Василий Гавриленко - Дом жёлтых кувшинок

— Мы думали, что ты сбежал.

— С какой стати? — удивился Жук.

Алекс не нашел, что ответить.

— Ох, и достанется мне от отца, — проговорила Соня, но без всякого страха. Наоборот, больше всего на свете ей хотелось, чтобы все было как обычно: прийти домой, получить нагоняй и — спать.

— Он у тебя такой суровый, — бросил на ходу Алекс.

Соне почему-то стало обидно, хотя Тимпов сказал правду.

— Не суровей твоей матери, — ответила она с вызовом.

Мальчик покраснел и, как и Соня минутой ранее, поблагодарил небо за то, что на нем сегодня всего две звездочки. Кроме того, он вспомнил о матери, понимая, что дома его ждет буря, но отчего-то ни капли не пожалел, что вызвался провожать Соню.

Вот и граница владений Маршалов — невысокий шаткий забор. Отсюда уже был виден дом — черный, окна не светятся, словно нежилой. Сердце Сони тревожно защемило. Но вот в одном из окон на втором этаже промелькнул свет, как будто кто-то зажег и тут же потушил фонарь.

«Наверно, отрубили электричество», — подумала Соня, и ей стало легче — такое часто случалось.

Однако Жук не на шутку встревожился. Он сделал знак остановиться. В тишине, лишь изредка нарушаемой уханьем филина или резким завыванием налетавшего ветра, ребята напряженно наблюдали за домом. Но ничего не происходило: свет в окнах больше не мелькал.

— Ну что, мы идем или как? — нетерпеливо пробурчал Алекс.

— Торопишься к оборотню на званый ужин? — желчно спросил Жук, вглядываясь в темноту. Тем не менее он медленно двинулся к дому. Соня и Алекс последовали за ним.

Во дворе все было как обычно. Только «Фольксваген» зяб на улице, хотя ему положено стоять в гараже.

— Эй, — обернулся к Соне Жук. — Дверь заперта? Где ключи?

— Что за тон? — возмутился Тимпов. — Что это за «эй»?

— Заткнись, сопляк, — рассердился вдруг Жук.

— Что ты сказал? — опешил Алекс.

— Что слышал, вонючка!

— Ах, так, — побледнев как полотно, Тимпов ринулся на Жука, и они сцепились в термоядерный клубок. Соня оцепенела от неожиданности:

— Прекратите, вы! — крикнула она, но клубок не внял ей. Тимпов и Жук бешено мутузили друг друга и, надо сказать, кулаки их опускались с возрастающей силой.

Соне показалось, что она попала в фильм «Сорванцы и негодяи». Ничего более абсурдного она не могла представить: рядом, возможно, враг, враг повсюду, а эти идиоты…

Жук был сильнее Алекса и скоро скрутил ему руки за спиной.

— Ну, успокоился? — прохрипел Жук в ухо Тимпова, но тот не отвечал, упрямо и яростно пыхтел и извивался, как уж. Бац! Нога Алекса в кожаном твердом ботинке ударила Жука в пах. Тот вскрикнул и ослабил хватку. Не дожидаясь, пока скрючившийся в три погибели Жук очухается, Тимпов, словно раненый зверь, кинулся на него.

— Алекс, прекрати! — взвизгнула Соня.

Но мальчишка уже успел схватить Жука за рубаху и рвануть что есть силы. Раздался треск разрываемой ткани.

От этого звука, неожиданно громкого и резкого, Тимпов опомнился и замер, глядя на свои руки, как на чужие. Отряхивая одежду и слегка пошатываясь, он подошел к Соне.

— Ты что, с рельсов съехал? — накинулась на него девочка.

Алекс виновато шмыгал носом. Соня подала ему платок:

— На, утрись, у тебя кровь.

Жук все еще сидел на коленях, скрючившись. Девочка подошла к нему поближе и остолбенела: в почти полной темноте она все же разглядела на плече парня красный знак:

R

Такой же, как на обложке найденной ею в лесу книги.

Жук мгновенно прикрыл знак рукой.

— Кто ты? — хрипло проговорила Соня.

Жук не отвечал, медленно распрямляя спину — под глазом у него была ссадина и наливался синяк.

— Алекс, — позвала Соня, ни на секунду не выпуская Жука из поля зрения.

— Я здесь, — ответил Тимпов из-за ее плеча.

— Ты видел?

— Что?

— Знак. У него на плече, — с досадой воскликнула девочка.

Неожиданно Жук расхохотался. Чего угодно Соня ждала от него: зарыдает и бросится с кулаками, или швырнет камень, или превратится в оборотня, но только не этого. Жук хохотал, как сумасшедший.

— Пошли отсюда, — прошептала Соня, дрожа, и дернула Алекса за рукав свитера. Они медленно двинулись к дому, с опаской оглядываясь на хохочущего Жука.

— Эй! — окликнул он их, задыхаясь от смеха. — Постойте!

— Если думаешь драться, то имей в виду, — предупредил Тимпов, показывая кулак.

— Не волнуйся, — усмехнулся Жук, подходя. — Ты первый стал нарываться. Но знаешь, ты оказывается не такой хиляк, каким кажешься.

— Сам же напрашиваешься.

— Хорошо-хорошо, не кипятись. Давай мириться? — Жук протянул Алексу руку. — Мир?

— Мир.

Тимпов с явным облегчением ее пожал.

— Видите, как быстро Мисош сеет вражду? — угрюмо сказал Жук. — Я и подумать не мог…

— Но что у тебя на плече?

— Ах, Соня, — выдохнул парень. — Как жаль, что ты увидела это!

Он оторвал болтающийся на нитке рукав рубашки и замотал им руку так, чтобы скрыть знак от посторонних глаз.

— Так что же это? — допытывалась Соня.

— А ты любопытная, — сверкнул глазами Жук. — Ну, хорошо, я расскажу вам. Только поклянитесь, что это останется между нами.

— Клянусь, — не раздумывая, сказала Соня.

— Я тоже, — проговорил Алекс.

— Но-но, Тимпов, не хитри, — усмехнулся Жук. — Скажи: «Клянусь»!

— Ну… Клянусь.

— Вы что-нибудь слышали о воительнице Руфи? — перейдя на шепот, сказал Жук.

— Конечно, — воскликнул Алекс. — Это знаменитая убийца оборотней.

— Тихо, — испугался Жук. — Чего ты орешь?

Он настороженно огляделся. Соня с ужасом увидела в его глазах выражение затравленного кролика.

— Ты прав, — продолжил Жук дрожащим голосом. — Но она боролась не только с оборотнями. Руфь — единственная, кто осмелился бросить вызов Мисошу.

В этот момент в доме что-то загрохотало. Ребята окаменели.

— Там кто-то есть, — прошептал Алекс.

В окне на втором этаже вновь загорелся и тут же погас свет.

— Мама! — вскрикнула Соня и бросилась к крыльцу.

Жук успел схватить ее за руку. Девочка яростно отбивалась, но не тут-то было. Алекс бросился на подмогу своей подружке, и Жук тут же ее отпустил.

— Ну, беги, — ядовито процедил он. — Давай. Потом посмотрим, что там с тобой сделают. Я умываю руки.

Соня остановилась в растерянности.

— Жук прав, — наконец-то дошло до Алекса.

— Гранд мерси, мистер Тимпов, — поклонился Жук, сверкая глазами.

— Ну, хорошо, — сдалась Соня. — И что вы предлагаете? Поймите, эта неопределенность… гнетет меня.

— Это вовсе не повод бросаться в пасть врагу, — заметил Жук.

— Смотря для кого, — ответствовала девочка. Ему можно говорить — его семья не заперта в доме без огней, в лесу, полном нежити.

— А все — таки, кто тебе эта Руфь? — вспомнила Соня.

— Это моя мать, — кратко бросил Жук, приосанившись.