Лилия Гаан - Страстные сказки средневековья Книга 2.

Когда посетитель, наконец-то, покинул бордель, Мами размашисто перекрестилась перед статуэткой Мадонны, и приказала собрать всех девок на кухне.

- Вот, что! - грозно нахмурилась она,- чтобы вы все зарубили себе на носу! Хватит трепать языками об Ангелочке! Не было её у нас, не было и всё! И чтобы вы больше никого ко мне не приводили с расспросами о ней! Ничего не знаете, не слышали, не видели! Поняли?

Девки недоуменно помялись, а потом Марго ошеломленно осведомилась.

- А что случилось-то? Чего это ты так взбеленилась, Мами?

- Да ничего не случилось,- огрызнулась та и уже тише добавила,- ходят тут всякие..., дьяволы!

Раздался довольный смешок Амбруазы.

- А у одного из людей этого дьявола,- пискнула та,- действительно, в штанах есть кое-что дьявольское!

И она руками показала нечто более похожее на средних размеров дубину, чем на то, что девица имела в виду. Её товарки рассмеялись, а Мами брезгливо сморщилась - подобные шутки не вызывали у карлицы смеха. Содержательница борделя уже давно потеряла все иллюзии о представителях противоположного пола и презирала и мужчин, и их потребности, если только те не внушали ей такого страха, как сегодняшний визитер.

- Хорошо смеется тот, кто смеется последний!- угрюмо заметила она.

И хотя тогда её замечание, девицы списали на плохое настроение, им стало не до смеха, когда месяц спустя выяснилось, что Амбруаза вновь беременна. И хотя точно в этих обстоятельствах никто ничего знать не мог, однако, когда несчастная умерла в результате очередного аборта, то близлежащие вокруг заведения облетела страшная весть - Ангелочка разыскивает сам дьявол, и кто идет на сделку с ним, разом погибает!

Дошли эти сведения и до мэтра Метье.

- Интересно,- нахмурился тот, вытирая руки после того, как вскрыл нарыв на ноге одной их забежавших к нему потаскух, сообщившей ему по секрету эту новость,- кто же опять охотится на Стефанию, и главное, каким образом узнали о заведении Мами?

Принявшая полотенце из рук доктора Жервеза строптиво вздернула подбородок. Подумаешь тайна! И если находятся сумасшедшие, согласные хорошо заплатить за сведения о косорукой неумехе, то она не священник, чтобы хранить молчание.

СТЕФАНИЯ.

Роды пришлись на один из дождливых дней июля.

- Наверное, сегодня! - Марго задумчиво ощупала вздутый живот подопечной,- плод уже опустился. Нужно звать отца!

Стефка, которая уже месяц с трудом передвигалась из-за болезненных отеков во всем теле, недоверчиво покосилась на новоявленную повитуху.

- А что, он где-то недалече? - осторожно поинтересовалась она.

Они с Раулем не виделись довольно давно, но не сказать, чтобы её особо обижала такая невнимательность. Ничего не поделаешь, но сложившиеся между любовниками отношения были далеки от нежных.

И вот теперь женщина расстроилась даже не в предвкушении предстоящего испытания, а от того, что вновь будет вынуждена встретиться с де Сантрэ.

- Относительно тех, кого он любит,- уклончиво ответила Марго,- Рауль всегда рядом! Достаточно просто позвать!

Стефания болезненно скривилась. Звать своего таинственного любовника она не собиралась.

Впрочем, он вскоре появился сам - оживленный, сияющий, потирающий руки от нетерпения.

- Любовь моя,- поцеловал он руку морщащейся от боли роженице,- не бойтесь, я буду все время рядом!

Успокоил! Впрочем, последующие события лавиной боли затопили нашу героиню, и перед лицом такого испытания все остальное потеряло всяческий смысл. Схватки терзали Стефанию немилосердно, ребенок явно не собирался облегчить матери свое появление на свет. Вокруг метались и Хельга, и Мадлен, не отходили ни на шаг ни Марго, ни Рауль, но, увы, даже объединенными усилиями им едва ли удавалось хоть сколько-нибудь облегчить её положение.

Боль настолько вымотала роженицу, что когда через несколько часов упрямый ребенок все-таки надумал появиться на свет, она уже ничего не соображала в единственной мольбе, чтобы этот ужас поскорее закончился. В результате неимоверных усилий и потуг вроде бы кто-то пискнул на выходе из её тела, но напряжение было настолько велико, что мгновенно почувствовавшая облегчение Стефка погрузилась в тяжелый, более похожий на обморок сон.

- Где мой малыш? Покажите мне его! - едва открыв глаза, потребовала она.

Сквозь мутное стекло слюдяного окна едва пробивался свет, поэтому нельзя было точно определить раннее утро это, или поздний вечер, но судя по осунувшемуся лицу Хельги, роженица пробыла в забытье довольно долго. Увидев, что госпожа пришла в себя, немка обрадовалась, но заслышав вопрос, виновато отвела глаза.

- В чем дело? - встревожено уселась на кровати молодая мать,- что-нибудь с малышом?

- Нет-нет, что вы,- заспешила её успокоить служанка,- только..., только его забрал отец!

- Как забрал? - не поняла Стефания.- Куда?

- Не знаю,- пожала плечами сиделка,- сразу же, как младенец появился на свет, мессир завернул его в плащ и исчез!

Сообщение показалось роженице чудовищным. Она так мучилась, вынашивая и рожая этого ребенка, а ей не дали на него даже глянуть! Внезапно пробудившийся материнский инстинкт властно заявил о себе.

- А где Марго? - начиная закипать, поинтересовалась она.

Хельга робко потупилась.

- Исчезла!

Когда до Стефки дошло, что ей даже гнев излить не на кого, у неё началась истерика.

Напрасно перепуганное этим непривычным зрелищем окружение металось вокруг обезумевшей от горя молодой матери, делая жалкие попытки хоть как-то успокоить свою хозяйку - все было без толку! До тех пор, пока она не выплакалась и не утихла, устало откинувшись на постели, они потерянно наблюдали за несчастной женщиной.

- Что мне делать? - вытерев слезы, спросила Стефка слуг,- кто мне скажет, что в этом случае можно сделать?

Мадлен лишь сочувственно вздохнула, оберегающим жестом обхватив свое набухшее чрево, Хельга всплакнула за компанию с госпожой, и только лишь Тибо в этой ситуации сохранил ясную голову.

- Зачем так горько слезы лить сейчас, - пробормотал он, - виновника несчастья нет средь нас! Но думаю, мессир нас не заставит долго ждать, тогда и слезы надо лить, ругаться и кричать!

Что ж, по части хитрых уверток Тибо не было равных, и его советами не стоило пренебрегать. Но Рауль почему-то не спешил показываться на глаза разъяренной любовнице. Может, он мудро пережидал, когда с неё схлынет гнев, а может, ему просто было глубоко наплевать на её чувства. И чем дальше, тем больше Стефка склонялась именно ко второму.

Каждый день она готовилась к встрече с негодяем, готовя гневные обвинения, но день сменяла ночь, а коварный де Сантрэ так и не появлялся.

- Может, он вообще решил меня оставить? - как-то хмуро поделилась она с Хельгой, сидя за шитьем,- и я тут напрасно его дожидаюсь?