Лилия Гаан - Страстные сказки средневековья Книга 3.

- Неужели опоздал? - у Гачека противно заныло сердце.

Он помчался к выходу в сад, и едва не растянулся, наткнувшись в темноте на ковыляющего карлика.

- Где графиня и Сид? - тряхнул взволнованный секретарь уродца за грудки.

- Там, где и должны быть,- захныкал тот, потирая ушибленные места,- уже должны от берега отплыть! А с ними и паскудник Вийон - приспешник дьявола и шпион!

Гачек только и сумел, что взвыть, усевшись прямо посереди коридора.

- Что я за несчастный!

Тибо неловко мялся рядом, не понимая причин такого взрыва отчаяния со стороны обычно сдержанного секретаря. Побег вроде бы удался!

- Всё случилось, как случилось, ей скитаться не в первой, - довольно мудро заметил он,- пусть прольется Божья милость над их с сыном головой!

- Да,- понурился Гачек,- нам остается только молиться!

И он обессилено поплелся в свою комнату молиться и дожидаться момента, когда граф узнает, что в эту ночь лишился не только жены, но и всего лишь несколько часов назад обретенного сына.

А что же Стефания?

Графиня не подозревала, что дон Мигель, наконец-то, признал Сида виконтом. Да и если б узнала о дознании, вряд ли это изменило её отношение к мужу!

В эту ночь женщине слишком много предстояло сделать, поэтому узнав от встревоженного Тибо, что муж задерживает Гачека, она взяла осуществление побега в свои руки.

Прежде всего, позаботилась о средствах. Зная, что супруг застрял в комнате Славека, графиня отправилась в его кабинет и недрогнувшей рукой выгребла из шкатулки все наличные средства. Покопавшись в ларце с драгоценностями забрала парадную нагрудную цепь графа с фамильными рубинами, и прихватила ту самую жемчужную нить, к созданию которой, когда-то приложила столько бесполезных усилий. Ничего, не обеднеет супруг, а ей эти вещи ещё как пригодятся!

Потом её путь лежал в детскую, где оставался последний из близнецов. Стефке было невыносимо тяжело расстаться с Рамиро, но что поделаешь! Ему хотя бы не угрожали пытки, как его брату. И горько заплакавшая мать, прижалась губами ко лбу сына и обвила пеленки своим нательным крестиком. От боли разрывало грудь, и чтобы окончательно не лишиться мужества, женщина прихватила узел с самым необходимым и поспешила покинуть особняк. В саду её дожидались переброшенные через высокий забор веревки и сам Джон Гленкирк. Мужчина подсадил беглянку на стену, и она скользнула по веревкам вниз на руки ждущих снаружи мужчин.

- Быстрее, миледи! Как бы нас не застукал ночной патруль!

Никогда не бегала столь быстро Стефания, да ещё в компании морских бродяг. Они буквально несли её над землей, тщательно скрываясь в тени домов. Показались черная громада, стоящей при входе в порт горы Монтжуих с обрывистыми скалами, в тени подножья которой посверкивали рассеянные огни не спящих даже в этот поздний час портовых кабаков.

Лодка уже ждала беглецов, и, покачиваясь на морских волнах, Стефка грустно попрощалась с залитым луной городом, в очередной раз уходя в неизвестность.

ПЕРЕПОЛОХ.

Гачек стоял на молитве. Какой уж сон, когда он не находил себе места от тревоги за графиню с ребенком, да и, что уж кривить душой, за всех домочадцев дома де ла Верда. Что их всех ждет, когда дон Мигель обнаружит пропажу? Чех молился, чтобы Господь вразумил его, как правильно себя вести. Может, признаться в содеянном? Но он не мог подвести Сэлисбурна - англичанин и так многим рисковал, согласившись взять графиню на борт.

Не успела ещё ранняя весенняя заря позолотить верхушки деревьев сада, как спящий дом поднял на ноги крик перепуганной кормилицы, обнаружившей пропажу одного из питомцев. Причем, исходя из курсирующих по дому слухов, женщина решила, что маленького дона Сиднея унес дьявол, и именно об этом она отчаянно кричала, подняв на ноги весь квартал.

Нервно вздрогнувший Гачек выскочил в коридор, как раз для того, чтобы столкнуться с бегущим из своих покоев в детскую графом. Дон Мигель даже ничего не накинул на рубаху, и теперь торопливо перебирал ночными туфлями, путаясь в подоле одеяния. Выглядел он забавно, только никому в голову не приходило смеяться.

Отцу достаточно было увидеть крестик жены на пеленках Рамиро, чтобы сразу же догадаться о произошедшем.

- Гачек,- яростно взревел он, и прибавил крепкое цветистое словцо,- ... опять ударилась в бега! Да ладно бы ушла сама - зачем она прихватила виконта?

- О! - только и сумел промямлить тот, виновато пряча глаза.- Неужели?

Если бы граф не был настолько выведен из себя, он, наверное, сразу же догадался об участии секретаря в побеге жены. Но дону Мигелю было не до этого:

- Она не могла далеко уйти. Городские ворота ещё закрыты!

И через несколько минут его люди уже рыскали по всем городским улицам, расспрашивая всех встречающихся на пути людей о женщине с ребенком. Увы, ни ночующие на улицах оборванцы, ни городская стража не видели пропавшую графиню. Да, болтались по улице какие-то моряки со стоящих на рейде кораблей, и, может, были с ними и женщины, но вот младенцев на руках у этих блудниц не видел никто!

И тогда дон Мигель приступил к допросу домочадцев. Он-то хорошо знал, что в его доме мышь не проскочит, чтобы её не просто не заметили, но ещё и не обсудили длину хвоста и красоту усов!

Граф собрал своих людей во дворе дома и начал дотошно разбираться в том, что произошло.

Его сузившиеся от подозрений глаза сразу же остановились на Гачеке. Впрочем, если он и обвинял секретаря, то только в излишней болтливости:

- Я же просил вас молчать о дознании!

Гачек ежился от озноба, не смотря на заливающее двор яркое солнце.

- А я ничего и не рассказывал донне Стефании о готовящемся дознании! - честно ответил он, и красноречиво покосился на Хельгу.

Все равно, рано или поздно дону Мигелю бы рассказали о болтливости немки другие слуги.

- Да,- во весь голос заревела та,- это я рассказала госпоже о дознании, но я ничего не знаю о её побеге! Клянусь мощами св. Петра! Ничего!

- Как же она отреагировала на твой рассказ?

- Никак,- всхлипнула Хельга,- стояла, как окаменелая, и ничего не говорила! Не знаю я ничего, не знаю!

Прокурорский взор быстро пробежался по ошеломленным лицам остальных слуг, пока не остановился на пышущей здоровьем фигуре Мадлен.

- Тибо? - выдернул граф карлика из-за спины супруги. - Ты ведь всюду суешь свой нос? Неужели ничего не слышал?

Тибо был самым слабым звеном в их затее, и у Гачека от страха дух перехватило, но шут только вяло огрызнулся:

- Пусть нос мой кой-кому мешает, чужие тайны мне не доверяют! Не знаю я, куда ушла графиня, я ночью спал, и мне не снилось - кто куда пропал!

Граф задал ещё несколько вопросов разным людям и понял, что если кто-то что и видел, то делиться с ним не собирается.