Айя Субботина - Черный ангел Эльхайма (СИ)

Эашу проводил парочку недовольным взглядом и с видимым облегчением выдохнул, когда та потерялась в недрах плохо освещенных закоулков огромного дома.

— Не хочешь исчезнуть, голодранец из фрэндзоны? – Он смерил Марроу брезгливым взглядом.

Эрэлим оставил его слова без внимания и уже даже рот открыл, чтобы что-то сказать Марори, но его перебило появление Кулгарда и Ти’аля. Вот уж кого вообще не беспокоили кровные разногласия. Они о чем-то так оживленно беседовали, что не сразу заметила странную троицу. А заметив, переглянулись и, не сговариваясь, сграбастали настырных ухажеров. И Эашу, и Марроу благоразумно не стали противиться.

— Крэйл на кухне, - сказал Кулгард. Потом оценил ее вид, сокрушенно покачал головой. – И не взглянешь на тебя без страха.

— Вот и я говорю, что цыпочку нужно срочно откормить, - попытался вырваться Эашу, но Кулгард едва ли не волоком потащил его прочь.

Пользуясь тем, что путь свободен, Марори юркнула в коридор, а уже оттуда без труда пошла на запах. Не доходя до кухни каких-нибудь пару метров, она прислушалась, замедлила шаги и остаток пути прошла уже на цыпочках. Заглянула в дверной проем, боясь нарушить момент.

Крэйл стоял около плиты: в домашних потертых рваных джинсах, которые до безобразия низко сидели на его крепкой заднице.

«Они что, сговорились все что ли, ходить топлесс?» - разглядывая его широкую рельефную спину, подумала она. На лопатках Крэйла остались следы нескольких глубоких шрамов, правое плечо было перебинтовано, и, орудуя кухонными принадлежностями, шанатар пару раз чертыхнулся, когда по неосторожности сделал несколько резких движений.

Его светлые волосы были собраны в петлю на затылке, но все равно торчали во все стороны непослушными жесткими прядями. На шее болтались массивные наушники, из которых грохотало что-то агрессивное и тяжелое, в унисон чему шанатар охотно подпевал и даже изредка постукивал пятками в такт грохочущему ритму.

Марори так и осталась стоять в дверях. Повинуясь внезапной слабости, навалилась всем телом на дверной косяк. Казалось, она может простоять вот так бесконечно долго, любуясь тем, как этот белоснежный гигант занимается простыми домашними делами: обжигает пальцы о края безразмерной сковороды, помешивает ее содержимое деревянной лопаткой, от души поет, потому что решил улыбаться сегодняшнему дню во что бы то ни стало.

— Ну и долго еще ты будешь там стоять, Кусака? – Он отложил в сторону полотенце для рук, повернулся и вопросительно посмотрел на нее.

Марори не удивилась, что ее попытки прокрасться незамеченный провалились. Это же Крэйл, Мастер резни, он был бы не он, если б не слышал каждый посторонний шорох. Хотя она наивно надеялась, что хотя бы дома он дает себе передышку.

— Хотела на тебя насмотреться, - запросто ответила она, виновато улыбнулась. – Всегда пыталась представить, какой ты, когда… вот такой.

— Имеешь в виду без оружия и футболки?

— Да, примерно так.

— И как впечатления? – Он уперся руками в столешницу, нарочно став так, чтобы она могла получше его рассмотреть, каждый кусочек гладкой, покрытой множеством зарубцевавшихся и свежих шрамов кожи. – Я вот вижу, что эта дурацкая, подаренная Эашу футболка тебе явно не идет.

— Ну, не могла же я разгуливать по дому в том виде, в котором проснулась в твоей постели. – Лишь сказав это, она поняла, как недвусмысленно прозвучала фраза. И тут же пожелала просочиться куда-нибудь в темное одинокое место, чтобы там успокоиться и как-то совладать с чувствами. Наверное, и ста лет будет недостаточно, чтобы научиться спокойнее реагировать на ископаемого шанатара.

— Строго говоря, я бы с удовольствием выудил тебя из этого безобразия и вернул в свою постель, чтобы ознакомиться с пределами твоей стеснительности.

— Не издевайся, Клыкастый, я этого не вынесу, - взмолилась она.

— Ничего не могу с собой сделать: ты так сексуально краснеешь, что я готов подначивать тебя двадцать четыре часа в сутки всю оставшуюся жизнь.

Она просто шагнула к нему – и сама не поняла, как набросилась, обхватила руками за шею, обхватила ногами за талию. Прижалась изо всех тех немногих сил, которые каким-то чудом сохранились в ослабевших конечностях. Одной рукой Крэйл подхватил ее под бедра, другой взял за затылок. Сейчас она была вся в его власти – не пошевелиться, не выскользнуть.

Марори не узнала свой умоляющий стон, который сорвался с губ, когда шанатар скользнул губами по ее щеке, скуле, а оттуда на шею.

— Начинаю жалеть, что дал себе обещание сперва тебя накормить, - прорычал ей в шею.

Она была уверена, что найдет в ответ пару озорных слов, но не смогла сказать ни одного. Просто обвилась вокруг него, наслаждаясь тем, что здесь и сейчас все хорошо. Просто все хорошо, ничего не рушится и не полыхает. И никто не хочет их убить.

Много ли у них будет таких моментов?

Наверное, шанатар подумал о том же, потому что мягко, едва касаясь ее лица, заложил ей за ухо прядь мокрых волос, широко, обезоруживающе улыбнулся и чмокнул в кончик носа.

— Я ведь сейчас буду реветь, ископаемый шанатар, - запоздало предупредила она. – Нельзя быть таким идеальным.

— Принц я, в конце концов, или как? – Он показал ей язык.

— Новая штанга?

— Все, чтобы моя Кусака сходила от меня с ума, - не стал отпираться он.

Их идиллию перебили нарочитые ленивые аплодисменты. Крэйл поставил Марори на ноги, спрятал себе за спину, но она успела заметить незваного гостя. Она знала его. Знала его голос - и в настоящем, и в прошлом, где Тринадцатой пришлось выучить каждую того, кого она называла Создателем.

— Не припоминаю, чтобы звал тебя в гости, Вандрик, - спокойно, но не без злости сказал Крэйл.

— Считаешь, мне стоит спрашивать твоего разрешения, чтобы прийти в свой дом? – Вандрик неторопливо поднял вездесущие «авиатары» на макушку, уселся на высокий барный стул, плотоядно рассматривая сыр и бекон. Выбрав по ломтю того и другого, откусил, пожевал, а остатки бросил на край тарелки. – Ну, так и будешь стоять столбом или, может, все-таки обнимешь папочку?

— Какого… ты тут делаешь?

— Пришел напомнить, на случай, если вы, детишки, забыли, что, вообще-то, мир вот-вот превратиться в тлен.

— Предупредил? А теперь сделай одолжение – убирайся туда, где прятался все это время.

Вандрик поморщился, как будто получил незаслуженную оплеуху.

— То, что я не возился в ваших играх в «кошки-мышки», вовсе не означает, что я прятался. Просто мои интересы и противники куда более масштабны и беспощадны, чем ваши. Вот она знает. – Вандрик указал на Марори кончиком двузубой вилки, которой только что выудил что-то оранжевое из пиалы с нарезанными овощами. – Знала давно и очень предусмотрительно разыграла эту партию. Даже меня облапошила.