nastiel - Кровь и туман (СИ)

– Ваши пончики!

В центр стола перед нами мужская рука с кольцом на большом пальце ставит тарелку с тремя пончиками в цветной глазури. Взглядом я скольжу по руке, забираясь выше к локтю, к бейджу, прицепленному к нагрудному карману и демонстрирующему всем имя своего носителя.

В конце я смотрю в знакомое лицо.

– Привет! – улыбается.

Я ещё раз читаю имя на бейдже.

– Роман, – киваю.

– После всего произошедшего можешь называть меня Рэмом, – поворачивается на Тая. – Вы оба.

– После всего произошедшего? – уточняю я.

– Ну да, – Рэм чуть наклоняется вперёд. – Война, эти существа в капюшонах… и всего такого. Тем более, я теперь тоже в штабе. – Рэм вытягивает вперёд руку. Короткий рукав его рабочей формы помогает увидеть печать на внутренней стороне запястья. – Доброволец. А ещё я тебя по голове сковородой ударил…

– Ты хвастаешься сейчас?

– Просто вспомнил! Кстати, извини.

Я касаюсь затылка.

– Это было больно.

– И снова – извини, – Рэм виновато улыбается. – Следующая тарелка пончиков за счёт заведения!

Рэм уходит. Пока я слежу за его исчезающей в кухне фигурой, Тай умудряется запихнуть в рот два пончика из трёх.

– Что? – спрашивает он, прожевав, когда я смотрю на него с укором. – Я же говорил, что голодный!

– Можешь есть и мой, – я киваю на оставшуюся булочку.

– Твой? Здесь твоего нет, я тебе не заказывал.

Так и третий пончик уходит в тот же желудок.

– Магдалена, скорее всего, за городом, – пончики Тай запивает какао, опустошая свой стакан залпом. – Она и ещё несколько её соратников тестируют какое-то оружие, которое они последние несколько дней подпольно разрабатывали. Магдалена не хочет лишних свидетелей, поэтому они сбегают с территории жилых домов в лесополосу.

– Оружие? – переспрашиваю я. Может, неправильно расслышала. – Какое ещё оружие?

– Не знаю. Олик сказал только, что видел, как они из общежития с мешками уходили, а ещё накануне в комнате, которую дали Луке, нашёл какие-то схемы и наброски.

Кусаю губы. Дурацкая привычка, особенно если учесть клыки, которые иногда показываются на свет непроизвольно и царапают подбородок.

– Не нервничай, – Тай легко касается моего плеча.

Я вздрагиваю всем телом. В одно мгновение меня ослепляет гнев, и я ударяю кулаком по столу. Раздаётся хруст дерева. Разжимаю кулак и отодвигаю руку в сторону, чтобы оценить причинённый ущерб.

Трещина такая, что надави я чуть сильнее, и у меня на коленях оказался бы кусок столешницы

– Тебе придётся заплатить за это! – доносится голос Рэма из-за кофемашины.

– Запиши на мой счёт! – отвечает Тай.

– Парень, у тебя нет никакого счёта!

Я резко поднимаюсь со стула. Задеваю стол, и тот начинает ходить ходуном. Стул и вовсе падает назад.

– Лиза? – окликает Тай.

Кости шевелятся, словно тараканы. Каждая мышца пронзена десятком толстых крючкообразных игл. Кожа горит огнём.

Я выскакиваю на улицу, на ходу стаскивая с себя куртку и ботинки – второй такой хорошей одежды мне будет не достать.

До обращения осталось совсем немного. Мне бы только с оживлённой улицы успеть сбежать…

– Лиза! Стой!

Задерживаюсь, хотя не стоило бы. Оборачиваюсь. Следом вышли оба: Рэм глядит на меня с испугом, Тай – с беспокойством.

– Насчёт стола я пошутил! – восклицает Рэм. – Менеджер всё равно в очередной попойке и даже не вспомнит, что стол был целым, если я скажу ему, что трещине уже года два!

– Это не из-за стола, – говорит Тай. – А из-за тех, кто в неё не верит.

Рэм одаривает его вопросительным взглядом и даже открывает рот, явно чтобы поинтересоваться, о чём это он, вот только почему-то в итоге ни звука так и не произносит.

Поэтому говорю я:

– Нужно найти Магдалену, – отворачиваюсь. Гляжу куда-то меж домов. – Она всё испортит. Этот мир, договор… всё будет без толку.

– Тебе придётся обыскать всю лесополосу, – подаёт голос Тай. – Там сотня километров вокруг города, наверное. Плюс, минус.

– Ерунда.

– Я пойду с тобой.

– Ребят, – встревает Рэм, про которого я, если бы не его удары его сердца и постукивание зубами от холода, забыла бы. – Я не знаю, что у вас за дела, но пойду с вами. Втроём будет быстрее.

Я смеюсь.

– Ты же человек. Что ты можешь?

– Ничего особенного, – соглашается Рэм. – Но у меня есть машина… и бейсбольная бита, если надо. Только нужно будет домой ко мне заскочить за ключами. И чтобы я переоделся, а то если с формой случится что-нибудь, меня точно уволят. Я и так уже давно у начальства “на карандаше”.

Я снова гляжу на этих двоих, топчущихся за моей спиной. Мы с Таем переглядываемся. Он коротко кивает в знак согласия, а я внезапно с удивлением замечаю, что мой пульс замедлился, и это так неожиданно, что даже забываю вступить с Таем в немой спор.

Процесс обращения дал заднюю. Образцовый самоконтроль!

Папа бы мной гордился.

***

Рэм в квартире живёт не один. Я понимаю это сразу, стоит только перешагнуть порог. Два разных запаха доминируют среди прочих. Оба мужские, взрослые. Одновременно очень похожие и совершенно различные. Острый и пряный. Перец и гвоздика.

– С отцом живёшь? – предполагаю я.

– Ага.

Рэм снимает обувь, ставит её строго на коврик перед дверью. Нас просит сделать тоже самое.

– А мама? – интересуется Тай, пока справляется со шнурками на кроссовках.

– Они в разводе с самого моего рождения. Сразу разъехались. Я маму только по фотографиям знаю. – Рэм вешает куртку на крючок и снова предстаёт перед нами в рабочей рубашке. К запахам здешним добавляется кофейная вонь. – Вы, может, чаю хотите?

– Некогда, – отрезаю я.

– Понял. Тогда могу предложить поиграть в приставку, пока я собираюсь.

– О! – Тай радостно подпрыгивает на месте. – Это по мне!

Рэм расплывается в удовлетворённой улыбке – хоть кто-то ответил согласием на его доброжелательность.

Приставка располагается в большой комнате с угловым диваном, тонким телевизором, украшенной блестящими шарами искусственной ёлкой и шкафом с зеркальными дверцами. Краем глаза я вылавливаю в последних своё отражение и поправляю волосы, заметив, что на затылке они спутались и торчат во все стороны. Пока Рэм с Таем разбираются с техникой, я, чтобы лишний раз не раздражаться на трату драгоценных минут, выхожу в соседнюю комнату, даже не думая о том, чтобы просить на это разрешение.

Второе помещение оказывается вдвое меньше, но гораздо уютнее. Здесь целый подоконник с цветами в одинаковых коричневых горшках, на стенах висят картины, фотографии и рисунки подводного мира, а на столе под лампой стоит аквариум с живыми рыбами.

Много синего цвета. Не знаю, что за странная одержимость, но он везде: в покрывале на кровати, в обложках сложенных стопкой тетрадях на полке, в висящем на спинке стула свитере, в забытой на прикроватной тумбочке кружке, содержимым которой оказывается апельсиновый сок.