nastiel - Кровь и туман (СИ)

“Марья”.

– Да, Марья? – повторяю зачем-то.

На секунду в глазах Марьи вспыхивает непонимание. Потом она, видимо, вспоминая, с какой целью меня звала, щёлкает пальцами:

– К тебе там гости пришли. – Марья кивает головой наверх. – Я попросила её подождать в гостиной.

– Спасибо.

Зря переживала. Хотя… гости?

– Только ты бы поторопилась, – губы Марьи растягивает широкая улыбка. – Там Марк, и он, по-моему, положил глаз на твою подругу.

Меня как током прошибает. Не может быть.… Или она и правда пришла?

– Спасибо, – ещё раз бормочу и, обходя Марью, хлопаю её по плечу в дружеском жесте.

Опять что-то, что выходит само собой, инстинктивно. Поэтому из нас двоих я – единственная, кто опешивает от этого своего действия. Марью оно совершенно не беспокоит – она продолжает свой путь дальше по коридору, выходя во двор штаба.

Ведь мы, возможно, с ней больше, чем просто товарищи по службе. Мы можем быть друзьями. Мы могли вместе ходить в кино или в торговый центр, у нас могут быть общие, интересные только нам двоим, темы для разговора или даже шутки, которые случайный слушатель не поймёт никогда.

Я вздрагиваю, как от попавшей за шиворот ледяной воды. Эти мысли, как паразиты, поселяются в моей голове. Они копошатся, причиняя почти что физическую боль.

Возвращается мигрень. Тяжкая усталость без возможности действительно провалиться в самозабвенный сон.

Моё состояние похоже на замкнутый круг: плохо, ужасно, хорошо, плохо, ужасно, хорошо – и так без пауз и отдыха.

Наверх поднимаюсь на автомате. Дверь в гостиной открыта нараспашку, и до меня доносятся несколько голосов:

– Так где вы со Славой познакомились, говоришь?

Марк! Внутри сразу так тепло становится. Курчавый солнечный юноша – не только Бенов лучший друг, но и его отдушина, – жив, кажется, вполне цел и наверняка бесконечно счастлив.

Ведь по-другому и быть не может. Я помню Марка именно таким; даже когда он был на грани жизни и смерти, он не унывал ни на секунду.

Бен, должно быть, именно у него этому научился.

– Я вообще-то молчала.

Едва не вскрикиваю. Лия. Это точно она, её голос мне ни с чьим другим не перепутать!

– Ваш ковен очень влиятелен здесь, в Дуброве. Если честно, для нас, стражей, честь, что вы сотрудничаете с нами.

– Мило.

– Лично я с огромным уважением…

Я появляюсь в гостиной раньше, чем ситуация становится патовой. Лия тут же подскакивает с дивана, на краю которого сидела.

– Слава Богу! – восклицает она. Не давая мне поздороваться с Марком или хотя бы остановиться, Лия перехватывает меня за локоть и утаскивает обратно в коридор. – Что за странный парень? Я уже почти была готова нарушить соглашение и применить магию, лишь бы только он отстал!

– Это Марк, – говорю я, оборачиваясь через плечо. В дверном проёме появляется курчавая голова. Её обладатель подмигивает мне в качестве приветствия. – Он хороший, на самом деле.

– Верю на слово, – нехотя бросает Лия.

Она продолжает тянуть меня за собой, словно знает, куда именно нам нужно попасть.

– Зачем ты пришла? – интересуюсь я по ходу.

– Да у меня эта вся вчерашняя ситуация всё из головы не выходит.

Оказываясь на первом этаже, мы направляемся к выходу во внутренний дворик. Там – к одной из скамеек. Только позволяя мне присесть, Лия наконец выпускает мою руку. Сама девушка присаживаться, похоже, не думает. Как и успокаиваться; только мельтешит перед глазами со сложенными на груди руками.

– С оборотнем?

– Ага. Это, просто, знаешь… – Лия останавливается, выдыхает. – Моё первое нападение было. – Я замечаю, как напрягаются её пальцы, обхватывающие собственные плечи. – Меня родители к такому не готовили. Они вам, стражам, не доверяют, но всё равно говорят, что вы хорошо выполняете свою работу. А вчера…

Кажется, я понимаю, к чему она ведёт.

Мы хорошо выполняем свою работу, и всё же именно из-за меня Лия вчера чуть не пострадала.

– Ты права, извини, – говорю я. – Мне стоило…

– Что? – Лия, похоже, искренне удивлена тому, что слышит. – Я не за извинениями пришла, Слав. А чтобы сказать “спасибо”.

– За что?

– За то, что хоть в чём-то мои родители правы, – Лия опускает руки вдоль тела. Я бегло осматриваю её. Как обычно – идеальная. От макушки и до бархатных туфель. – Я вчера вела себя не очень благодарно…

– Брось, – отмахиваюсь я, когда чувствую, как трудно Лие даётся оправдание своему поведению. – Ты вела себя так, как вёл бы себя любой нормальный человек.

Сначала – короткий кивок. Затем ухмылка.

– Но я ведь не человек, – произносит она.

– Если хочешь знать – меня это совсем не волнует.

Лия пристально разглядывает моё лицо. Должно быть, за время проживания здесь, в Дуброве, где нет причины скрывать свою принадлежность к какой-либо из форм жизни, она привыкла видеть разную реакцию на факт своего рождения. Кто-то наверняка, как Марк, был восторжен и восхищён, кто-то, как я, например, и вовсе не видел причины чертить чётких границ, отделяя одних от других.

Но ведь всегда, в любом мире и любом времени, обязательно будут те, кто привык ненавидеть. Даже без причины, даже просто ради самого факта ненависти. Подавляющее меньшинство – так я их называю. Несмотря на проигрыш в количестве, они давят массу своей силой, а потому наносят больший ущерб, чем должны, исходя из логики и математики.

– У меня, кажется, больше на сегодня нет занятий, – говорю я, хотя понятия не имею, какое у меня расписание. – Если есть желание, можем немного прогуляться по городу.

– Да, – отвечает Лия тут же, не беря и секунды на раздумья. – Я с удовольствием. Давно не гуляла… просто так, без причины. – Лия берёт паузу для улыбки. – И с компанией, способной говорить о чём-то, кроме сложных домашних заданий.

***

Лия оставляет меня после звонка своего младшего брата. Она объясняет: тот учится в Академии, но сейчас приехал в Дубров, чтобы отдохнуть пару дней и забрать из дома кое-какие вещи. Поэтому около шести мы прощаемся, расходимся. Но что она, что я, оборачиваемся ещё по два раза, чтобы бросить напоследок:

– До встречи!

– Ещё увидимся.

– Я позвоню.

– Отлично!

Только когда Лия скрывается за поворотом, я могу отвести взгляд прочь. Мои уши пылают. Я вспоминаю все наши прошлые прогулки и вообще все вечера, проведённые вместе, и чувствую себя такой счастливой, которой, думалось, уже не буду никогда.

Я не знаю, есть ли шанс построить нашу дружбу заново на руинах отношений, которые связывают нас здесь, но надежду я чувствую и буду хранить её столько, сколько потребуется.

В кармане звонит телефон. Достаю его и вижу на дисплее имя человека, говорить с которым по десять раз на дню уже вошло в привычку.

– Это ты его освободила? – спрашивает Бен вместо приветствия.