Александр Аист - Откровения Судного Дня (СИ)

Люба повесила щит на луку седла, подняла правую руку так, чтобы она смотрела вперед, а меч был продолжением руки, развернула кобылицу и помчалась навстречу Варраве. Когда до его коня оставалось метров двадцать, она активизировала арбалет, находящийся в правой наручи, и открыла стрельбу болтами. Особо не целилась, ведь уже давно на арбалет было наложено заклятие, которое можно объяснить просто: Стрельнул и забыл. Потому что болты сами отыскивали цель, находящуюся впереди.

Удар болтами был неожиданностью для Варравы. Тем более, что болты почти пробили его щит… который ковался в кузнице самого Гефеста. От удара болтов Варрава качнулся вправо. И в этот момент Люба активировала бумеранг, который полетел в сторону Варравы. Бумеранг обогнул шею коня и своей острой серединой воткнулся прямо в грудь Варравы, войдя внутрь, чуть ли не полностью.

Парень упал на шею коня, и только что и смог, так это развернуть коня в сторону горы Мегидо. Он думал, что Люба не решится лететь за ним в стан противника, но он ошибся. Кобылица Любы помчалась вслед и Люда приземлилась на горе почти сразу за конем Варравы.

Варрава сполз с коня и упал на землю, завалившись набок. Соскочила с коня и Люба. Она подбежала к лежащему на земле Варраве, присела и перевернула его на спину. От увиденного Любе чуть было не поплохело. Бумеранг не только прорвал панцирь Варравы и глубоко воткнулся, сломав ребра, которые воткнулись в легкие. Края панциря также вогнулись внутрь, усиливая степень поражения.

Люба с ужасом смотрела на плоды своей деятельности. В это время Варрава раскрыл глаза, и Люба поняла, что это глаза смертельно раненного человека. На какой-то миг взор Варравы прояснился, и он увидело Любу.

— Добей меня, — попросил он. — Прерви мои страдания. Мне так больно.

Из глаз Любы потекли слезы. Она растерялась, не зная, что делать. Пусть Варрава злодей, но он все-таки симпатизировал Любе. В это время Варрава громко застонал. Взгляд угасающих глаз сконцентрировался на Любе.

— Прошу, добей. Облегчи мою участь.

Не понимая, что делает, Люба вырвала острый кинжал из правой поножи и одним ударом пробила панцирь в районе сердца. Варрава почти сразу затих, и его лицо осветила счастливая улыбка.

Люба хотела поцеловать умирающего в губы, но в это время кто-то сзади положил ей руку на плечо, не дав этого сделать. Люба обернулась и увидела богиню Немезиду.

— А вот этого не надо делать, — Сказала богиня, явно намекая на намерение Любы.

— Почему? — В отчаянии воскликнула Люба.

— Смотри сама, — ответила богиня и кивнула в сторону тела Варравы. Обернувшись, Люба увидела, что из приоткрытого сердца Варравы вытекает какой-то черный дым.

— Что это? — в ужасе воскликнула Люба, отшатнувшись.

— Черная душа Карса. Верховный демон очень рассчитывал на то, что ты поцелуешь смертельно раненого Варраву и вдохнешь этот дым.

— Так он знал, что Варрава погибнет?!

— Скажем так, предполагал. Этот вариант у него, как ты говоришь, был «планом Б».

— На что он рассчитывал?

— Помнишь, в Законах Ману написано, что чандала, т. е. ребенок от брахманки и шудры, худший из людей?

Люба кивнула.

— А ты знаешь почему?

Люба кивнула, но отрицательно.

— А все потому, что чандала берет от матери доступ к брахманскому знанию и брахманской мощи, но при этом имеет мелкую душонку шудры, которому все должны. При этом чандала понимает, что, по сути, он шудра, но опьяненный силой брахмана пытается доказать всем, что он достоин быть наверху. Так из чандалы, если его вовремя не остановить получается злодей, который ради достижения своих целей способен на любое преступление…

— …а теперь представь, какой злодей родился бы от потомка богов и демонов?

— Так я должна была родить ребенка?

— Да, на это и был расчет верховного демона. Причем непременно мальчика. Это был бы такой злодей, от которого вздрогнули бы не только этот мир, но и все миры вселенной.

К этому времени дым изо рта Варравы прекратил выходить.

— Всё, душа вернулась к своему хозяину — верховному демону. Теперь можешь проститься с телом. — При этом Немезида наклонилась и вырвала из груди мертвого Варравы бумеранг, который тут же очистился от крови.

— Негоже разбрасываться дарами богов. — И подала бумеранг Любе. Та механически взяла бумеранг, поместила его в левую наручь и склонилась над телом Варравы. Она протянула руку и закрыла глаза Варравы. Слезы градом хлынули из глаз. Но как только слезы Любы попали на лицо Варравы, стало происходить что-то непонятно. Тело Варравы стало рассыпаться и исчезать, пока на земле не остался лишь след от когда-то лежавшего здесь тела.

— Что это? — прижав пальцы к губам, прошептала Люба.

— Прах к праху. Подобное вернулось к подобному, — был ответ Немезиды. — Оставим мертвое мертвым. Не забывай, что бой еще не кончился.

Богиня взяла Любу за плечи и буквально подняла ее на ноги, повернув лицом к полю боя. А там творилось что-то непонятное. Все видели воздушную битву Варравы и Любы. Видели и то, что смертельно раненый Варрава на своем коне полетел на гору Мегидо. Видели, что Люба на кобылице помчалась вслед. Было ясно, что с Варравой всё кончено. Поэтому армия Тьмы прекратила атаковать и ожидала, что же из всего этого получится?

Не трогались с места и воины армии Света, также ожидая, чем закончится битва вождей двух армий. И когда Люба поднялась и встала так, что ее увидели воины обеих армий, у светлых вырвались крики радости. Передовой полк расступился и вперед хлынули конники Отца Марио. Но они не успели доехать даже до реки, как слева и справа из-за той горы, где стояла армия света, стали выбегать оборванные люди. Они были в тряпье, и вместо оружия у них было всякое дреколье, но горящие глаза показывали, что армии Тьмы выписана путевка на тот свет.

— Прикажи своим, чтобы не мешали, — С ледяным лицом приказала Немезида. — Месть должна свершиться в полном объеме. — Люба передала мысленный приказ, и армия Света остановила свой бег, хотя на лицах было написано удивление.

А тем временем сотни оборванцев превратились в тысячи, а тысячи в десятки тысяч. И вся эта армада с криками ярости обрушилась на армию Тьмы. Поначалу партизаны (а это были они) получали достойное сопротивление, все-таки темные были воинами. Но никакие потери не могли остановить орущую орду озлобленных людей. Потому на место одного убитого вставали десятки, а на место десяти убитых — сотни. Постепенно сопротивление воинов Тьмы слабело, лучшие воины были убиты, причем не всегда гуманным способом, т. е. с помощью меча, стрелы или копья. В конце концов, битва переросла в избиение оставшихся в живых. Пленных не брали. Через пару часов всё было кончено. И перед изумленными рядами армии Света предстало побоище, усыпанное телами павших.