Лилия Гаан - Страстные сказки средневековья Книга 3.

Измученная мать едва держалась на ногах от тревоги и усталости.

- Раз плачет, значит, ему больно?- волновалась она.

- Не надо успокаивающей настойки,- решил присутствующий при разговоре граф,- давайте его сюда. И хотя я в жизни не имел дел с грудными младенцами, постараюсь с этим сладить. Он меня так достал за последние несколько часов, чертов маленький испанец, как не доставали даже берберские пираты!

Стефка протестующе вскрикнула, когда он решительно прижал к груди безостановочно орущего Сида.

- А вам, мадам, приказываю заснуть! Абу Насир, дайте женщине вашу успокаивающую настойку!

И как Стефка не возмущалась, ей чуть ли не насильно влили в горло, какую-то горькую дрянь, после чего она несколько минут ещё рвалась к кричащему Сиду и сама не поняла, как заснула. Проснулась женщина уже на закате и тут же кинулась искать ребенка. На вопрос, где Сид, кто-то из матросов показал ей пальцем на капитанский мостик.

Стефания почти бегом вбежала на полуют. Там находился только рулевой Харди. А неподалеку, пристроенная в бухте каната, стояла корзина, в которой преспокойно спал её сын. Во сне он разметался, полностью освободившись от небрежно намотанных пеленок, и лежал почти голышом, обдуваемый со всех сторон морским ветром.

Стефка дара речи лишилась. Она постоянно кутала мальчика, боясь простуды, и вот, пожалуйста! Зато при виде матери разворчался Харди:

- Вы, бабы, вообще, ни на что не годитесь! Даже дитя успокоить не можете. И не тяните сюда руки, миледи, спит парень и пусть спит. Его покормили на камбузе простой матросской кашей, да дали разбавленного вина. Вино - молоко моряка, пусть привыкает! Когда заорет, вам его принесут!

Растерянная Стефка спустилась с мостика и прошла к себе. Может, Сид, действительно, страдает из-за того, что она плохая мать и плохо его кормит?

- Не забивайте себе голову, дорогая,- посоветовал, принесший ближе к вечеру проснувшегося Сида, Уильям,- если Сиду не хватает молока, то будем прикармливать его кашей, пока не купим кормилицу.

Стефания благодарно улыбнулась любовнику. После этого случая, Сидней практически переселился на палубу, потому что прекрасно засыпал именно под скрип руля и под хлопанье парусов. Его не будили ни ругань мужчин, ни громкие крики чаек, зато он сразу же начинал недовольно гудеть, оказываясь в спертой духоте каюты.

Наша беглянка и сэр Уильям, между тем, притирались характерами, и надо сказать, что этот процесс шел сравнительно ровно. Стефания, после брезгливого остракизма, которому подверг её супруг, обрадовалась бы, наверное, любому нормальному мужчине в своей постели, а Сэлисбурн, к тому же, обладал многими ценимыми ею качествами. Хотя судьба к нему не слишком благоволила:

- Граф я только в собственном воображении,- посмеиваясь, рассказывал он, - Йорки лишили меня и титула, и всех земель, и я даже не знаю, кто владеет сейчас моим леном. Эти корабли всё, что у меня осталось. На них я зарабатываю не только себе на жизнь, но и немалая доля моих доходов идет на содержание графа Ричмондского в Бретани. Другое дело - Чарльз! У него есть владения и в Наварре, и в Португалии, и после смерти тестя он станет очень богат. Чарли, при желании, может выбрать себе и другого короля - наваррского или португальского. Но мне хотелось бы, чтобы он остался предан дому Ланкастеров.

Стефания штопала мужскую рубашку и внимательно слушала Сэлисбурна.

- Где мы только не бултыхались в теплой луже под названием - Средиземное море, - легко переводил дыхание собеседник, - наверное, побывали уже во всех портах! Сколько схваток с пиратами всех мастей выдержали, и как-то раз я даже потерял корабль. Потопили! Едва удалось хоть часть людей спасти. Зато наши экипажи укомплектованы только не раз проверенными людьми, на которых в любом случае можно положиться.

- А что у вас на суднах делают далекие от морских дел дворяне?

- Это политические дела, милая, вам их знать ни к чему. Мы их довезем до Бретани, а там, возможно, возьмем на борт других пассажиров!

Рано или поздно разговор не мог не коснуться их взаимоотношений.

- Вы мне понравились с первой встречи, да и Чарльз прожужжал все уши о вашей доброте, красоте и прочих достоинствах. И я поневоле стал заглядываться на столь красивую женщину, а потом,- сэр Уильям нежно поцеловал ей руку,- стал завидовать своему сыну, который может так много времени проводить с вами, а зависть очень быстро переросла в ревность!

- Но вы, казалось, даже не обращали внимания на нас с Сидом?- недоумевала Стефания.

- Я злился на то, что вы не замечаете меня. А я так старался вам понравиться!

Женщина весело рассмеялась, потеревшись носом о его руку.

- Да вы, сударь, коварный интриган!

Жило в этом человеке юношеское озорство, делающее общение с ним легким и приятным.

ТАНЖЕР.

В Танжере должен был сойти с их корабля Абу Насир, чтобы продолжить своё путешествие уже по земле. Стефка за это время привыкла к арабу, и сожалела о расставании с ним, но зато она получила возможность сойти на берег.

- Дорогая,- заявил сэр Уильям, подавая подруге огромный черный плат,- на невольничий рынок пойдем вместе, чтобы вы меня потом не укоряли, что я привел не ту кормилицу к вашему обожаемому сыну.

- Я боюсь,- испугалась женщина,- мне говорили, что мусульмане без уважения относятся к женщинам!

Это замечание возмутило, и даже обидело присутствующего при разговоре Абу Насира.

- Мы относимся настолько с большим уважением к своим женщинам, что даже глаз не поднимаем на чужих. Закутайтесь в платок так, чтобы были видны только глаза и никто на вас и внимания не обратит. Это у вас - христиан творятся всякие безобразия, а у нас, если даже мужчина берет себе на ночь проститутку, и то заключает с ней временный брак!

- Зачем?- не поняла графиня.

- Затем, что на всякую близость должно быть разрешение Бога!- отрезал араб.

Стефка покраснела от стыда, восприняв это замечание в свой адрес. Сэлисбурн тут же вмешался.

- Не слушай его, душа моя! Зато, чтобы отринуть от себя женщину, пусть даже мать его детей, мусульманину достаточно сказать три раза развод и он свободен, как ветер в пустыне.

- А дети?

- А кого это волнует? Они остаются с отцом, а мать вольна идти на все четыре стороны!

Араб нахмурившись, сверкнул глазами.

- Это неправда, женщина возвращается в семью отца и может вновь выйти замуж!

Пока они препирались, Стефка кое-как закуталась в платок. Обиженный за нападки на обычаи мусульман Абу Насир, ворча что-то по-арабски, залез в шлюпку. И они, отплыв от стоящего на рейде корабля, высадились в порту Танжера. Женщину даже закачало из стороны в сторону, когда она впервые почти за два месяца оказалась на берегу.

Стояла жуткая жара. Изнуряюще полыхало солнце, а вокруг сновало такое множество самого невероятно одетого народа, горланящего на жуткой разноголосице, что она тут же испуганно вцепилась в руку сэра Уильяма. Тот ободряюще сжал её ладонь.