуй, я буду к тебе милосердным и подарю последний день твоей ничтожной жизни. Ожидания, говорят, хуже всего. Однако знаешь, мне не терпится по скорее применить карательные меры.

— Было бы за что меня карать… Моя вина лишь в том, что я твой брат. Верно? — спросил капитан, не отрывая внимательного, пристально-изучающего взгляда от повелителя Серебряного Королевства. Ты был бы счастлив, если бы я вообще не рождался на свет, ведь так? А знаешь почему? — выдержав долгую паузу, продолжил капитан. — Потому что тебя мучает, грызет, сжигает изнутри страх. Ты боишься меня, Мэйтланд. Боишься своего глупенького маленького братика с которым никогда не мог поделить свои игрушки. Тебя всегда преследовала навязчивая идея, что я опасен, что я отниму твое королевство, даже если бы оно по всем законам света не принадлежало мне. С этой мыслью ты просыпался и засыпал. И даже сейчас, когда ты одержал победу, я вижу в твоих глазах сомнение. Но мне никогда не нужен был твой трон, я хотел только отцовского признания. Я бы никогда не стал биться с тобой, но ты из собственных страхов лишил меня всего. Ты заковал меня в цепи и намерен любой ценой убрать со своего пути, но Боги судьи тебе, брат. Однажды ты так же потеряешь все, ощутив как стальные когти разрывают на куски то, что было тебе дорого. — резонно проговорил капитан, сжимая руки в кулак и вперившись беспощадным, острым взглядом в лицо человека на троне. Король долгое время молчал. На какое-то мгновение даже показалось, что его подбородок затрясся словно бы приготовившись к рыданиям, но вместо рыданий Мэйтланд разразился нервным, почти истерическим хохотом.

— Лисси, Лисси, иди к маме. — манил ласковый женский голос и маленькая девочка с русыми густыми волосами запрыгнула к ней на коленки, будучи еще в спальном цветастом платьице. — Посмотри, мы с папой купили тебе желтые и красные ленточки как ты и хотела. — тепло улыбнувшись сказала мама и трепетно поцеловала малышку в пухлую щечку. Она только что вернулась с улицы, принеся с собой подарок для дочки. К женщине подошел высокий, опрятный темноволосый мужчина с изумрудными глазами. Он погладил девочку по головке, и та обернулась, крикнув «папа». После чего охотно потянулась к нему крохотными ручонками. Отец нежно и заботливо поцеловал свою жену, красивую женщину с добрыми глазами, а после вместе с супругой открыл изящную коробочку в которой лежало много шелковых лент.

— Спасибо! — радостно воскликнула девочка, перебирая пальчиками ленточки одну за другой. — Мама, мама, ты заплетешь мне косички и я буду как принцесса, да? — спросила Лисси, озорно улыбнувшись. — Конечно милая, даже краше. — хором ответили мама с папой и рассмеялись. Лисси только что исполнилось 6 и она уже начала читать книги, хотя все равно, кажется, ленточки интересовали её больше, чем буквы на белом листе.

— Что это за звук, дорогой? — вдруг встревожено спросила женщина, отведя взгляд от коробки с лентами и озираясь по сторонам.

— Не знаю, милая, может быть гром? — ответил мужчина. Тень беспокойства матери передалась и девочке и она подбежала к окну. Мама подозвала её с собой и выглянула через резные ставни. Никаких звуков больше не было слышно. Весенний сад замер, окутанный хрустальной расой. Стояло душистое апрельское утро, молчаливое как никогда. Казалось, даже листья на вишне не шевелились. Мужчина обнял женщину, подойдя к ней и она, кажется, немного успокоилась.

— Мамочка, а где Пушистик? — прозвучал детский голос и Лисси, забыв о каких бы то ни было звуках, побежала искать своего котенка. Но животное странным образом бесследно исчезло или же где-то спряталось.

Женщина все еще смотрела в окно, как вдруг мужчина заставил её оторвать взгляд от него и указал на большую вазу, что стояла на тумбочке из красного дерева. Прозрачная ваза дребезжала, подобно тонкому колокольчику. Лисси замерла по середине комнаты, прислушиваясь к монотонному гулу, возникшему словно из ниоткуда. Казалось, стенки стали протяжно петь, выводя одну и ту же низкую ноту. Вдруг над головой ребенка зашаталась люстра и отец подбежал к девочке, спешно подхватив её на руки.

— Папа, папа, что случилось? — взволновано спросила девочка и испугавшись, расплакалась.

— Тише, мой Лисёнок, все хорошо. — оказавшись рядом, успокаивала мама. Гул становился все сильнее. И казалось теперь все что было в комнате заходило, заскакало, зловеще звеня. Родители бросились бежать, спасая дитя. Грохот стал невыносим, и все предметы начали падать на пол, разбиваясь с оглушительным треском. Огромной шкаф накренился и навис над отцом, который держал одной рукой малышку, прижимая к груди, а другой тянул за собой не менее напуганную мать. Плач Лисси стал пронзительным и долгим. Обвал становился сильнее и женщина крикнула, оказавшись придавленной. Супруг пытался ей помочь, но она скомандовала спасти ребенка. Растерявшийся отец бросился вперед и в следующую минуту на него обвалился потолок, но он успел подтолкнуть вперед девочку, она же успела ступить за дверь в тот самый момент, когда под руинами исчезли её мать и отец. Зацепившись о порог, она упала и от удара потеряла сознание. Когда чувства вернулись к Лисёнку, ничего уже не было. Ни родителей, ни огромного фамильного дома. Землетрясение исчезло так же быстро, как и появилось. Едва слышно посвистывал ветер и одинокий ребенок, ставший сиротой, горько заплакал, зовя на помощь. Но никто не отзывался. Послышалось тихое «мяу» и позади девочки оказался её котёнок, который утешая тыкался мордочкой в лицо своей теперь единственной хозяйки. Лисси обняла его. Она попыталась подняться, но нога застряла под завалом и не поддавалась. Продолжая плакать, она снова и снова звала на помощь. Наверное, прошло несколько часов. И казалось даже Пушистик устал жалобно мяукать, как вдруг впереди замаячила чья-то фигура. Плотный, широкоплечий мужчина в серебристых доспехах приблизился к ребенку, услыхав её плач. Он довольно быстро освободил малышку и взял на руки. Лисси продолжала плакать, обнимая своими маленькими ручонками зрелого, почти пожилого мужчину за шею. А он гладил её по головке, пытаясь успокоить. Она говорила о маме и папе, о ленточках, что ей подарили на день рождение, о том, как больно поцарапала ногу и о том как искала Пушистика.

Она не могла понять, куда исчезли родители, и просила, что бы человек их поискал. Но сколько тот не копался в руинах, никого обнаружить ему не удалось.

— Твои мама и папа скоро придут, малышка. Они просили, что бы ты не плакала. Как тебя зовут? — спросил человек в военной форме.

— Лисси, Лисси Хартфил.