Катерина Полянская - Его любимая нечисть

Наваждения не случилось. То есть жених мне по-прежнему нравился, себе можно и признаться. Но все внутренние барьеры остались на месте. А за компанию с ними — желание докопаться до тайн обоих моих поклонников и возмущение тем, как нагло другие пытаются распоряжаться моей судьбой.

Не потерплю такого! Сама буду распоряжаться своей жизнью! Даже если для этого мне придется снять комнату у какой-нибудь старушки и с боем отстаивать свою свободу. А то что-то вконец родственники распоясались.

— Подействует в течение трех дней, — предупредила Айвелин, когда мы собрались уходить. — Если подействует, конечно. Это не со всеми работает.

Возвращались пешком. И Алескар снова использовал заклинание отвода глаз. Какая-то уж слишком осторожная мне нечисть досталась.

Взявшись за руки, мы неспешно брели по паутине узких улочек, петляли, когда возникала возможность нарваться на патруль или на собратьев, болтали о всякой ерунде. Ладошку грело тепло его руки, метка вела себя прилично и новыми линиями не дополнялась, было легко и хорошо. И даже когда ноги начали гудеть от долгой ходьбы, я не попросила открыть портал.

Свидание закончилось у соседнего дома. Ал почему-то не стал провожать меня до калитки. Остановился, некоторое время напряженно всматривался в горящие окна, потом поцеловал. Быстро, неуловимо, я еле сдержала возглас разочарования.

И тут же обругала себя. Ну что я в самом деле?!

— Ты сказала отцу о нас? — вдруг спросил мужчина, продолжая сверлить взглядом окна.

Я была сама честность:

— Сказала, что ты мне совсем не нравишься и скоро я от тебя избавлюсь.

— Вредность рыжая, — фыркнул он и потянулся запустить пальцы мне в волосы, но я отпрянула.

И пока он еще что-нибудь не выкинул, а папа не увидел нас в окно и не устроил мне разнос с элементами допроса, устремилась к калитке.

— Спасибо за вечер, Алескар.

Честно, я не собиралась этого говорить. Он тоже отличился в плане прощания:

— Если я тебе приснюсь, ночь у нас будет общая.

А утро выдалось еще хуже, чем все предыдущие, вместе взятые! Пожелание сбылось, не иначе.

Только вот вместо Алескара мне снился почти позабытый Фэй. И я поняла, что почти не помню его лица. Неудивительно, столько времени прошло. Восторженная подростковая влюбленность поугасла. К тому же я тогда была в горячке. Так и получилось, что память сохранила лишь светлые волосы, собранные в растрепанный пучок, добрые голубые глаза и аристократичный профиль. А еще теплоту и искреннее сострадание, которые студент проявил к пострадавшей от людской злобы полунечисти.

Ну да он, наверное, ко всем своим пациентам был столь же добр и внимателен. Если бы я задела какие-нибудь струны в его душе, уж он бы зашел проведать. Он ведь еще год или два оставался в городе после той истории.

С грустным настроением соседствовала какая-то тяжесть в груди. Может, это выпитый вчера коктейль так подействовал? Может, мне вообще не суждено больше полюбить, так до конца жизни и буду вспоминать того, кто, наверное, уже и не помнит меня?

Пока умывалась и одевалась, как раз успела убедить себя, что не очень-то и хотелось.

С этой мыслью и явилась в библиотеку. А там поджидало бедствие в остроконечной шляпе. И разнообразия ради, не иначе, это была не Кьяна. В смысле, не только она. Да тут вообще много кого было…

Мррак спустился на своих качелях, хотя в это время суток ему полагалось дремать под потолком. Веник деловито восседал на обтянутом красными штанами костлявом колене. Скрестив руки на груди, рядом с качелями в воинственной позе стояла Кьяна. И другой стороны — Мелвин. А он тут откуда взялся? Решил с утра пораньше книжку почитать? Так у меня есть парочка кусачих и одна с ядовитыми страницами, специально для него.

Но от прояснения причин присутствия главного городского мага в моей библиотеке рано утром меня отвлекла подрагивающая остроконечная шляпа, торчащая из-за большущего котла.

Как-то мне это сразу не понравилось.

— Марочка пришла, — первой заметила меня подруга, бросилась навстречу и попыталась заобнимать.

Видно, где-то уже отличилась. Учитывая присутствие тут мага и странную шляпу, даже боюсь предполагать, где именно.

— Признавайся, что уже наколдовала? — обреченно спросила я, обводя взглядом главный зал библиотеки в поисках видимого урона.

Ничего такого… Как-то даже не верится.

— Почему сразу я? — попыталась обидеться ведьма. — Это все Мррак, между прочим!

Строгий взгляд уткнулся в полтергейста. Как-то раньше не водилось за ним такого. Он умел пугать, действовать на нервы, сводить с ума, трепаться, как недавно выяснилось, даже есть, но чтобы колдовать… это даже для моей библиотеки слишком.

— Я же не виноват, что одна растяпа котел за собой не прибрала, — нахохлился скелет. — А другая помешанная при виде мыши так перепугалась, что с разбегу в него сиганула! Даже не посмотрела, что внутри.

Ситуация проясняется. Очевидно, ночью библиотеку опять пытались обнести.

— А вдруг бы у меня там пиявки настаивались? — возмутилась Кьяна.

— Твое зелье двухдневной давности, которое ты так и не вылила, не многим безопаснее, поверь, — фыркнул ехидный полтергейст.

Шляпа, торчащая из-за большущего котла, запрыгала энергичнее.

Кстати, а котел-то подрос… в прошлый раз, когда я его видела, раза в три меньше был.

— Марочка, тебе не кажется, что лысый череп к его нынешнему облику как-то не очень идет? — мечтательно спросила ведьма. — Давай ему шляпу подарим, а?

— А что, я не против, — неожиданно легко согласился Мррак.

Я закатила глаза. Какие бы катаклизмы вокруг ни творились, нечисть о себе, любимой, точно не забудет. Но два недоразумения в шляпе для одной библиотеки — это как-то многовато. Молчу еще про то, что притаилось за котлом. Кстати…

— Ы-ы-ы-ы… — донеслось из укрытия.

— Девушка, может, вы уже выйдете к нам? — деликатно кашлянув, напомнил о себе маг.

Своего он добился, о нем вспомнили. И сразу же швырнули из-за котла заклинанием. Зелененьким таким, симпатичненьким… И чего было так нервничать, ругаться и прыгать за ближайший стол?

Послышалось шипение, потом треск.

И на один стол для посетителей у нас стало меньше.

— А он что тут делает?

Я кивнула на мага, брезгливо стряхивающего с белого мундира пепел.

Серые пятна все равно остались. А еще — едва затянувшиеся ссадины на лице, замечательный синяк под глазом, собственно заплывший глаз, ожог на руке и сбитые костяшки. Красавец!

Но таким он мне нравился немного больше, потому что казался неприлизанным и каким-то живым. Чуть более настоящим, хотя все равно еще не до конца.

— Охранка сработала, и я пришел проверить, что случилось, — объяснил Мелвин.