Виктория Летто - Сумеречные дали. Книга 1 (СИ)

— Девушка была слепая, — объяснил Влад.

— Ой, всё. Я молчу, — зажала я рот рукой. — Рассказывай дальше.

— Тогда Валентин вылечил несчастную, и когда она увидела молодого священника, сразу влюбилась в него, с первого взгляда.

— Дочь тюремщика входила в камеры к заключённым? — удивилась я.

Влад тяжело вздохнул.

— Тюремщик позволил Валентину вылечить дочь, когда тот предложил свою помощь.

— Дальше мне известно. Валентин не мог позволить себе принять любовь девушки. А та страдала, думала, что её чувства не нашли взаимности. Но перед казнью Валентин послал ей трогательное письмо с признаниями в любви. Представляешь, какую боль он ей причинил? Лучше бы она не узнала никогда.

Влад молчал целую минуту.

— Никогда не смотрел на историю с этой стороны, — наконец, признался он. — А ведь верно — нет ничего ужаснее, чем остаться без любимого человека. Не представляю, как жить? Одно дело, если любимый человек уходит от тебя, но если он умирает, это…

Влад развел руками не найдя нужных слов.

— Хорошо бы вместе погибнуть, а так, я согласна, что это самое ужасное, что может случиться с любящими душами.

Мы замолчали. Я свернулась калачиком у Влада на коленках, а он стал разбирать мои кудри — локон за локоном. Приятно. Я подумала, что не стану жить, если с Владом случится беда. Зачем? Всё лучшее со мной уже случилось. Жить воспоминаниями — скучно и убого. Всё к чему я стремилась, сбылось. Я приехала в этот городок с одной целью — узнать, на что я гожусь, понять, что мне нужно в жизни. И вот выяснилось, что я могу и хочу любить. Я люблю так сильно, что меня не пугают даже оборотни, которые рыщут в округе. Мы справимся, иначе и быть не может.

Тётка Устинья выбивает ковёр во дворе. Какая неугомонная старуха. Говорит, что ей весной «стольник» исполнится, но с виду не скажешь — она ещё полна жизненных сил.

Неужели, она заставит меня чистить ковёр? В нём, наверное, столько клещей и бактерий, и ещё куча столетней пыли.

— Тётка Устинья, здравствуйте.

— Говори, с чем пришла, — между делом спросила бабка.

— Я сделала, как вы велели.

— Ну и что? Кто пришёл?

— Не знаю, я только руки видела и раскрытую книгу Таинств.

— И что там было написано?

— На латыни. Кажется, что-то про чашку или чашу.

— Так и есть, — сказала тётка Устинья и оторвалась от дела. Она думает о чём-то тихонечко, постукивая выбивалкой, по своей ладошке.

— И, как это понимать? — спросила я

— Нужно освободить чашу, чтобы налить новой воды, — объяснила тётка Устинья. — Мысли бродят и всё они бестолковые, из пустого в порожнее льёшь воду. Выкинь всё из головы и наступит ясность — тогда и поймёшь, что делать.

Устинья всегда выражается метафорично. Почему нельзя объяснить простым языком?

— Ты поняла? — спросила тётка Устинья.

— Понять-то поняла, а как убрать нежелательные мысли не знаю, — вздохнув, ответила я.

— Вот ты глупая, — бранится тётка Устинья. — Не думай и всё тут.

— Как же не думать? — говорю ей. — Разум на то и дан, чтобы думать.

— Вот когда выплеснешь стоялую воду из чаши, тогда чистая водица и прибудет.

От Устиньи шла пешком. А снегу-то прибавилось. С утра такой снегопад зарядил, белоснежными хлопьями на потемневшие сугробы. Я вспомнила, что по «новому» снегу охотники пойдут в лес. Им неведомо, с кем придётся столкнуться — они на волка идут. Влад, когда я ему рассказала о затее горожан, сказал, что людям в одиночку не справиться со стаей, и что им помогут Глеб с Полиной.

Конечно, по пути я зашла к бабушке. Померяла ей давление, дала лекарства и напекла блинов. Сидим, ужинаем. Я решила переночевать у бабушки, а то она уже обижается на меня. И, кстати, Владу тоже нужен «глоток воздуха» — пусть отдохнёт от меня, расслабится. Зато как соскучится!

— Бабуль, ты не знаешь, когда охотники в лес пойдут, на волка? — спросила я.

— Обещали по новому снегу, чтобы следы свежие видеть. Отец твой тоже собрался идти.

— Зачем ему? — всполошилась я. — Пусть молодые идут, а ему не зачем в лес соваться.

— Попробуй, удержи его, — вздохнув, сказала бабуля. — Он в первых рядах. Волки-то, вон, как с ума сошли, ходят у кромки леса, людей пугают. А вчера у Голубевых козу утащили из сарая. Голодно им в лесу видать.

— А раньше они таскали живность? — поинтересовалась я.

— Всё было, — покачав головой, ответила бабушка. — Волк, он и есть волк, всегда голодный.

Ночь я провела без сна. Вот так, не привыкла я спать без Влада. Или для точности -

отвыкла спать одна. А ещё метель на улице была. Так завывал ветер, что мороз по коже побегал — было страшно и волнительно. Влад приехал за мной ранним утром. Оказывается, он тоже не спал всю ночь. Мы уже не можем обходиться друг без друга.

Ночью такие сугробы намело. Ветер стих, но снег всё падает и падает на выбеленную, можно сказать, стерильную землю. Мне нравится такая погода — тепло и тихо, как в сказке. Могу представить какая теперь красота в лесу.

— Хочу увидеть сказку, — сказала я Владу после завтрака.

— И что это значит? Мы идём в кино? — поинтересовался он.

— Нет, мы пойдём в лес.

— Хорошо, — согласился Влад. — В лес, так в лес. Но сначала ты подаришь мне незабываемые счастливые минуты, — хитро прищурившись, сказал Влад.

О, нет, только не сейчас.

— Что ты так уставилась на меня? — хохочет Влад. — Иди, готовь нам завтрак. Кофе я сам приготовлю, — успокоил меня он, потому что уже понял, как я отношусь к кофе машине: а у меня с ней тяжёлые взаимоотношения.

Зимний лес, величественный и суровый. Немножко страшно, но я не одна и теперь с удовольствием вдыхаю свежий морозный воздух. Есть в зимнем лесу что-то особенно притягательное. И холодно и сумрачно. Красота невнятная, но такая милая.

— Интересно мне знать, кто проложил тропы после снегопада? — поинтересовалась я.

В лесу проложены тропинки, а в городке снега по колено. Какая несправедливость!

— Прогулка в зимнем лесу должна быть приятной, — улыбнувшись, ответил Влад. — Есть люди, которые с удовольствием выполняют любую работу.

— Понятно. Значит, заповедник очищают от снега рабочие?

— Только тропы прокладывают.

— Волчий овраг, — сказала я, когда мы подошли к «нехорошему», по мнению местных жителей, месту. — Как неуютно здесь, — поёжившись, заметила я. — Вернёмся? Мы давно не были в домике на дереве.

— Любой каприз, принцесса, — вспомнил он Стёпкины слова.

Да, Стёпка называл меня принцессой. Чудной парень. Ухаживал за мной, а потом женился на Ольге. Всё случилось так быстро. Когда они сошлись? Может, когда я уезжала в Тамбов — меня не было в этих краях почти два месяца. В принципе, они подходят друг другу — Степан душка и суровая Ольга.