Лана Кирр - Скучать не придётся (СИ)

— Где я? — поднял я на Правителя взгляд.

— У меня во дворце. Когда патруль обнаружил, доставил именно сюда. Я уже связался с твоим отцом, он скоро прибудет.

— А Тира? — задал я мучавший меня вопрос.

Светлый эльф помрачнел:

— Ищем. Скажи, это дроу?

Я слабо кивнул, сильная волна боли прокатилась по телу, вызывая тошноту. Заскрипел зубами и закрыл глаза. Пред глазами опять возникла клубящаяся вечность.

— Слушай, опять ты, — раздраженно молвил белый дракон. — А ты настойчивый. Ладно, слушай. Раз уж мы тут такое натворили, то нам и разгребать. Не вмешивайся!

“Торн…Торн, да очнись, наконец!”… хм, где-то я это уже слышал.

— Тебя ждут, — флегматично напомнил появившийся Дарк и повторно щелкнул когтями.

Опять та же самая фреска и Эсмирель. Только теперь к ним добавился и мой как-то резко постаревший отец, но не изменявший себе, разъярённый донельзя.

— Ещё раз встрянешь, — прорычал он, зло сверкая глазами, — от трона отлучу!

Мне же осталось только жалобно улыбнуться:

— Сколько я тут?

— Три дня. Я же предупреждал! Не появляться…

— Ну, значит, хватит, — решительно заявил я, перебивая и резко садясь. В глазах тут же поплыло, из лёгких вырвался хрип. Сильные руки отца подхватили сзади, не дали упасть.

— Рад, что ты вернулся! — он обнял меня, чуть не задушив напоследок. — Но! Несколько ночей придется поваляться. И не зли меня, сын! Всё потом.

— А… — только и успел молвить, осекшись под суровым взглядом.

— Да, Корнеон прав, — певуче добавил светлый Правитель. — Грициэль, не разрешай ему вставать!

Он кивнул головой в сторону рыжего эльфа, смущенно жавшегося в проеме двери. Услышав распоряжение, в глазах светлого мелькнул хищный огонек, на лицо вернулась блаженная улыбка. Я содрогнулся и беспомощно посмотрел на глав. Бесполезно, они уже двинули на выход, тихо переговариваясь.

Рыжий подскочил ко мне и склонил голову в церемониальном поклоне:

— Позвольте представиться, ваше высочество, Грициэль АЛьтаирский, сын Советника.

Я натянул одеяло до подбородка, прячась от оценивающего взгляда эльфа. Обычно я толерантно относился ко всяким созданиям, но всегда предпочитал, чтобы некоторые держались от меня подальше.

— Можете называть меня Гриц, я давний друг Тираниэль, — печально добавил рыжий, надеюсь, правильно оценивший мой маневр.

— Угу, а я Торнеон, — буркнул я, недовольно морщась. — Друг, что ты здесь делаешь, почему не ищешь Тиру?

— Правитель велел сменить приоритеты и заняться совершенствованием лечебных навыков, — гордо вздернул нос рыжий эльф.

— Слушай, иди уже, мне помощь не требуется, — я не знал, как от него избавиться.

— Извините, но нет! — решительно расположившись рядом, эльф начал что-то мешать в большом стакане.

— Дотронешься — прибью, — лениво отреагировал я, проваливаясь в сон. Мне и правда, надо отдохнуть, с остальным буду разбираться завтра.

Выздоровление шло ударными темпами. Шрамы и ожоги затянулись и сползли вслед за старой кожей. Временами ощущал себя змеем, менявшим шкуру. Тело нестерпимо зудело и чесалось, приходилось пользоваться эльфийскими снадобьями и мазями. Они оказывали потрясающий эффект, вскоре я начал с чужой помощью вставать и перемещаться по комнате. Рыжий эльф постоянно крутился рядом и настойчиво пытался получить моё расположение, это раздражало. Как и то, что меня не выпускали даже в коридор. Окна оказались завешаны тяжелыми портьерами и надежно закрыты решётками. Чувство, что я в тюрьме, пусть и очень комфортабельной, не отпускало. Вкус консервированной крови комом стоял в горле и не разбавлялся ничем.

По ночам, когда я оставался один, становилось гораздо хуже. Мысли о Тире терзали вновь и вновь. Да, я сорвался, дал волю чувствам. Иначе не смог, чувствовал, как сгорал изнутри. Была ли это любовь, я не знал, но думать о ком-то другом категорически не мог. Вновь и вновь переживал ощущения от поцелуев, почти реально ощущал запах кожи, слышал смех. Зато начал понимать страдания отца, когда мать Лорниты, великолепная Лорана, погибла. Эти сладкие и горькие чувства хуже, чем яркие лучи светила, спасу от них не было, как и покоя. Становилось паршивее и паршивее, с трудом удерживал внутри ярость. Плюс ко всему, меня старательно изолировали от внешнего мира и слухов, даже Гриц молчал и лишь загадочно хмурил идеальные брови в ответ на прямые вопросы. Я страдал от неизвестности и неопределенности, заняться оказалось решительно нечем. Фреску на потолке изучил до последнего камня, но так и не понял, что в ней казалось неправильным.

Я потерял счёт времени. Если это месть со стороны Главы и воспитательный процесс, то надо признаться, что он преуспел. Заточи он меня в Тёмном царстве, успеха бы не достиг, я бы просто разнёс тюрьму по камешку. А тут не позволяли этого сделать эльфийские защитные чары и моё отношение к Правителю Светлого леса, к отцу Тираниэль. Знаю, ей бы не понравилось, обнаружь она любимое семейное гнездо в разрушенном состоянии.

От нечего делать начал практиковаться во внутренних техниках, чем довёл рыжего эльфа до нервного срыва. Он, увидев моё ушедшее в себя тело на полу в первый раз, посчитал, что я всё-таки помер и начал делать искусственное дыхание. Я не сразу понял, что происходит, но вот потом Грицу с трудом удалось скрыться за надежными дверями от разъярённого меня в боевой трансформации.

Вскоре наскучило и это, силы восстановились полностью, и я просто валялся, раз за разом рассматривая уже надоевшую до скрежета в клыках фреску. Вампир улыбался так искренне, что потихоньку начинал ему завидовать. Внезапно осенило: клыки приговорённого вампира, вот что неправильно! Слишком короткие для данной опасной ситуации. Или ему совсем не страшно, или… я трансформировался в летучую мышь и подлетел ближе. Так и есть, два камня у окончания клыков немного отличались по цвету, практически сливаясь с окружающим фоном. Надавить удалось без проблем, кусок купола тут же гостеприимно отъехал в сторону, обнажая тёмно-синий простор и яркие звёзды. О, Дарк, как я по вам соскучился! Сориентировавшись, рванул в сторону Тёмного замка, обсудить с отцом воспитательные моменты.

Тираниэль O” Мелвилл

Карета подпрыгивала на ухабах так сильно, что приходилось судорожно цепляться за ручки. Обитые мягкой тканью сиденья не спасали. Мечты встретить похитителей с гордо поднятой головой, как и положено эльфийской принцессе, разбились в первые же часы вынужденного путешествия. Тело болело от ударов о части кареты, на голове зрела шишка, и не одна. От постоянной качки тошнило. Пострадать о вампире было решительно некогда, силы уходили на борьбу с взбунтовавшимся организмом. Когда пыточное средство передвижения остановилось, и дверца открылась, я только смогла со стоном выпасть вниз на свежий воздух и уже оттуда мрачно уставилась на дроу.