Айя Субботина - Черный ангел Эльхайма (СИ)

Марори ответила на ее зловещую улыбку, подхватила задор. Когда-то давно их тандем уже заставлял трепетать. Марори не до конца помнила, что именно они делали и зачем, но была уверена – каждый тот шаг приближал их к какой-то цели. Куда более важной, чем обычная резня без причины.

Сатис рванулся вперед, словно волнорез принимая на себя удар целой волны уродливых тварей. Они ползли из Разрыва, словно тараканы из щели, Марори даже не стала пытаться сосчитать. Пока верное Порождение расшвыривало «кляксы» в стороны, они с Хель подключились к расправе. Словно в безумном угаре, наперегонки потрошили тварей, резали, рвали, превращали в пепел. Марори не чувствовала страха. Появление Тринадцатой словно отрубило все тумблеры на предохранителях, чтобы она наконец поняла – почувствовала! - собственную силу.

Тамаката в руках тяжело вибрировала. С каждой новой жертвой лезвие словно вбирало в себя часть жизненной силы самого Хаоса, чтобы тут же вернуть ее на голову новой твари – и снова приумножить. Странная гонка, наполняющая саму Марори не до конца понятным азартом.

— Хель! – Нотхильдис вмешался именно в тот момент, когда Седьмая отвлеклась и позволила «кляксе» вцепиться ей в спину.

Спектру хватило одного точного удара, чтобы кончик его клинка вспорол скользкую тонкую шкуру твари из Хаоса. Плоть лопнула, выпуская наружу скользкие бесформенные внутренности. Нотхильдис сбросил ее на пол, яростно припечатал сапогом.

— Ты мой рыцарь, - плотоядно усмехнулась Хель и, нисколько не смущаясь того, что из Разлома продолжали лезть твари, бросилась на Нотхильдиса, впилась тому в губы. – Ты знаешь, как я люблю, когда ты прикрываешь мою задницу?

Он только хмыкнул, одной рукой придерживая подружку под бедра, а другой ловко орудуя мечом. Невероятно, но он ни разу не промахнулся, хотя поцелуй явно мешал ему сосредоточиться.

Марори мысленно и беззлобно покрутила пальцем у виска: вот уж поистине чумовая парочка. Кем бы эти двое ни были друг для друга, проклятием или спасением, они явно составляли одно целое.

Следующую волну «клякс» Сатис встретил обнаженными серпами, и Марори присоединилась к резне. Вдвоем они почти без труда превратили все, что исторг Разрыв, в скользкое месиво. Воняло оно изрядно.

— Нужно заштопать эту дрянь, пока оттуда не вылезло что-то посильнее, - предложил Нотхильдис, когда Хель, наконец, оторвалась от его губ. – Не то чтобы я беспокоился, но пока вы, девочки, развлекались, мы потеряли кучу времени.

Марори кивнула, соглашаясь. Никого не спросив, Хель взялась за края рваной ткани Мироздания, со знанием дела ощупала их, нисколько не смущаясь, что для этого пришлось сунуть руки в слизь. Она орудовала пальцами, от усердия прикусывая губы. Алые жилки на ее рогах с каждой секундой вспыхивали все ярче.

— Если вы меня прикроете, то я ее запечатаю, но мне нужна пара минут.

Марори уже собиралась сказать, что с этим вообще никаких проблем, но ее остановила внезапная настороженность Сатиса. Порождение развернулось мордой в темную и пока еще неизведанную часть коридора, потянуло носом воздух. Что-то заставило его ощериться, обнажить окровавленные клыки.

— Нот, позаботься о ней, - не поворачивая головы, сказала Марори, - а мы выиграем для вас время.

Они с Сатисом медленно, шаг в шаг, погружались в темноту. Марори ничего не видела и не слышала, но верила чутью верного Порождения. Шакал не стал бы волноваться понапрасну: с «кляксами» он разделывался без лишних предосторожностей, потому что их разделенная на двоих сила позволяла ему чувствовать пределы силы своей хозяйки. И он знал, как знала и сама Марори, что ей по плечу, а с чем придется повозиться. Что бы ни пряталось в темноте, с ним придется вспомнить не только наставления Кулгарда и уроки Ти’аля, но и все навыки Тринадцатой.

Сатис остановился, присел на полусогнутых и яростно чиркнул серпами друг о друга: на лезвиях вспыхнули огненные искры.

Оно вышло из тени: плотная фигура в черном балахоне с наглухо надвинутым на лицо капюшоном. Марори пришлось задрать голову, чтобы оценить рост твари и почувствовать кольнувший между лопатками азарт. Два длинных, узких, как жала, клинка покоились в черных, покрытых каменными наростами руках. Марори вспомнила, что уже видела точно такие же – на теле Нотхильдиса.

Чем бы ни была тварь теперь, когда-то давно она была человеком.

И вряд ли сейчас в этой громадной оболочке осталось хоть капля человечности.

«Жнец», - прогремело в ее голове предупреждение Сатиса.

Марори пожала плечами. Жнец - извращенный и сломленный Хаосом проклятокровный, которому не хватило сил сопротивляться изменениям порочного Плетения. Наверняка кто-то из тех, кто мог стать Неназванным, но сломался где-то на полпути.

Заточенное в оболочку бесконечное голодное зло, существующее лишь для того, чтобы находить утешение в смерти живых.

Марори шагнула вперед, когда ее внимание привлекла неясная тень за спиной Жнеца.

Их двое?

«Трое», - предупредил верный Сатис.

Марори взяла косу в одну руку, почти не чувствуя ее веса. Собрала в кулак пальцы когтистой лапы, не без удовольствия наблюдая, как огонь скользнул по венам, распаляя накопленную в сердце жажду боя. Нет, не боя – очищения, выкорчевывания из реальности мерзких ростков Хаоса.

Жнецы выстроились в линию, отчего-то не спеша нападать.

Марори держала кулак до тех пор, пока собранная мощь не заставила когти разомкнуться, подобно смертоносному цветку. Черное пламя висело над ладонью, послушное, словно прирученный зверь. Она пошевелила пальцами, без труда превращая его в сферу размером с апельсин. Внутри нее трещала рвущаяся на свободу сила.

— Добро пожаловать в Эльхайм, зверье, - оскалилась она и бросила сферу себе под ноги.

Черный огонь сомкнулся за их с Сатисом спинами, рванулся вперед, встав непроходимой стеной позади Жнецов.

Арена была готова. И Марори собиралась собрать все причитающиеся трофеи.

Порождение приготовилось атаковать по первому приказу.

Жнецы что-то бормотали. Их бессвязная зловещая речь одновременно и пугала, и заставляла заглядывать глубоко в себя, чтобы отыскать там силу и умение противостоять чему-то гораздо более серьезному, чем маровая личинка и испорченная «болванка» Лиги.

О том, что им придется туго, Марори поняла уже через секунду, когда один из Жнецов демонстративно выставил руку и медленно, со смаком, полоснул по ней лезвием клинка. Сталь прошла сквозь бестелесную плоть, словно сквозь туман.

— Плевать, - губами Марори ответила Тринадцатая. – Вы всего лишь призраки. И я убью вас снова.

Они будто ждали этого унижения, чтобы броситься на нее. Броситься так стремительно, что Марори едва успела прикрыться тамакатой от первой серии сокрушительных ударов. Сатис наотмашь полоснул серпом по бестелесной оболочке, но та лишь на мгновение замешкалась, чтобы тут же атаковать снова.