Айя Субботина - Черный ангел Эльхайма (СИ)

Порождение оскалилось, обнажило клыки и окровавленные десны. Его взгляд пылал той самой злобой, которую Марори запомнила со дня их первой - решающей для обоих встречи. И в то же время она чувствовала, что невидимая связь все еще делает их одним целым, неделимым.

— Ты мне нужен, Сатис. Ты мой напарник, сила, без которой мне не выжить.

Он склонил голову набок, навострил уши.

— Просто доверься мне. – Она протянула руку сквозь разрыв, поморщилась от обжигающего, красного от песка ветра, который царапал кожу, словно терка. – Ты мой, Сатис, - словно заклинание повторила слова, месяц назад навеки скрепившие их союз. – Мой.

Порождение подошло к Разрыву, настороженно обнюхало ее ладонь.

— Это все еще я, Сатис. Ну же.

Воздух в комнате задрожал, подернулся золотом. Марори скосила взгляд – Марроу медленно отходил к ней, одной рукой поддерживая упругий защитный барьер, а из пистолета во второй отстреливаясь от размытых, похожих на кляксы пятен, которые одна за другой просачивались сквозь рваную дыры в самом центре двери.

— Не знаю, что ты там делаешь, нильфешни, но надеюсь, нам это поможет, - сквозь зубы прошипел эрэлим.

Она рискнула притронуться к израненной морде Сатиса: на ней было так много свежих шрамов, что наивная попытка их пересчитать хотя бы примерно отозвалась нощей болью под ребрами. Что же с ними произошло?

«Я привел человека к тебе», - прозвучал в ее голове глухой рык.

«А теперь приведи себя», - так же мысленно ответила она, ни на секунду не прекращая визуальный контакт.

«Это сделает меня слабым».

«Зато мы будем вместе».

Он все равно медлил. Достаточно долго, чтобы Марори начала сомневаться в их связи.

Сатис встряхнулся, заскулил, скорее с досады, чем от слабости – и одним пружинистым рывком выскользнул из плена Хаоса… Чтобы встать рядом с ней огромным поджарым псом с отчетливо выступающим хребтом под туго натянутой лоснящейся черной кожей. Даже в такой трансформации он был достаточно крупным, чтобы провезти Марори на собственной спине. Его глубоко посаженые глаза мерцали всеми оттенками кошмаров, которые только может испытать человек. Но глядя в них, Марори знала, что каждый таящийся в них кошмар отныне и навсегда будет предназначен только ее врагам.

— Гончая кошмаров, - пробормотала она.

«Я – твой. И я буду с тобой до конца».

Марори с облегчением выдохнула, погладила его по морде.

— А, проклятье! – вскрикнул Марроу.

Он завалился на спину. Золотистый барьер вздрогнул и распался множеством осколков. Марори успела заметить, что черных бесформенных существ неожиданно стало так много, что от них потемнело вокруг. И одна тварь как раз грохнулась на грудь Марроу, норовя вонзить в глаза эрэлима длинные щупальца.

«Сатис, взять его».

Порождение обнажило клыки с какой-то почти по-человечески злой ухмылкой – и ринулось к противнику. Сатису потребовалось одно мгновение, чтобы схватить черную тварь и перекусить надвое ее бесформенное тело. Марроу вскочил на ноги. Долю секунды они с Порождением оценивали друг друга откровенно враждебными взглядами, а потом Сатис облизнулся и с воем бросился в самую гущу черных тварей. Марроу хмыкнул и ринулся следом.

Марори досталась роль стража при Нивале, потому что гаст был так плох, что наверняка не пережил бы и одного нападения. Она присела рядом- напряженная, готовая оборонять его даже голыми руками. Выглядел Ниваль паршиво: из взлохмаченных волос выглядывал край ободранного уха, пальцы на одной руке торчали в стороны, словно спицы сломанного веера.

— Ну и видок… у тебя… Марори, - прошептал он.

— На себя бы посмотрел, умник, - дрожащим от непролитых слез голосом беззлобно поддела она.

— Мар, послушай, ты должна знать…

На нее со всего размаху налетела черная тварь. Марори инстинктивно успела согнуться, закрыть собой Ниваля, и основной удар пришелся в плечо. Она взвыла от боли, стоило щупальцам вонзиться в кожу. Марори попыталась стряхнуть тварь, но Сатис успел раньше: вцепился зубами в скользкую плоть, остервенело потащил «кляксу» прочь.

— Марори, послушай… - не унимался Ниваль. Вот уж кто никогда не отличался болтливостью, а теперь – вон, прорвало. – В Хаосе… там…

Боль в том месте, где кожи коснулось щупальце, нарастала с каждой минутой. И самое ужасное – плечо, а следом и вся рука, стремительно немели. В кончиках пальцев появился неприятный колючий холодок. Марори несколько раз сжала пальцы в кулак, но это мало помогло.

Будь оно все неладно!

«Я же нильфешни, я чувствую Плетение. Я могу…»

От одной этой мысли кристаллы в ее сигиле снова наполнились тусклыми пульсирующими всполохами. Кровь ударила в виски, по венам будто пустили жидкий огонь.

— Мар… - На лице едва живого гаста отразилось недоумение. – Ты же…

«Я же просто сейчас сожгу вас всех», - мысленно закончила она за него.

Жар под кожей все нарастал, просачивался наружу искрящимся красным туманом. Мысли стали вязкими, путанными. Реальность растеклась и потеряла четкие контуры. Марори видела потерявших очертания тварей, которые скопом бросились на Сатиса, и которые тот без труда стряхнул. Видела, как Марроу расстреливает новую волну лезущих в дыру «клякс». Словно в кино в режиме замедленного воспроизведения заметила ползущую к ней тушу с парой хищно занесенных щупалец. Воспоминание о причиненной ими боли отозвалось приступом плохо контролируемой ярости.

Они должны умереть.

Она ДОЛЖНА их уничтожить. Превратить в пепел, в ничто.

Сквозь мутную пелену Марори увидела окровавленную морду Сатиса с дымящимся куском плоти в зубах. Порождение чуть склонило голову на бок, ткнулось носом ей в плечо.

— Ты себя угробить хочешь?! – Марроу рухнул рядом на колени. Лицо перепачкано, на шее невооруженным взглядом видны отметины от укусов «клякс», руки по локоть в крови, как будто эрэлиму пришлось разделываться с врагами в рукопашную. – Ты не должна отпускать на свободу то, что сидит в тебе, пока не научишься его подчинять.

— Но я же ничего не сделала.

Она осеклась, когда Марроу отодвинулся ровно настолько, чтобы она увидела свидетельства своего заблуждения. От количества разорванных в клочья бесформенных и дымящихся тел по спине побежал холодок.

— Беда с тобой, нильфешни. – Эрэлим сокрушенно поджал губы, а потом с вымученной улыбкой погладил ее по щеке, осторожно, едва касаясь кожи, тронул большим пальцем уголок губ. – Никогда больше так не делай, Марори. Договорились? Чего бы ты ни вбила в свою не слишком умную голову, твоя смерть не доставит мне радости.

Она отпрянула, не вполне понимая, что вызывает большее недоумение: ее очередное «выпадение» из реальности или внезапная, так похожая на искреннюю, забота эрэлима.