Ирина Шевченко - Там, где горит свет

Вор сам себя не понимал, но все было не то и не так. Вроде и не слобода уже — чистенький, доходный район. Но не то!

Хорошо, время и деньги еще были. Можно было присмотреться, подумать. Этим он и занимался. Гулял, наблюдал. Покупал в газетном киоске вечерний номер «Курьера» и присаживался у окна какой-нибудь тихой кофейни. Просматривал газетные статьи и глядел через тронутое изморозью стекло на гуляющих горожан.

К слову, о газетах: странное дело, но Тьен не помнил, чтобы кто-то когда-либо учил его читать. Зато помнил, как еще стоя с жестяной кружкой на Людном перекрестке в ожидании милостыни разбирал по слогам вывески и надписи на афишах, а после стал подбирать выброшенные другими новостные листки. Помнил, как лет в семь-восемь (своего точного возраста он никогда не знал) долго присматривался, прежде чем стащить в лавке старика-букиниста книгу сказок с большими яркими картинками, и как потом отчего-то устыдился, в первый и в последний раз, и через день принес книжнику деньги. Тот ничего не сказал на это и легавых не кликнул, хоть Валет, который тогда еще не был валетом, был готов к такому повороту и настроился бежать в любой момент, просто убрал монеты в ящичек и пригласил заходить еще.

Два года назад старый Михал умер. На его похороны пришло всего два человека: отпевавший покойника священник и Тьен…

— Удивительно в наше время встретить юношу вашего возраста, таким образом проводящего вечера.

Вор поднял взгляд и увидел остановившегося у его столика господина лет шестидесяти, лысоватого, но с пышными седыми баками и густыми, подкрученными вверх усами. На красном мясистом носу незнакомца блестели очки в тонкой серебряной оправе, а глаза, мутные, с мелкой сеткой полопавшихся сосудов глядели с искренним любопытством.

— Позволите присесть?

Свободных столиков в кофейне было предостаточно, но Тьен сложил газету и указал мужчине на стул напротив:

— Прошу вас.

Люди, отличные от тех, с кем ему приходилось сталкиваться в повседневной жизни, всегда занимали Валета. Даже Ланс не знал, а если бы узнал, то не понял бы того, что раз или два в месяц, наведавшись в бани, причесавшись и принарядившись, он шел через заставу, за ярмарочное поле и парк, чтобы побродить среди экспонатов очередной выставки в галерее Амир или посетить собрание литераторов. Хотя, по правде сказать, слышать иных из них было истинной мукой…

— Жак Морис, коммивояжер, — представился любопытный господин.

Коммивояжеров в коллекции интересных знакомцев Тьена еще не было, и вор мысленно поставил галочку.

— Виктор Навин, — назвался он, вспомнив о лежащем в кармане паспорте. — Рад знакомству, господин Морис.

Когда нужно было, манеры у Валета были первоклассные. Колода учила музыке [3] Музыка — здесь: жаргон. , книги — премудростям этикета. Бывало, конечно, путался и, засветив промеж глаз выловленной в своем посаде шушере, вежливо просил внять представленным аргументам и впредь не посягать на чужие территориальные права. Но чтобы какого гоголя цивильного на «ты» да по матушке — никогда: все через «простите», «извините» да «будьте добры». И человеку приятно, и те же часы с кошельком у него отработать сподручнее.

У господина Мориса часы, к слову, были видные, фирмы «Броккен и Броккен» — за такие любой скупщик не меньше семи листров отвалит. И лопатник раздутый под пиджаком выпирал. А с другого бока едва заметно оттопыривал карман небольшой пистолет, из чего Валет заключил, что коммивояжер — профессия прибыльная, но сопряжена с некоторыми рисками.

— Я обычно не бываю столь назойлив, — сразу же извинился господин Морис. — Но, в самом деле, нечасто увидишь молодого человека, коротающего вечер за чтением газет вместо того, чтобы… — Мужчина неопределенно повел рукой, и для Тьена так и осталось загадкой, чем же, как правило, занимаются юноши его возраста.

Вор в искреннем смущении пожал плечами.

— Позволите небольшое предположение? — продолжил коммивояжер. — Вы подыскиваете работу?

Весьма прозорливо, хоть в объявления о постоянных и сезонных наймах на последних страницах «Курьера» Тьен никогда не заглядывал.

— Нет, — ответил, тем не менее, он. — Всего лишь просматривал новости.

— И что думаете? — Тут же среагировал разъездной торговец: судя по блеску в глазах, решил уличить в обмане. — Будет война?

— Сомневаюсь, — протянул вор, удержавшись от улыбки. — В бюджет не заложены дополнительные траты, а Ренальские острова слишком незначительный повод для полномасштабных военных действий — голые скалы, непригодные для развития аграрного хозяйства, и не имеющие богатых природных запасов. Полагаю, данный конфликт разрешится в кабинетах чиновников.

Положа руку на сердце, Тьен не понимал и половины только что им сказанного, но память у него была отменная, и коммивояжер остался впечатлен.

— Однако! — воскликнул он. — А вы прелюбопытнейший экземпляр, Виктор.

Юноше стоило усилий не поморщиться: он-то себя считал собирателем занятных экземпляров, а тут наткнулся на конкурента. С такими ухо нужно держать востро.

— Чем вы занимаетесь, позвольте узнать?

— В настоящее время готовлюсь к поступлению в мастеровое училище, — привычно соврал вор и тут же заметил, как изменилось к нему отношение господина Мориса.

— В училище? — переспросил тот с некоторым пренебрежением. — Мне показалось…

Странно, когда прежде он заявлял о своем желании получить рабочую специальность, это тут же принимали на веру, и никому ничего не казалось.

— Продолжайте, — сухо, с оскорбленной миной потребовал Валет.

— Ежедневно я общаюсь со многими людьми, — издалека начал господин Жак, — и мне кажется, научился по первому впечатлению составлять мнение о человеке. Это помогает в работе, и подобная гимнастика не дает заскорузнуть мозгам. С первого взгляда вас сложно принять за… хм, пролетария.

Значение слова «пролетарий» Тьену было известно, и с выводами господина Мориса сложно было не согласиться.

— И за кого же вы меня приняли?

Коммивояжер снял очки, протер запотевшие от тепла стекла, вновь надел и критически оглядел собеседника:

— Ну-у… На вас недорогой, но достаточно презентабельный наряд, и чувствуете вы себя в нем вполне комфортно. Услугами цирюльника пренебрегаете не первый месяц, но среди молодежи это встречается. Читаете бегло: я заметил, как скоро вы водили глазами по строкам. Руки… — Валет внутренне напрягся: руки — рабочий инструмент вора, а по инструменту несложно опознать и мастера. Но, очевидно, господин Морис прежде не водил знакомств с карманниками. — Руки, не привыкшие к тяжелому физическому труду. Я бы сказал: пальцы музыканта или художника. Воздержаны в страстях, раз уж предпочитаете чашечку кофе пивной кружке. И еще множество мельчайших нюансов, по которым я заключил, что происходите вы из интеллигентной, хоть и не слишком обеспеченной семьи. Приходите сюда, потому что вам претят удовольствия, которые вы могли бы себе позволить, а то, что пришлось бы по душе — увы, не по карману… Уж простите, если обидел своими предположениями. Возможно, они ошибочны. Вполне возможно, ведь я решил, что вы заняты поиском достойной работы, чтобы поправить свое материальное положение, а вы… Училище, так училище. Если после собираетесь продолжить обучение и стать инженером — почему бы и нет?