Александр Широков - Варлок 2. Поле боя

В любом случае, Аня в сопровождении Мамы должна была приехать в Москву в эту субботу. Это и понятно, наша строгая родительница ещё смогла как-то смириться с самостоятельностью своего непутёвого сына, однако выпускать из-под крылышка несовершеннолетнюю дочку ей очень не хотелось. Так что она вполне логично решила сама всё выяснить и проконтролировать, а заодно и со мной повидаться, да и всем было куда как спокойнее знать, что сестра будет в поезде не одна. Осoбенно после наших памятных приключений с Мариной. Мама кoнечно не маг и не воин… Мама гораздо, гораздо страшнее – она псионик, в существование которых не верит современная наука.

Стараясь не делать резких движений, я поднял руку и потёр шею, скрытую под высоким воротником, который напрямую соединялся липучками с шапочкой-маской, между третьим и четвёртым позвонком. То место, где мне под кожу был внедрён чип «Большой Игры» опять зудело и его хотелось немедленно почесать. Как говорил мне Грем – это было нормально для тех, у кого открыта пятая чакра, напрямую связанная с духовным телом человека. У студентов вплоть до четвёртого уровня включительно, подобных проблем не наблюдалось. Имплант хоть и размещался выше по шее, по сути «прокалывал» эту не чувствительную для них точку, создавая искусственный тонкий канал необходимый для своего функционирования. В моём же случае этот «дренаж» болтался пусть и в прикрытой мной самим, но тем не менее рабочей чакре, а от того складывалось ощущение схожее со стрекотанием в носу. Разве что чихать не хотелось.

Кстати, старт «Большой Игры» разочаровал как меня, как и многих других первокурсников. Народ надеялся на очередной праздник, а оказалось, что своё мы уже отгуляли во время «подпольного» турнира. Мне, кстати, тогда серьёзно попало, за то, что я так обошёлся с «Шершнем», чуть было на самом деле, не прибив бедного парня. Οказывается, что ошейники сильно ограничены в абсорбции повреждений и в отличии от чипа не способны полностью сохранить эфирное тело человека. Так что ещё немного и я бы этого Зайцева отправил к праотцам, тупо расплескав ударом его духовную сущность по барьеру. Ну или сделал бы его калекой, которому нужна была бы долгая реабилитация без каких бы то ни было гарантий полного восстановления. А вот наказание за провинность для победителя, отложили на пару дней, а затем ректор уехал и теперь предстояло дождаться его возвращения.

Сама же чиповка и, соответственно для меня, старт «Большой Игры», происходила в медицинскoм кабинете кафедры, куда меня вызвали сразу же следом за одной из одногруппниц. Врач достала кейс с моим именем, заставила меня сверить все номера и анкетные данные на его блестящем боку, извлекла из него небольшой вакуумный пистолет, с индикатором, кoторый засветился, когда мне дали подержать его в руки. А потом я ничего не почувствовал, мне просто приложили его к шее, после чего поздравили с вступлением в «Игру» и велели позвать Звягинцева.

Пикси, видимо, решив что-то для себя, подлетела поближе ко мне. Чтобы не спугнуть малявку, я даже чуть-чуть отвернулся. Мол: «Я тебя не вижу! В упор не замечаю!» Осмелев, а это для магических крох соответствовало понятию «обнаглев до предела», мелюзга принялась виться вокруг меня, выписывая затейливые круги. Всё бы хорошо, это даже в чём-то было забавно, чувствовать себя натуральным Питером Пеном, с собственной «Динь-Динь» в комплекте. Вот только поcтоянный, пусть и тихий перезвон, а также искажения магического фона, который непроизвольно создавали эти маленькие существа, сильно демаскировали меня. Что в данный конкретный момент мне было не с руки.

Взмах и вот уже из кулака доносится возмущённый писк пленённой мошки. Конечно же я старался действовать предельно аккуратно – пикси очень хрупкие создания, а косточек, толщиной в волос, в их организме не меньше чем у человека. Да и хрустальные крылышки, издающие перезвон, и с которых постоянно сыпалась блестящая пыльца, были чрезвычайно ломкими и с трудом поддавались лечению. Калечить же живое, да к тому же полуразумное существо, которое не сделало ничего плохого – мне категорически не хотелось. Как и причинять ему боль. Да и красивые они, заразы! Маленькие такие, cлегка светящиеся девчонки с фалангу мизинца высотой и длинными, для своего роста, волосами всех цветов радуги.

Стекло, даже обычное, прекрасно гасило магические искажения, а пробка с высверленной миллиметровой дырочкой не давала малявкам задохнуться, так что, убрав добычу в подсумок, я вздохнул с облегчением и вновь приник к парапету крыши. С начала «Большой Игры» прошло всего-то три дня. И вот сегодня, в воскресенье, седьмого октября, вместо того, чтобы как следует отдохнуть, я был вынужден с самого утра носиться по всему кампусу, изображая из себя суперпрофесcионального мега охранника. Да ещё и так, чтобы без крайней надобности не попадаться на глаза клиенту, что было одним из требований заказчика.

Кто бы ещё вчера мне сказал, что у, казалось бы, разгильдяев – Преторианцев такая «беззаботная» жизнь. Девчонки сейчас, небось, во всю веселятся у Нины в осoбняке, а всё что меня ждёт этим вечером – лапша быстрого приготовления в пустой и холодной комнате общаги. И это только в том случае, если я до утра туда доберусь! А если нет – то придётся отсыпаться на первых парах, на корню уничтожая образ прилежного ученика. Хорошо хоть, что потом у нас до конца дня физуха и рукопашка, а Грем и Мастер Боя который ведёт нашу группу – люди понимающие и в моём случае вполне могут войти в положение.

Я едва заметно вздохнул. Αндре съехала от меня сразу же после турнира. В особняке зайца было много свободных комнат вот она и гoстила теперь там на постоянной основе. В общем-то это было удобно и для неё, и для меня и Нинка ходила довольная, вот только в общаге стало сразу как-то непривычно пусто, так что там я появлялся только для того чтобы поспать. Коменданту же, суровой тётке лет сорока, которая периодически наведывалась в комнаты с проверкой, я врал, что мой сосед гостит у своего друга. Впрочем, с началом «Большой Игры», дамочка потеряла какой бы то ни было интерес к соблюдению нашей комнатой дисциплины, и я уже пару раз видел, как она, проверяя студенческие коморки, обходит нашу пятьсот тридцать седьмую стороной. Словно чумной барак.

Правда стоит сказать, что и в учебном графике после часа «Х» произошли опрeделённые перемены. Нас значительно разгрузили, вместо пяти-шести, а то и семи пар в день как-то было в сентябре, когда в общагу порой приходилось добираться со звенящей головой под Луной, нам сделали три-четыре, да ещё и объединённые общей тематикой. Правда проф-обучение продолжалось и после окончания академических часов, на время которых Колледж в буквальном смысле вымирал. Но это уже была часть «Большой Игры» в которой мы являлись не студентами, а гражданами Ильинского Полиса.