Блейк Чарлтон - Чароплет

– Другого такого сооружения нет на всем континенте, – произнес негромкий голос.

Обернувшись, Дейдре увидела высокую женщину с глазами, прослоенными все теми же оттенками песчаника – золотистый, шоколадный, белый, темно-серый… Дейдре уже доводилось видеть эти слоистые очи, но они по-прежнему вызывали у нее оторопь. Нечеловеческие глаза, почти как у насекомого. Крупные черты лица полубогини – скульптурный нос и полные губы – казались величественными и прекрасными. Открытые участки шершавой кожи отливали багрянцем.

Дейдре сглотнула. Под властью демона Кейле приходилось несладко: иногда Тайфон оставлял ее стоять окаменевшей, словно статуя, по нескольку дней подряд.

– Миледи, – поклонилась Дейдре. – Какая честь…

Кейла кивнула. Ее свободное одеяние из лавандового шелка со снежно-белым капюшоном скорее подчеркивало, чем скрывало монументальную фигуру – широкие плечи над скрещенными руками и едва намеченную талию, раздававшуюся в крутые, полные бедра. Пока полубогиня не двигалась, шелковые складки свободно ниспадали к босым ногам, но стоило сделать шаг, и тонкая ткань льнула к мускулистым икрам и ляжкам.

– Тайфон распорядился узнать у вас про тихое увядание, – откашлявшись, сообщила Дейдре. – А еще мне хотелось бы обсудить, чем я могу быть полезна вам и городу.

Канонистка долго молчала, глядя мимо Дейдре на дамбу.

– В Западном Остроземье добывается только пористый песчаник, – проговорила она наконец. – Как ни странно, лишь единицы задаются закономерным вопросом: зачем возводить преграду для воды из пористого камня.

– Зачем же, миледи? – честно поискав и не найдя подтекст, поинтересовалась Дейдре.

Полубогиня будто не слышала.

– В моем городе проживает около сорока тысяч человек. Все жертвуют мне по капле силы, чтобы стены и дамба стояли незыблемо. Мне куда проще было бы с тридцатью пятью тысячами, меньше ртов кормить. Но сейчас сытые времена. Чума и мор обошли нас стороной – не без помощи иксонских снадобий. Сезон дождей наступает вот уже двадцать лет без перебоев. Нам не приходится отправлять юношей на войну и принимать обратно калеками или разносчиками срамных болезней. Два куинспортских банка открыли конторы в Кипарисовом квартале. Как тут остановить поток коробейников, бродячих певцов и жриц любви, не желающих жить впроголодь в Даре и Куинспорте? Благостную картину портят лишь засухи и ликантропы.

Дейдре в замешательстве сжала губы. К чему клонит канонистка?

– Так уже бывало прежде, – продолжала та. – За несколько десятилетий до Гражданской войны. Золотое время. Даже каники ели досыта. Жизнь бурлила и прибывала, как напирающая на дамбу вода. Иногда я задавалась вопросом, можно ли избежать войны. Когда Селеста привела из Кары свою армаду, завязался короткий воздушный бой. Кто-то называет его осадой, но на самом деле он не имел ничего общего с военными операциями на Востоке. И все равно смотреть было страшно: воздушные корабли таранят друг друга, пилоты кидаются с порванных змеев, боевые конструкты кружат, словно акулы, раздирая в клочья все, что движется.

Полубогиня посмотрела на Дейдре.

– Погибшие падали на город и в саванну. Внедренные Селестой смутьяны громили Пальмовый и Северовратный кварталы. Когда вспыхнули бои, ликантропы пробили бреши во внешних стенах и заполонили всю северо-восточную половину города. Но у нас еще оставалась возможность победить Селесту. Мы могли дать ей отпор. Мы изнурили бы и ее, и себя, но Авил остался бы свободным, однако я предпочла не лить кровь понапрасну. И только когда я сдалась на милость Селесты, поры во внешних стенах закрылись.

Дейдре напряглась. Она планировала расположить Кейлу к себе, объединиться с ней против Тайфона. Похоже, этого делать не стоит.

– Миледи, – начала она, – вы проводите параллель между пористым песчаником и своим городом, но боюсь… Боюсь, я не до конца понимаю вашу тонкую аналогию.

– Никаких тонкостей, только история, – покачала головой полубогиня. – В те времена я еще существовала в двух ипостасях – земной королевы по имени Миранда и свежеявленной небожительницы по имени Кейла. При установленном Селестой однобожии пришлось слить Миранду с Кейлой воедино. Теперь мы одно целое – причем Кейла, к нашему общему ужасу, преобладает над Мирандой. – Она окинула взглядом свою монументальную фигуру. – Моя темница. Иногда заточение необходимо.

Дейдре подавила желание закусить губу.

– Ваша жертва не будет забыта.

– Уже забыта, – скупо улыбнулась канонистка. – После Гражданской войны Авил был низведен до сырьевого придатка, вынужденного поставлять Селесте львиную долю продукции сада ветров. – Она помолчала. – Однако теперь к нам идут из Дара хорошо охраняемые караваны с зерном и шелком. Королевский флот построил Холодный Шлюз, чтобы вывозить нашу парусину, но теперь мы можем перегонять возы с сушеным лососем через Багряные горы и Северные ворота. Так что нынче у нас сытнее, чем при многобожии.

– Но жизнь не сводится к теплу и сытости, – осторожно возразила Дейдре. – Тайфон обещал, что мы, его авангард, откроем врата новой эры.

Кейла оглянулась на дамбу.

– Некоторые сравнивают мою дамбу с Ричардовой стеной на Лорнском нагорье. Нелестное сравнение. Ричардова стена всего лишь преграда, удерживающая древесных ликантропов в Камышовом лесу. То же самое, по сути, что наши городские стены. – Полубогиня поправила капюшон. – Тогда как моя дамба – это не просто преграда, а еще и оросительный механизм. Своей божественной силой я закрываю и открываю поры в песчанике, определяя, сколько воды достанется полям в ложе каньона. Дарское зерно и рыба из Холодного Шлюза, конечно, хорошее подспорье, но без этих полей нас ждет голод. И чтобы город жил, нужно что-то впускать и что-то выпускать. – Она резко обернулась к Дейдре. – Что ты знаешь о праязыке?

– Не очень много, – признала та. – Из него создано все живое, и из него же произошли остальные языки.

– А о фундаментальных основах жизни что тебе известно?

– Практически ничего.

Полубогиня кивнула.

– И я пребывала в таком же неведении, пока в наш Авил не нагрянул Тайфон. – Она двинулась к деревянному трону. – Жизнь можно дробить на отдельные частицы, но не до бесконечности. Чаще всего праязык действует лишь в пределах этих частиц, каждая из которых подобна городу. Полезные вещества нужно впускать, проникновению вредных препятствовать. – Она махнула рукой в сторону дамбы. – В случае Авила впускать нужно воду, а ликантропов держать подальше. Наш народ – пленник саванны. Без пористой дамбы, без проницаемых стен наша маленькая живая клетка – город – высохнет и погибнет. Причем преграды должны постоянно меняться. Когда наши земли объединились под эгидой монотеизма, мне пришлось преобразить стены.