nastiel - Кровь и туман (СИ)

– Шутить изволишь? Значит, всё хорошо.

– Нормально, – честно отвечаю я.

– А нога как?

– Чего привязался, Боже? – восклицаю уже в квартире.

Никого нет. У Артура и Полины сегодня свидание, мама с папой на работах. Я должна была провести этот остаток вечера в одиночестве, но нет же: нарисовался, хрен сотрёшь и непонятно зачем.

– Ну не знаю, может, потому, что я твой друг, а ты сегодня прощалась с крёстным своим, – произносит Бен равнодушно. Стоит в коридоре на коврике у порога, пока я разуваюсь и раздеваюсь. – Или потому, что всё время происходит какие-то дерьмо, и лучше бы нам всем хоть иногда присматривать друг за другом. Но, похоже, это только моё мнение, потому что Нина меня по телефону послала, когда я позвонил ей, видите ли, не вовремя, до Марка вообще не дозвониться и не дописаться, и, что-то мне подсказывает, что это как-то связано с его последним странным и счастливым постом в Твиттере… Ваня возится с Леной, Даня возится с этой уродливой птицей, а на старого Андрея, похоже, все класть хотели!

Я так и замираю со снятыми, но на полку не убранными сапогами в руках.

– Бен, я…

– Забей, – отмахивается тот. – Рад, что у тебя всё окей. Я пошёл.

Разворачивается. Ворчит себе под нос, возится с замком, который я закрыла.

Андрей… Бен. Когда, в какой момент я начала воспринимать его, как должное? Как что-то, что всегда мелькает где-то рядом и иногда даже притирается взгляду?

– Да прекрати ты шуршать там как мышь, – говорю я на очередные попытки Бена вскрыть замок. – Раздевайся, чай пить будем.

– Ещё чего, – бурчит Бен в ответ. – Мне тут не рады…

– Бен, – со вздохом протягиваю я. Ставлю сапоги на место, подхожу к этому упёртому барану и обнимаю его со спины. Холодный, чёрт. Если завтра ещё и заболеет, потом вообще объявит меня врагом народа, наверное. – Ну прости, ладно? Ты хороший друг, а я – не очень. Буду исправляться.

– Я не просто хороший друг, я лучший из лучших, – поправляет Бен уже не так ворчливо. – Сокровище среди мусора.

– Конечно!

– Жемчужина со дна морского, если ты понимаешь, о чём я.

– Ага.

– Чемпион мира по дружбе. Золотой призёр всех Олимпиад.

– Так, всё, – я хлопаю Бена по груди и отстраняюсь. – Палку-то не перегибай.

– Ты первая начала, – заявляет он, поворачиваясь ко мне лицом.

Уже с улыбкой. Ну и славно.

Пока греется чайник, а Бен моет руки в ванной, я ставлю на стол вазочку с печеньем и конфетами. Чайник успевает вскипеть, я успеваю разлить кипяток, заварить чайные пакетики… а Бена всё нет.

– Ты там утопиться не вздумал, я надеюсь? – кричу ему из кухни.

Сразу же раздаётся щелчок открывающейся щеколды. Заходит в кухню Бен с мокрым воротником на рубашке “поло”. Я думаю, ладно, наверное, лицо умывал, но чего так долго?

– Такая ты смешная, не могу, – Бен цокает языком. Усаживается за стол, двумя руками берётся за горячую кружку. – Кайф!

– Конечно, после полутора часов на морозе, – я сажусь напротив, на стул. – Ты, если честно, меня своими словами этими у двери удивил… Иногда я забываю, что ты на самом деле такой ранимый.

Бен молчит. Отпивает чай, берёт конфету. Вертит её в пальцах, читая название.

– “Коровка”, – ухмыляется. – Вот я когда толстым был, их просто обожал, – кривит губы. – Наверное, в этом и дело… Полагаю, название конфет – это предупреждение.

Шутит. Игнорирует мои слова. Видать, именно та тема, которую Бену совсем поднимать не хочется. Ещё бы: вспылил, ляпнул, что думает, но чего говорить не стоит, если не хочешь показаться размазнёй – так, наверное, он думает.

Вечно играет, играет, играет… Больше всех нас, больше меня и Нины. Никогда не знаешь, когда его настроение снова скаканёт, поэтому такие моменты открытия, как тот, у порога, приходится подолгу ждать, а потом столько же думать, как реагировать на них, чтобы он не закрылся ещё сильнее.

Но при всём этом, Бен хороший. Называть его своим другом мне в удовольствие. Всё портит лишь то, что я помню о том нашем случайном поцелуе. Стараюсь не вспоминать, но никогда не забываю. Даже когда начала чувствовать что-то к Власу, внутренний голос где-то на сознания шептал чужое имя, а редкие ночи без кошмаров подкидывали в сны чужое лицо и чужой поцелуй – ведь мы были в телах своих предков…. но оставались собой, я полагаю. И именно поэтому это всё усложняет .

Однако никакой драмы, и это я знаю точно.

Я одинаково недостойна их обоих – разговор окончен.

– Я не ранимый, кстати, – наконец говорит Бен, чем вытаскивает меня обратно в реальность. – Если ты только не имеешь в виду то, что я профессионально владею оружием, и ранимый – в смысле смертельно опасный.

– Ага, именно это я и имею, – подтверждаю с серьёзным лицом. А сама головой качаю. Как ребёнок! – Ты вообще как? Как дедушка, мама?

– Всё нормально, – протягивает Бен. Смотрит на меня, слегка прищурившись. Он будто удивлён. Или… Боже, он, что, правда не ожидал, что я поинтересуюсь? Его действительно все убирают на второй план? – Дедушка окончательно поправил здоровье и даже нашёл себе подработку – сидит на складе стройматериалов по ночам, охраняет. Сутки через двое. Платят, конечно, копейки, но он не ради денег, а чтобы хоть чем-то заниматься. Матушка в порядке. Хахаля себе какого-то нашла, правда, не нравится он мне. Чувствует сынишкино сердечко, что ему нужно наше бабло, которого нет. Так что если я пойму, что он подонок, убью его, наверное.

– Как справишься – звякни, – говорю я. – Помогу избавиться от улик и трупа.

– Вау! Это был был бы лучший мне от тебя подарок!

– Ну мы же друзья, – напоминаю я.

Бен вроде и собирался открыть наконец конфету, но вдруг заворачивает её обратно и кидает в вазочку. Со вздохом откидывается на спинку кухонного дивана. Некоторое время сверлит кружку взглядом, затем поднимает его на меня и улыбается. Мягко, одними губами.

– Это точно, – подтверждает Бен. Берёт кружку за ручку, поднимает в воздух и чуть уводит вперёд. – За дружбу.

Я легко стукаю своей кружкой по его и повторяю импровизированный тост:

– За дружбу.

Затем бы оба пьём. И мой чай, который я предварительно подсластила, внезапно кажется мне голой кислятиной.

В коридоре звенит оставленный в куртке мобильный телефон. Я подрываюсь, едва не разливая остатки чая, но как только делаю первый шаг, боль в ноге приказывает мне чуть успокоить пыл и идти медленнее.

Проходит полприпева, когда я наконец отвечаю на звонок:

– Привет, Вань.

– Слав, тут, короче, есть дело, – сообщает Ваня. – Дмитрий разрешил нам пойти. Говорил, оперативники сейчас нужны для более важных заданий, мол, вдруг что. А мы уже команда слаженная. Втроём пойдём: ты, я и Даня.

– Что за дело-то?

– Нужно новобранца в штаб доставить. В писании Авеля наконец появилось новое имя. Пойдём?