nastiel - Пепел и пыль (СИ)

Кирилл хмыкает. Чёлка спадает ему на лоб, и он поправляет её быстрым взмахом головы.

— Я решил придумать нам новое развлечение, — произносит он задумчиво. — Надоело по стройкам шататься, у меня уже третьи кроссовки за месяц ушли из-за этого на помойку.

— Наконец-то! — выдыхаю я.

Ведь теперь он не упадёт, и мы не расстанемся.

Но ведь это уже случилось…

С мысли меня сбивает зеленеющий прямо на глазах горизонт. Я верчусь на месте. Кирилл исчез, да и я сама уже не на площадке, а посреди луга, усыпанного цветами. В воздухе витают запахи хлеба, ромашки и клубники.

— Откуда ты воду несла? Сама скважину рыла, что ли?

Из-за моей спины выходит Нина. На ней белое платье в мелкий чёрный горох; такое истинно девчачье, что теперь я уверена — это сон. Ведь защитница, которую я знаю, никогда бы такое не надела.

Нина берёт из моих рук бутылку с водой, хотя секунду назад я не чувствовала её тяжести. Свободной ладонью она подталкивает меня в нужном направлении: к Лисе, Лие и Лизе, сидящих в метрах десяти на постеленном на траве пледе.

Я иду за Ниной, но с каждым шагом моя нога тонет в земле, как в зыбучих песках. Я опускаю глаза и вижу воду.

— Спорим, что смогу сделать пять «блинчиков»? — заявляет кто-то уверенно.

Поднимаю голову. Даня стоит по колено в воде и подбрасывает в воздухе гальку. Но обращается он не ко мне, так как смотрит куда-то чуть левее.

— Я сделаю шесть.

Скрестив руки на груди, вперёд выходит Ваня. Привычным быстрым движением он поправляет очки на носу. Даня бросает камень, Ваня следит за ним, вслух считая получившиеся «блинчики». И торжествующе смеётся, когда их выходит всего три…

… Я открываю глаза. Серость неба первые секунды после пробуждения воспринимается как пыль, которую я пытаюсь стереть пальцами.

Нельзя было засыпать на дежурстве, но я не жалею. На такой сон можно обменять любую реальность.

— Эй.

Шуршащие шаги по земле, и рядом со мной садится Кирилл. Цвет его лица какой-то жёлтый, а на висках испарина. Выглядит он не очень — то ли болен, то ли сильно устал.

— Что снилось?

— Кое-что очень классное, — мне сложно сдержать улыбку.

Кирилл кивает. Замечаю, как сильно он сжимает собственные коленки — так, что даже фаланги пальцев белеют.

— Давно ты стоял за моей спиной?

— Только подошёл.

— Ты так и не научился врать.

Кирилл глядит на меня с немым вопросом в глазах. Я натягиваю рукав кофты на ладонь и провожу по его лбу и щеке, стирая капли пота.

— Мне хорошие сны уже давно не снятся: либо ерунда, либо ужасы, о которых и вспоминать не хочется. Ты видел, что я задремала, и создал для меня иллюзию?

Кирилл пожимает плечами. Раньше, чем я убираю ладонь, он перехватывает её и крепко сжимает.

— Я подумал, тебе не помешает немного отдохнуть, — отвечает он. — После всего, что случилось…

— Ты и половины не знаешь, — говорю я. Но тут же решаю сменить тему: — И как это происходит? Ты придумываешь картинки и «загружаешь» мне их в голову?

— Что-то вроде того, — Кирилл на секунду переплетает наши пальцы. Затем сам себя одёргивает и позволяет мне вернуть ладонь. Я сую обе в карманы штанов. — Часть придумал я, но есть кое-что, что подверженный магии мозг додумывает сам.

Кирилл выдыхает. Хмурится, будто пытается воспроизвести в памяти только что потерянный образ:

— Мужчина, — продолжает он. — Мужчина, держащий за руку тётю Тому. Это твой отчим?

— Отец, — отвечаю я. — Родной. — Отклоняюсь назад, пока не касаюсь спиной прохладной поверхности облюбованного горного выступа. — Он директор штаба.

Кирилл присвистывает. Ложится рядом, складывает руки на животе.

— Значит, ты теперь важная шишка?

Я качаю головой:

— Не будь дураком. Ты же знаешь, ответственность меня портит.

— Да уж, — короткий смешок. — Ещё как. Тиран и деспот — недостаточно грубые в твоём случае слова.

Не глядя, пихаю Кирилла в бок. Задерживаю ладонь на его теле чуть дольше необходимого, потому что даже через одежду чувствую, как он дрожит.

— Ты в порядке? — переворачиваюсь на бок, чтобы видеть друга. — Неважно выглядишь…

— За любую магию нужно платить, — предупреждая дальнейшие вопросы, говорит Кирилл. — Одно дело напугать кого-нибудь, создав монстра, а другое — замаскировать целое поселение и его жителей под заброшенные руины.

— И можно тебе чем-то помочь?

— Не говори, что я неважно выгляжу. Это обидно.

Я улыбаюсь. Кирилл, лежащий чуть выше, чем я, глядит на меня из-под опущенных ресниц.

— Когда я видела тебя последний раз, ты был ниже, — вспоминаю я.

— Нам тогда было по двенадцать. Я был ниже, ты не носила лифчик.

— Очень смешно, — прыскаю я.

Но ничто не может сейчас отвлечь меня от его самочувствия. Такими темпами Кириллу едва ли удастся додержать иллюзию до утра, оставаясь в сознании.

— Я ведь тоже владею магией, в каком-то смысле, — говорю я, поднимая правую руку над головой. Голубые камни на браслете завораживают своим блеском. — Жидкость, которая бежит по моим венам…

— И? — уточняет Кирилл, не давая мне закончить.

— Может, я могу как-то тебе помочь?

— Рось…

— Иначе уходи, потому что я не могу смотреть, как ты страдаешь.

Продолжаю отвлекаться на браслет, но краем глаза слежу за передвижениями Кирилла. Некоторое время он молчит, но смотрит на меня в упор, не отводя глаз.

— Ладно, — произносит он наконец. Хватает меня за поднятую руку, переплетая пальцы. У Кирилла мозолистая, грубая ладонь. — Не обязательно подпитываться магией, я могу воспользоваться и твоей жизненной силой.

Я крепче сжимаю его пальцы.

— Ты типа вампир?

Кирилл лишь смеётся в ответ.

— Вампиризм не более чем проклятье. Как вида вампиров не существуют. Живые мертвецы? — Кирилл качает головой. — Бред какой-то.

«Иголки» под кожей проходят по всему телу, и начало они берут именно в ладони, которую держит Кирилл. Пока это всё, что я чувствую.

Не так уж и страшно.

— Расскажи о своих друзьях, — прошу я. — Гло, Филире, Севере…. Где вы познакомились? И почему вас, пиратов, всего четверо?

— Чем меньше народа, тем легче путешествовать. Двоих недостаточно для самообороны, троих — для воровских афер. А вот четыре — идеальное количество. Да и больше таких, как мы, ты всё равно не найдёшь.

— Каких таких?

— Не знаю… Особенных? — Кирилл морщит нос. Похоже, ему не нравится это слово и то, что оно в себе несёт. — Я — изгнанник, спасибо родителям. Стаю Севера уничтожили во время гражданской войны. Гло родилась больной, её голосовые связки совсем неразвиты. Можешь себе представить, какой удар несёт подобное чадо для сирен, чьей основной задачей является сильное потомство?

— А Филира?

— Её деревню разорили. Она, будучи маленькой девочкой, сначала попала на служение какой-то важной шишке, а потом, как и все мы, набралась смелости и отправилась на поиски лучшей жизни.