Лилия Гаан - Страстные сказки средневековья Книга 3.

- Где бы они ни были, будь уверена, что не в постели!

И здесь Герда была права.

В приемной монастыря, разделенные железной решеткой, смотрели друг на друга барон и его юная супруга.

Разумеется, ни на какую охоту Еленка не поехала - это был всего лишь предлог, чтобы вырваться из замка. Выехав в окружении собак и едва сдерживаемых зевоту изумленных егерей спозаранку из ворот, она устремилась в сторону обители.

От боли, гнева и невыплаканных слез молодая женщина вообще не соображала, что делает, и если бы не дружеское участие Ульрики, никогда бы не догадалась, каким образом с честью выйти из столь унизительной ситуации.

Неизвестно, какие соображения двигали белой королевой, когда та, появившись на рассвете в баронской спальне, сказала заплаканной новобрачной:

- Ещё ничего не проиграно! И пусть он вашу брачную ночь провел в постели этой гадины, жизнь на этом не закончилась! Теперь основное - сохранить лицо. Я уже отдала приказ главному ловчему приготовить все для охоты.

И Елена прислушалась к советам этой женщины, потому что больше ей не от кого было их получить. А вот в монастырь она уже устремилась сама, потому что не столько хотела сохранить лицо, сколько спрятаться ото всех и в тишине обдумать, что ей делать дальше. Травля зверя для этого не годилась.

Настоятельница монастыря, сухощавая пожилая женщина встретила гостью очень тепло.

- Дитя моё,- ласково провела она по голове тот час разрыдавшейся просительницы,- ни одна из баронесс фон Валленберг не была счастливой в браке. Вы зря покинули дом без спроса своего супруга, но, с другой стороны, я понимаю, какая тяжесть лежит у вас на сердце. Конечно, вам надо в тишине помолиться, прийти в себя и испросить совета у Всевышнего, как жить дальше!

Елене выделили отдельную келью и оставили одну. Измученная женщина только и смогла, что в изнеможении присесть на жесткую лежанку, и её тут же сморил мгновенный, без сновидений сон.

Монахини разбудили гостью лишь по приезде барона.

- За вами приехал ваш супруг,- сказала ей настоятельница, с сожалением глядя на темное от горя лицо,- вы должны покинуть нас!

Но Елена только отрицательно качнула головой.

- Нет! Я прошу у вас убежища... в дом этого человека я больше не вернусь!

Но аббатиса только укоризненно покачала головой.

- Мы не откажем вам в убежище, но прежде всего, этот вопрос вы должны полюбовно решить со своим супругом! Надо найти в себе мужество встретиться с ним и все обсудить.

И вот вчерашние молодожены взирают друг на друга, разделенные частыми прутьями решетки. Елене настолько больно и неприятно было смотреть на супруга, что она, в изнеможении присев на лавку, молчаливо опустила голову, но молчание не входило в планы грозно сверлящего взглядом непокорную жену фон Валленберга:

- Может, вы все-таки объяснитесь? - хмуро спросил он. - Что за странная эскапада, когда в доме полно приехавших на нашу свадьбу гостей?

- Настоящая новобрачная в замке, - холодно заметила тяжело вздохнувшая баронесса,- а наш брак распался, не успев начаться! Он не действителен!

Щеки Гуго прорезали вертикальные морщины гнева.

- Если на то пошло, ваша брачная ночь тоже состоялась раньше! Свою невинность вы оставили в постели Генриха Моравского!

Но усталая Елена на этот выпад только презрительно фыркнула:

- Вы считаете, что недостаточно унизили меня этой ночью?

Странно, но её упрек внезапно достиг цели.

- Простите, мне не стоило этого говорить!

Наверное, никогда ещё не выглядел столь пристыженным самолюбивый и напористый барон. Его лицо приобрело кирпичный оттенок, а глаза виновато опустились, но и его собеседница чувствовала себя не легче.

- Я не знаю, что мне делать,- откровенно призналась она, нервно вытирая самопроизвольно текущие по щекам слезы,- не знаю, как выйти из этого унизительного положения, не уронив, кстати, и вашей чести то же! Вы загнали меня в ловушку!

- Вам нужно вернуться домой,- мягко предложил барон,- уверяю вас...

Но Елена не дала ему договорить.

- Мне смеются вслед даже собственные собаки! Да, конечно, Стефка предупреждала, что из нашего брака ничего не выйдет, но чтобы так... в мою собственную брачную ночь? Что же я вам обоим сделала настолько плохое, что вы меня так ненавидите?

Гуго неловко переступил с ноги на ногу. Он и сам не понимал, почему столь покорно выслушивает упреки этой девочки. Пусть они вполне заслужены, но она всего лишь женщина, да ещё к тому же ставшая его женой. Конечно, он её безжалостно использовал, чтобы получить право удерживать Стефанию в Копфлебенце. Уже слишком многие знали, что графиня де ла Верда не погибла. Братья узнали, что Карел Збирайда подался в Париж, и как знать, не поделится ли он, какими-нибудь сомнениями относительно смерти Стефании с графом? Дон Мигель же мог привести в действие против своих врагов такие силы, против которых его лен бы не выстоял! В этих условиях брак с Еленой представлялся лучшим выходом из положения - Гуго имел право дать приют сестре жены, а все остальное уже не стоящие мелочи, которые в случае опасности всегда можно повернуть в свою пользу! Как же он был доволен своим решением забрать девчонку с собой - вот она и пригодилась! Но тогда почему ему столь убийственно больно смотреть на сломленную фигурку с поникшими плечами?

- Я не отношусь к вам с ненавистью,- пробормотал барон,- так получилось!

Сказал и сам с досадой прикусил губу, настолько это нелепо прозвучало.

- Вы уговорили меня, убедили в своих чувствах Когда я дала согласие стать вашей женой,- Елена, наконец-то, смогла поднять лихорадочно сверкающие глаза на собеседника,- то сделала это, потому что надеялась приобрести в вашем лице защитника! Так защитите же меня от того бесчестья, в которое ввергли прошлой ночью! Придумайте, как мне достойно выйти из этого положения, ведь даже чернь смеется мне вслед, судача, что у меня должно быть хвост и копыта под платьем, раз от меня отвернулся новобрачный! И если меня устроит то, что вы придумаете, я вернусь в ваш дом! А если нет..., то я останусь здесь навсегда!

Она бросила на него мрачный взгляд.

- А может, именно этот исход дела и устроит мою сестру? Тогда не стоит ломать себе голову!

Валленберг остался стоять, бессильно глядя, как его жена почти бегом покидает комнату свиданий. Конечно, он мог её остановить, мог приказать полностью зависимой от его пожертвований аббатисе выпроводить строптивицу за ворота обители, но не сделал этого, потому что неожиданно согласился с доводами своей юной супруги.

В первый раз в его жизни женщина настояла на своем, но он не рассердился. Мало того, гнев, в котором он ехал в обитель, почему-то уступил место сожалению, что все так нехорошо получилось. Как он не любил Стефанию, как не желал её, юная баронесса заслуживала более внимательного отношения к себе, и он здорово себя ругал за то, что не понял этого раньше. Характер у Елены оказался весьма тверд, а чувство собственного достоинства внушало уважение.