Светлана Тимина - Месть Атлантиды

— Хорошо, Касс, — она задыхалась. Горло сжало в тиски непонятного предчувствия и сожаления. — Я сниму это по приезду.

—Я больше никогда тебя не увижу? — Кассий избегал смотреть ей в глаза. Элика, взяв себя в руки, заставила собственный голос звучать уверенно.

— Нет. Слишком много боли. Слишком. Я не смогу этого забыть.

— Я люблю тебя, — тихо произнес Кассий.

Эл закрыла глаза, понимая, что это было правдой.

Наверное, она знала об этом чуть ли не с самого начала. Такая ненормальная одержимость не могла иметь обычного логического объяснения. Настоящая любовь была вовсе не тем беззаботным и красивым чувством, которым ее пытались показать в своих творениях сказатели и поэты обоих империй. Очень многие были рады этим обманываться, ждать этого дара небес чуть ли не с самого рождения, взяв за основу лишь его светлую сторону... Но никогда любовь не была на стороне одного лишь света, тьма следовала за ней неотступным спутником. Разве у Элики было мало примеров перед взором? Взять даже ее мать... Не то, чтобы она всерьез воспринимала шокирующие откровения Латимы Беспощадной, когда та с удовольствием расписывала историю Лаэртии и Дмитрия Иноземного. Но если хотя бы часть сказанного ею была правдой, ее отец прошел чертоги Лакедона не раз ради любви матриарх и права быть с ней рядом. Даже прекрасная, но яростная и непримиримая Латима разбила в свое время вдребезги сердце молодому императору Спаркалии Фланигусу, который, отчаявшись добиться ее взаимности, позже подослал наемных убийц в ее гостевые покои... Оба погибли, не успев даже приблизиться к первой советнице и лучшей подруге матриарх Справедливой, все обошлось тогда. Любовь властьимущих была жестокой и даже кровавой. Ей ли теперь было это не знать?

Злость и отчаяние от такого положения дел завладели девушкой, вытесняя остатки неловкости, сожаления и робкого желания поцеловать на прощание влюбленного в нее мучителя. Она разжала пальцы, поняв, что все же неосознанно сжала его ладонь.

— Любишь? — ее беспощадный звонкий смех разнесся по залу злобной музыкой. — Что ж, мне остается только пожалеть того, кого ты ненавидишь!

Убитое выражение его лица было самой сладостной картиной из всех, что ей когда-либо приходилось видеть.

— Прощай, с тобой было даже неплохо... Временами, —Элика развернулась и направилась к ожидавшему ее брату. Лэндал не мог знать сути их разговора, но, вглядевшись в растерянно-довольное лицо сестры, криво усмехнулся Кассию, который так и не сдвинулся с места.

—Я хочу поскорее уехать отсюда, — принцесса обвела взглядом зал в надежде увидеть Керру. Но верная подруга так и не вышла проститься с ней. Да и знала ли она о скором расставании? Элике не хотелось думать, что она ее в чем-то осуждает. Наверняка Лентул именно так и поспешил изложить ей все положение дел, выставив Кассия жертвой. Но, учитывая отношение северянки к принцу, она должна была только порадоваться...

Элика отбросила идею искать ее по многочисленным комнатам дворца. Все, что было важно, она ей уже сказала. Вырваться, сбежать отсюда прочь − только это сейчас имело значение.

— Конечно, Эл, — Лэндал еще раз сжал сестру в объятиях, перед тем как увлечь за собой к выходу.

Девушка даже не обернулась, покидая свою недавнюю темницу и тюремщика. Солнечный свет ослепил всего на миг, лазурное небо ласково улыбнулось, вновь приветствуя как равную, свободную, лишенную якорей в виде страха, вожделения и невысказанного, убитого на этапе зарождения желания остаться рядом... Вдохнуть этот воздух свободы полной грудью.

Его любовь, самая крепкая клетка. Которая сначала сжимала ее в тиски, грозя переломить хребет, потом стала свободнее, со временем даже приоткрылась совсем не намного, но осталась по-прежнему именно темницей. Только казалось, что ее прутья условны. Жестокая иллюзия.

С ним она могла потерять весь контроль и даже не заметить этого. Войти за ним в тьму его тайных желаний, к которым не стоило подходить и близко, не то что прикасаться! Принять эту тьму и никогда больше не вернуться к себе прежней.

Она просто разучилась дышать...

Совсем не пекло жаркое солнце, медленно склоняясь к горизонту, совсем не давила свинцовой тяжестью раскаленная жара близлежащей пустыни, совсем не раздражал ветер, трепавший ее темные волосы, которые она каждый раз обещала себе заплести в косы, но так и отказывалась от данного себе обещания. Ведь трудно ему будет ухватить ее за стянутые в узлы волосы... С Аминой даже попрощаться не вышло, какая жалость, две женщины, смягчившие ее время пребывания в Кассиопее в силу своих возможностей, даже не сразу узнали, что она уезжает... Такие разные, кассиопейка, добрая, сочувствующая, деликатная, и северянка, покровительствующая, рассудительная, гордая... Ей будет очень не хватать их обоих. Больше не за кем из этой варварской страны она скучать не будет.

— У него хватило наглости упрашивать тебя остаться? — вырвал Элику из задумчивости голос Фабии. — Удивляюсь, как ты сдержалась, чтобы не двинуть по его смазливой физиономии! Я бы на это с удовольствием посмотрела.

— С врагами тоже можно прощаться достойно, — отмахнулась принцесса. — Да и не пристало будущей королеве хлестать кого-либо по лицу. Это привилегия надсмотрщиков за рабами.

— Он был сильно жесток с тобой? Или все же не достаточно, раз ты его простила? Я услышала обрывки фраз при их разговоре с Лэндалом. Он действительно... Поднял на тебя руку? Я думала, он после такого распрощается с жизнью прямо там...

— Я все расскажу тебе, Фаби, — устало выдохнула Элика. — Но чуть позже.

— Нам стоит сделать привал? — спустя несколько мер масла осведомился Лэндал.

Элика прекратила расспрашивать подругу о жизни в империи в ее отсутствие и неопределенно повела плечами.

— Как бы я не хотела поскорее выбраться из этих земель, но вы очень долго в пути, и практически без отдыха. Поэтому, полагаю, стоит.

— Госпожа милосердна! — прошептал Антоний, бросив на принцессу почти влюбленный взгляд. Он больше остальных изнывал от жары пустыни. Крассий держался, как и Фабия, но красная сеточка в глазах без слов выдавала их усталость.

Четверо атланских воинов быстро отыскали небольшую рощицу пальм в радиусе километра. Лэндал велел разжечь костер, в большей мере лишь для того, чтобы заварить эликсир кофейных зерен, придающий силы. Элика без аппетита сжевала тонкую лепешку и несколько цитрусовых плодов.

Уже совсем скоро она будет дома... Там ей удастся без проблем вычеркнуть из памяти кошмар своего пребывания в Кассиопее.

Солнце пересекло горизонт. Закат не произвел на девушку особого впечатления − после огненного вихря Лазурийской пустыни он был самым заурядным. Кофе придал бодрости, и, посовещавшись, атланцы приняли решение скакать всю ночь напролет, а следующий привал сделать в изматывающие жаркие часы полудня. Фабия взахлеб рассказывала Элике о последних соревнованиях по метанию копий в легионе Тигриц, когда Адикт, легионер сопровождения, обогнал их, став на пути.