Галина Гончарова - Дар жизни

Я сделала то, что могла. Насмешливо улыбнулась и пристально осмотрела секунданта с ног до головы, словно пучок моркови на рынке. Гнилой?

Точно, гнилушка. В помойку.

Потом так же насмешливо осмотрела Раштеля.

Говорить можно и молча. Языком жестов, взглядов, мимикой лица… аристократы владеют этим алфавитом, и сейчас Раштель с другом отлично поняли, что я хотела сказать.

Я не снизойду до беседы с подлецом и другом подлеца.

Теперь настало время краснеть уже им. Раштель, кстати, краснел не слишком красиво – пятнами. Наверное, долго держится.

– Госпожа Ветана – замечательный лекарь, – спокойно вступился за меня Арзель. – Но она вам не понадобится.

– Может, вам, Шеррон?

Арзель (я только сейчас поняла, что Шеррон – родовое имя) недобро усмехнулся.

– Раштель, Дирен, вы пришли сюда, чтобы болтать, подобно базарным бабам? Давайте перейдем к делу!

– Примирение не предлагаю, – Криталь не стал вступаться за меня, переходя к делу.

И правильно. Ни к чему.

Мужчины извлекли из ножен сабли, становясь в позицию, но стоило клинкам скреститься…

– Положить оружие!

Кракен раздери!

Стража?!

Мужчины дернулись, заметались, но я заметила нечто…

– Положить оружие!!!

Говоривший стремительно приближался. Стражник, десятник, незнакомый…

– Вы арестованы!

Замечательно.

И не выспалась, и не заплатят, и время отгрызут. День начался несахарно.

У стражников мы сидели уже второй час.

Десятник стражи, господин Фарго, замучил нас допросами и расспросами. Он спрашивал то одно, то другое, повторял вопрос десять раз, потом переходил на другую тему, и опять возвращался к прежнему…

Официально дуэли были не запрещены, но при желании придраться к нам было несложно.

Отсутствие двух независимых свидетелей, видите ли. Секунданты не в счет, это пристрастные лица. Я – свидетель, но второго-то нету!

Как должна идти дуэль?

И тут все сказали по-разному. Раштель – до первой крови. Криталь и Арзель – до трех ран, секундант Раштеля, кажется, Дирен – до выбитого оружия…

И стражники вцепились в нас, что гончая в лису. Трясли и трясли, не собираясь выпускать без штрафа или взятки. Криталь твердил, что я ничего не знала, была просто приглашена как лекарь и свидетель, но господин Фарго был неумолим.

Я смотрела в окно.

На подоконнике лежала трехцветная кошка, и я думала, что стоит завести котенка? Может быть? Или нет?

В любой момент мне может понадобиться удрать, а это – живое существо, которое будет от меня зависеть…

Могу ли я себе это позволить?

Я смотрела на кошку. Кошка на меня, и в ее зеленоватых глазах читалась тоска и скука.

Глупые люди. Бегают, суетятся, как будто им молока за это нальют…

Я уже начала уставать, когда дверь распахнулась.

– Что здесь происходит?

Герцог Моринар воздвигся на пороге. В этот раз он выглядел, как человек, которого выдернули с тренировки. Белесые волосы стянуты на затылке лентой в недлинный хвост, темные глаза блестят, на губах насмешливая улыбка, белая рубашка распахнута на груди, черные штаны заправлены в высокие сапоги, у пояса только короткий кинжал, но судя по рукояти – стоит он дороже всех перстней Раштеля. Это-то я знаю. Отец показывал…

Эти клинки, с рукоятью, обтянутой акульей кожей, делают только в одном месте…

Долго мне размышлять не дали.

– На каком основании задержали моих гвардейцев?

Стражник, сразу растерявший всю спесь, вскочил из-за стола и вытянулся во фрунт.

– Ваша светлость…

– ? – Моринар ждал молча, чуть приподняв бровь, но столько насмешки было в его глазах, что даже толстокожий стражник прочувствовал.

– Дуэль…

– с каких пор за это сажают?

– Н-но…

Лист с протоколом словно сам по себе оказался в руках герцога. Одного беглого взгляда хватило.

Зашуршала небрежно скомканная в комок и отброшенная в угол бумага.

Кошка пристально посмотрела на нее, но герцог подавлял так что спрыгнуть с подоконника она не решилась.

– Верандуа, Шеррон, я смотрю, у вас слишком много свободного времени? Я это исправлю. Марш в казармы, и чтобы дожидались меня на плацу. Вопросы?

Мужчины сорвались с места так, словно за ними кракен гнался.

Герцог перевел взгляд на Раштеля.

– Сделаю вам подарок, милорд.

Раштель побледнел, словно меловые скалы.

– М-милорд г-герцог…

– Именно. Сегодня же, до вечера, вы уедете в свое поместье. И пока у вас не родится четверо детей – не считая уже имеющихся, в столице вы не покажетесь. Понимаете?

– Н-но…

– Недостойно мужчины – бить женщину. Не так ли, Рашшшштель?

Последнее слово герцог почти прошипел. И Раштель сдался.

Опустил глаза, кивнул.

– Да, милорд.

– Надеюсь, мы поняли друг друга?

– Да, ваша светлость.

– Вот и замечательно. Дирен? Как мило…

Дирен тоже побледнел, словно мел.

– Вы у нас пока не женаты, верно?

– Д-да…

– Тогда у вас есть выбор. Либо вы отправляетесь в ссылку. На пять лет, в поместье, к горам, либо в ближайшие два месяца женитесь на Денизе Эльтар. И советую сделать ее счастливой.

Судя по лицу Дирена – пока он предпочитал горы.

– Обдумайте мое предложение. А пока – вон отсюда.

Дирена сорвало с места, хлопнула дверь, и взгляд темных глаз обратился на меня.

– Госпожа… Ветана. Я не ошибаюсь?

Пришлось встать и сделать короткий реверанс.

– Да, ваша светлость.

– В следующий раз извольте отказать господину барону. Его авантюры обойдутся без вашего присутствия.

Уши загорелись огнем.

Темный взгляд давил, подчинял, очень хотелось последовать примеру всех четверых дуэлянтов, но…

– Нет, ваша светлость. Я не могу вам этого обещать.

– Вот как? И почему же?

– Мое присутствие может спасти чью-то жизнь. Я не вправе отказывать во врачебной помощи людям.

– Хм-м… А госпожа баронесса Верандуа знает о ваших высоких принципах?

Теперь у меня и щеки вспыхнули.

Этот гад намекает, что я охочусь за Криталем Верандуа, и потому… ДА!?

Да как он смеет!?

Я выпрямилась во весь свой рост и ответно впилась глазами в герцога.

Плевать!

Выдержу!

Да кто он такой, чтобы меня так оскорблять!?

Я не шлюха и не охотница за состояниями! Я – лекарь!

– Если вашу светлость интересуют дамские сплетни, я с радостью перескажу вам наши разговоры с баронессой.

Моринар хмыкнул.

И вдруг, оказавшись рядом, подцепил меня за подбородок.

– Не боитесь, госпожа Ветана? Вы ведь сейчас в шаге от тюрьмы…

И от смерти тоже. И от брака. И от жизни, которая хуже и первого, и второго.

– В тюрьме тоже люди живут, ваша светлость. И болеют.

– Вы – хороший лекарь?

Гррррр!

Темного крабом!

Но я смолчала. Что я могу сказать? Похвалить себя? Ну-ну…