Виктория Летто - Сумеречные дали. Книга 1 (СИ)

— Заждалась, — произнёс, Влад, входя в комнату, изображая пластику хищника, крадущегося к жертве.

— Не то слово, — как ни в чём не бывало, сказала я и протянула к нему руки. — Иди ко мне.

— Мне нравится, твоя смелось и решительность, — сказал Влад, подхватил меня на руки и бесцеремонно бросил на кровать, а сам лёг рядом.

— И ещё глупость, — добавила я к сказанному им.

— Глупость? Я услышал сожаления в твоём голосе. — Влад привстал, опершись на локоть. — Что случилось, Виктория?

— Ничего не случилось.

Лучше ему не знать, что я в отсутствие хозяина рылась в его вещах.

— Иди сюда, — загребая меня в объятия, сказал Влад.

Что-то происходит, когда наши губы соприкасаются. Влад целует меня настойчивее и настойчивее. Вот и всё. Я пропала, и я тону в глубоком тёмном омуте любви.

— Кто приходил к тебе? — не удержалась и спросила я позже.

— Лучше тебе не знать.

— И всё же? — не отстаю я.

— Твой друг, Степан. У нас с ним одно дело выгорело.

— И какое такое дело?

— Твой друг бывает полезным, он механик от бога.

Ничего себе! Кто бы мог подумать, что Стёпка вступит в сделку с «гоблином».

— Степан помогает тебе?

— Нет, детка, это я помогаю ему заработать.

Вот откуда у Стёпки деньга, а бабушка верит, что он их зарабатывает в Автомастерской. Эх, знала бы моя бабуля, какой благородный парень, Влад.

Домой я вернулась на следующий день поздним вечером. Нет, бабушка не устроила истерику, она просто сказала, что я должна впредь предупреждать, если соберусь ночевать не дома, иначе она сообщит о моём поведении моим родителям. Значит, она ещё не успела нажаловаться папе? Это хорошо.

Зайдя в свою комнату, я первым делом сняла с окон тяжёлые шторы: тюль всё же оставила. Бабуле сказала, что шторы собираюсь постирать, на что она удивилась и попыталась объяснить мне, что они новые и не успели запылиться, но я настояла на своём. Бабушка пожала плечами и отступила.

Я лежу в своей постели, на белье в голубой цветочек и гляжу в потолок. Розоватые стены, картина «фруктовый натюрморт», яркий ковёр на полу — сейчас меня раздражает моя комната. В комнате чисто, но нет прозрачной чистоты и нет покоя — есть жизнь, суровая и загруженная пустыми мелочами. Я во всём стараюсь подражать Владу, разве это хорошо? Или лучше сказать, разве это правильно?

Чёрт возьми, а ведь я влюбилась. Я помню каждую секунду, проведённую с Владом. Его обворожительный голос всё ещё звучит в моих ушах — «Будь со мной и я подарю тебе счастье». Да, он так сказал.

Жаль, что Влад должен уехать в Тамбов, его отец попросил приехать, что-то надо решить там. Какой долгой будет неделя, я знаю. Что я буду делать без него? Пожалуй, позвоню Стёпке. Он злится на меня, но разве я просила его пугать меня? Мы с ним не виделись, уже целую вечность. Не хорошо так поступать с друзьями. Он заботится обо мне, а я обижаюсь на него. Просто Стёпка не знает, какой Влад классный. Но есть надежда, что они подружатся.

Неделя, как я и предполагала, тянулась долго и уныло. Скука, приправленная затяжными дождями и серостью, превратила мою жизнь в слякотное желе, из которого, казалось, уже не выбраться. Сегодня свободный день. С утра с бабулей занялись стиркой, потом обедали, а потом я до вечера зависала в интернете. За ужином бабушка была разговорчивая, вспоминала, как мои родители встретились. Конечно, это произошло в местной больнице. Мой отец в то время работал водителем, а мама медсестрой, вот они и встретились там. Банально, поэтому и ненадолго, я так полагаю. Для того чтобы брак был крепким нужны чувства и не просто чувства, а фейерверк эмоций. Я не выйду замуж пока не испытаю нечто подобное. Пока не уверена, что Влад и есть тот человек, слишком много тайн вокруг него.

— Мать, когда думаешь навестить? — спросила бабушка.

— Не в эти выходные, — ответила я с невозмутимым спокойствием. — Поеду уже к маминому дню рождения.

— Восемнадцатого октября у неё, кажись?

Бабушка помнит и мне это приятно. Она не сердится на неё, просто ей обидно, что её сын остался без семьи. Наверное, каждая женщина желает своим детям счастья и если кто-то обижает их чадо, тут не до церемоний.

— Ну вот, и с друзьями повидаешься, развеешься. Сидишь целыми днями, на улицу носа не высовываешь, только до больницы добежишь, да и обратно. У тебя же есть друзья в Тамбове?

— Есть, бабушка, есть, — кивнула я, ковыряясь вилкой в тарелке.

— Не ешь ничего, разве это дело?

— Бабуль, я не голодная.

— Тамара Александровна просила тебя зайти к ней.

— Хорошо, бабуль. Поем и схожу к ней.

Тамара Александровна бабушкина соседка. Тучная и одинокая женщина, страдающая диабетом. Я оказываю ей посильную помощь, потому что для Тамары Александровны пойти в поликлинику довольно проблематично. Обычно её отвозит мой папа по просьбе бабули, но сейчас у него совсем нет времени: он теперь и в нашем доме редкий гость. Работы невпроворот, а ещё, мне кажется, у него появилась женщина. Хорошо бы если так — хочу, чтобы папа, наконец, определился в жизни. Мой папа видный мужчина, он высокий, стройный и без этого отвратительного «пивного» животика, который неизменно появляется у мужчин, которым перевалило за сорок. Лицо у папы без морщин, хоть ему уже почти пятьдесят лет. Седина едва коснулась висков и характер у него хороший — мой папа спокойный и уравновешенный мужчина.

— Стёпка с утра приходил. Он просил передать, что будет ждать тебя сегодня вечером в кафе. Наверное, ты знаешь в каком кафе, раз он так сказал. Говорит, прощения хочет у тебя просить, а что он сделал-то?

— Да, так, провинился малость, — улыбнувшись, ответила я. Зачем бабушке знать, какой опасности подверг меня мой друг, пусть считает его героем. Я ведь уеду, а они останутся тут.

— Ну ты уже сходи, — попросила меня бабуля.

— Сначала зайду к Тамаре Александровне, а после пойду в «Сказку».

— Устала, наверное, — пожалела меня бабуля. — Всю неделю колесила по округе. Ну, это хорошо, опыта наберёшься. Всё лучше, чем на побегушках, тут ты сама себе хозяйка.

— Я не одна езжу, ко мне приставили опытного доктора Елену Викторовну.

— Ну, тоже не плохо. Набирайся опыта, раз занялась врачеванием. Это дело серьёзное. А людям везде медицинская помощь нужна. Помню, как тяжело нам было, пока больницу не построили. Ездили в Тамбов со своими «болячками». А то и к Устинье идёшь с поклоном, она помогала нам. Смолоду Устинья «чёрной» ведьмой считалась, а потом, её, как будто подменили — стала людям помогать, врачеванием занялась. А «травница» она великая, вам бы у неё поучиться.

Знаем мы эту «народную медицину». Сколько случаев, когда пациент приходит, а уже поздно. Спрашивает врач: «О чём вы думали?», а больной отвечает, что травами лечился у знахарки.