Ирина Шевченко - Там, где горит свет

— Из-за ничего не ревут. — Развернул ее лицом к себе, вынул из кармана платок и стер со щек мокрые дорожки. — Рассказывай.

— У Анны сегодня день рождения. Я ей альбом купила, занесла…

— И что она тебе наговорила? — нахмурился юноша.

— Ничего, я же сказала. Я ее и не видела. Ни ее, ни Ами… Тетка какая-то дверь открыла, я подарок отдала и ушла…

— А плачешь чего?

— Не знаю. Плохо все. — Софи по новой зашмыгала носом. — Совсем плохо. Мама умерла. Отец бросил. Подружек у меня нет. И никому я не нужна-а-а…

— Мне нужна.

— Ага, нужна. Завтра съедешь, и поминай, как звали. А мы с Люком опять одни останемся-а-а-а…

— Никуда я не съеду. И вас не оставлю, — пообещал Тьен, заново оттирая от слез зареванную мордашку. — Разве что сама прогонишь.

— Не прогоню, — девочка затрясла головой, словно самой мысли об этом испугалась. — Никогда.

— Значит, никогда и не уйду. Только ты это…

— Что? — она подняла на него влажно блестящие глаза.

— Да так, ничего.

Росла бы скорее, что ли…

…Вспышка ослепительно-яркого света. Мир вокруг тонет в белом тумане. Теряются очертания домов, не видно людей…

Он идет вслепую. Почти бежит.

Кажется, ему кричат вслед, но он не слышит ничего, кроме стука собственного сердца.

— Эй, парень! — Чьи-то пальцы вцепляются в плечо.

Он взмахивает крыльями, отталкивая человека, и снова бежит.

Зрение постепенно возвращается. Незнакомые улицы, чужие люди, удивленные взгляды.

Быстрая темная тень настигает его на перекрестке. Останавливается, обретает форму. Не страшный хищник — всего лишь большой автомобиль с закрытым верхом.

Но дверца открывается, словно голодная пасть, и красная обивка салона похожа на зев…

— Залезай, быстро! — командует сидящая за рулем женщина.

У незнакомки сердитые синие глаза и длинные золотые волосы. Тревога на тонком лице совсем не портит его красоты.

— Садись, кому говорю!

Расправить крылья, оторваться от земли и улететь…

— Только посмей, — угрожающе шипит красавица. — Хватит на сегодня представлений, Этьен.

— Тьен, — поправляет он машинально. Очнувшись от звука собственного голоса и имени, оглядывается и решается воспользоваться приглашением. Хлопает дверца, авто срывается с места, а он теперь может рассмотреть следящую за дорогой женщину. В мыслях проясняется, память подсовывает подсказки. — Лили, да?

И все из-за этого дурацкого мяча…

Мяч Люку он обещал давно, а купить получилось только теперь, на второй неделе ворвавшейся в город весны. Мальчишка, невероятно довольный, шагал между «напарником» и сестрой, прижимая к груди подарок, улыбался и счастливо щурился, вдыхая запах тертой кожи.

— В кондитерскую зайдем? — предложил Тьен.

Софи огляделась, потянулась, набрав полную грудь воздуха, и шумно выдохнула.

— Нет. Давай, еще погуляем? Погода такая…

Погода выдалась замечательная. Они гуляли по широким центральным улицам, но даже здесь рычание проезжающих мимо автомобилей не заглушало птичьего гомона, а едкие выхлопы быстро развеивались, смешиваясь с ароматами теплой сдобы, кофе и продаваемых с открытых прилавков тюльпанов. Солнышко пригревало, призывая скинуть шапки долой и распахнуть куртки и пальто. Легкий ветерок обдувал разгоряченные ходьбой щеки. А встречные прохожие, все как один, лучились благожелательными улыбками, словно и люди по весне потеплели и оттаяли.

— Погуляем, — согласился юноша. — Только малому нужно хоть пирожок взять. Да и я пожевал бы чего-нибудь.

Из всей их компании только Софи не хотела есть, как будто уже одним весенним воздухом была сыта. Девчонка! А у мужчин к этому делу подход серьезный. Тьен купил на лотке пяток пирожков: два Люку, с повидлом, и три себе, с разными начинками — с картошкой, с капустой и с мясом. Вытащил первый попавшийся и загадал, что если попадется мясо, день будет удачным, а если картошка — то нет. Надкусил — капуста. Решил, что тоже неплохо.

— Люк, давай мяч подержу, пока ты поешь? — предложила Софи братишке, но тот решительно отказался расставаться с подарком. Так и шел между ними, одной рукой удерживая мяч, а во второй зажав пирожок.

— О, глядите-ка! — Тьен остановился под цветной вывеской. — «Нужные вещи». Может, нам тоже что-нибудь нужно?

За стеклом огромной витрины была разложена, развешена и расставлена всякая всячина: лампы, цветочные горшки, кашпо, картины, маленькие декоративные столики с выставленными на них статуэтками и чайными сервизами, подставки для зонтов и тростей, подносы, тортовницы, сахарницы и прочее, и прочее…

— Купим вон те щипцы, — показала пальчиком Софи.

— Зачем?

— Буду тебя щипать, — рассмеялась она, без лишних приспособлений ущипнув за плечо.

— Вот как? Тогда я куплю вон тот утюг. — Он провел ладонью по ее спине и шепнул в порозовевшее ушко: — Буду тебя гладить.

— А я куплю терку! — быстро справилась со смущением девочка. — Буду тебя тереть!

— Тут нет терок.

— Тут нет, а в магазине наверняка есть. Зайдем?

— Зайдем, — согласился Тьен. — Может, там шило есть.

— Свое, что же, потерял? — расхохоталась Софи. — Небось, выпало, когда с табурета прыгал!

— Дурочка, — буркнул с улыбкой он. — Малому думал ботинки прошить, старая нитка совсем потерлась… А где он?

Мальчишки, минуту назад топтавшегося у ног, рядом уже не было.

— Люк! — Девочка встревоженно завертелась, высматривая брата, и вдруг с отчаяньем рванулась вперед, к краю тротуара. — Люк!!!

От ее крика перевернулось все внутри. Время замерло, и Тьену сумел увидеть, рассмотреть все до мелочей и понять: не успеет. Никто не успеет. Малыш, выскочивший на дорогу за выпавшим из рук мячом, не успеет убежать от летящего на него автомобиля. Водитель не успеет нажать на тормоза или свернуть. Софи споткнется о бордюр и упадет уже рядом с отброшенным сильным ударом безжизненным тельцем. А он, Тьен, не успеет даже сдвинуться с места. Если только…

Страх, годами преследовавший его во снах, прошелся холодными пальцами по хребту, но он стряхнул его, резко и решительно. Отбросил назад хлопнувшими за спиной невидимыми крыльями и, спружинив от мостовой, взлетел, чтобы приземлиться между ребенком и мчащим навстречу авто. Успел увидеть испуганное лицо вцепившегося в руль мужчины и с силой толкнул ладонью воздух, вперед от себя.

Мощная волна прокатилась по мостовой, выворачивая булыжники, и врезалась в автомобиль.

Лопнули со звоном фары.

Лобовое стекло пошло трещинами.

Заскрипел, сминаясь, металл.

В следующий миг машину повело в сторону и швырнуло на фонарный столб…

— Люк! — Софи подбежала к мальчику, подхватила на руки. — Маленький мой, что же ты…

Казалось, она ничего не поняла, даже не видела, глядя лишь на брата. Но остальные люди, привлеченные криком и визгом тормозов, в эти несколько секунд наблюдали нечто невероятное и сейчас замерли, сверля его десятками глаз, настороженных, испуганных, удивленных, восхищенных и откровенно злобных. С проклятиями выбравшийся из кабины водитель направился прямиком к нему.