Антон Кучевский - Такая разная тьма

— Вот незадача-то, — поджал губы Муха. — Тогда счастливого вам пути! Я как-нибудь доберусь, думаю.

— А зачем вам, собственно, в Роксомм? — спросил Ажой.

— Вот тут уже мне с вами не по пути, уважаемые, — усмехнулся тот. — Секретное поручение Ордена, мать его растак.

Расстались вроде как с взаимными раскланиваниями. Однако мне почему-то показалось, что Муха искренне удивлен — как это мы его, такого замечательного, не хвалим и не восхищаемся. Чуть позже Джад, обуреваемый сомнениями, тоже сообщил о похожих мыслях.

— Честно говоря, у меня возникло впечатление — он нарочно устроил всю ту комедию. Сил завалить зверя у него хватало с лихвой.

— Да ладно. Почему бы и не покрасоваться лишний раз, — возразил Граф, гордо восседающий на месте возницы.

Старпом хмыкнул:

— Ну да, кому, как не тебе об этом знать.

— Мастер Стефенсон, я бы попросил… — с подчеркнутой надменностью начал было Граф, но я выставила ладонь в его сторону:

— Ульгем, пожалуйста, заткнись. Да и ты, Джад, тоже не по делу говоришь. Я тут думать пытаюсь, вообще-то!

— И как?

— Не выходит. В Орден набирают со скольких лет?

— С девяти-десяти, в среднем, — пожал плечами Джад, поглаживающий пальцами секиру. — Но точно не помню.

— Так почему у того Искателя, наряду с простецкой речью и совершенно свободными манерами, самомнение, как у единственного ребенка в старинной дворянской семье? — спросила я. Никто не ответил. — Их там с детства приучают чувствовать себя героями?

— Наверное, — с гримасой, словно от зубной боли, ответил Ксам. — Капитан, больше заняться нечем? Зачем обсуждать Графа Номер Два?

Возница только выругался в ответ.

— Сам говорил, что он может быть полезен, — огрызнулась я.

— Говорил. А еще говорил, что нам бы поскорее добраться до города.

— Терпи, Рыжий. Сутки остались, к завтрашнему утру уже будем там.

— А привал?

— Да какой, к черту лысому, привал? Потерпят лошадки одну ночь, не сахарные.

— Ножи, — лаконично сказал Граф, даже не поворачивая головы. Внутри кольнуло что-то такое… не знаю, как будто он затронул самую суть проблемы. Мечник любит так выражаться порой: скажет одно слово и молчит, как воды в рот набрал.

— Что — ножи?

— Ножи у него, говорю. Вы много видели людей с ножами, капитан?

— Каждый первый. Я, скорее, видела мало людей без ножа за пазухой, за поясом или за сапогом. Нож — очень полезная вещь, знаешь ли.

— Неудачно выразился, — с досадой произнес Граф. — Я имел в виду, много ли вы видели людей, которые сражаются только ножами?

Я хмыкнула:

— Частично ты прав, но только частично. Что мы вообще знаем об Искателях? Может, у них такой метод давно в почете, клинок легкий, удобно лежит в руке. Те воздушные вихри — опасная штука. Скорее всего, невесомая, так что сражается он очень быстро, как и многие чудовища Тьмы. Впрочем, мы сами видели его скорость.

— Вот уж правда — Муха, — усмехнулся старпом.

— Шлем у него необычный, — добавила я, вспоминая зеркальные «глаза».

— Бесспорно, — заметил молчавший доселе Ажой Бо Скаррав. Он перебирал какие-то стеклянные бусы, тускло мерцавшие от его прикосновений. — Я готов поставить оставшиеся у меня жалкие деньги на то, что парень отыскал какой-то загадочный артефакт, но не из древних, а из экстрапланарных.

Боцман удивился:

— Экстра… чего?

— Экстрапланарных. Из другого мира, — пояснила я, откинув голову и прикрывая глаза. — В Кихча хватает экстрапланарных штук — артефакты, книги, существа. Граф, помнишь, мы в Эрвинде столкнулись с группой путешественников?

— Там, где тот громила-саррус из варварских племен? — уточнил он. — Да, помню. Красиво сражался, не запомнить такое — преступление для настоящего фехтовальщика.

— Ну, вот. И минотавр, и тифлинг из их группы — для нашего мира они оба чужаки. Экстрапланарные, так сказать.

Граф помедлил с ответом, перехватывая поводья, затем произнес:

— Мне кажется, что мы еще о них услышим, капитан.

— Брось. Мир большой. К тому же, с их манерой искать приключения на свою шею, я не удивлюсь, если Хортон с товарищами давно попали в другой мир Великого Кольца.

Роксомм — город на холмах. Я вовсе не имею в виду, что он прячется между многочисленных зеленых гор, заставляя неуверенного путника искать каждый дом, надежно укрытый в толще земли. Очень даже наоборот — холмы, словно могущественной рукой срезанные пополам, стали основанием для нескольких районов крупного города. Хоть рек здесь и нет, зато есть мосты, переброшенные от одного Холма к другому.

Прекрасное зрелище. Как будто некогда отцы-основатели города наняли за баснословную сумму могущественного мага, который зубодробительно сложным заклинанием уравнял каждый холм в высоте и сделал их поверхность похожими на горные плато. Плоскими, как блюдца.

У въезда стоит мемориальный камень, на котором заметны крупно высеченные буквы: «Да станет город сей нерушимым оплотом совести людской; и, подобно тому, как каждый гражданин Великой Империи склоняет голову перед судом ее, да не поднимется ни один выше других».

— Пафоса-то нагнали, — фыркнула я. Ажой смиренно заметил:

— Говорят, Роксомм действительно славится своей справедливостью.

— Именно поэтому вашего брата-аристократа здесь днем с огнем не сыщешь, — хохотнул Ксам, обводя пальцем остальную компанию. — Графья да прочая знать любят дома повыше и перины помягче, а столичные суды вечно смотрят сквозь пальцы на их выходки.

Я с интересом спросила:

— Ты был в Роксомме, Ксам?

— Был, — вздохнул он, тут же утратив наносную веселость. — Потому и сказал Узане, чтоб, если что, ехала сюда. Простой народ здесь может рассчитывать на поддержку закона, места потрясают взор, а бунтов против законного владыки не было уже лет восемьсот.

— Тихое местечко, — кивнул Джад. Я проворчала:

— Не доверяю я подобным местам. На глаз все красиво, а внутри обычно гниль.

— Вот и проверим, — заключил Граф, потуже затягивая бандану. На этот раз она цвета того фиолетового марева, которое заключено в водах Пурпурного моря. Рубашка, естественно, в унисон. Меч привычно обмотан какими-то веревками и тряпками.

Между двух возвышенностей — стена, в которой виднеются огромные ворота. Всего таких стен пять, они чрезвычайно высоки и примыкают к небольшим городским стенам на вершине холмов. Из-за них Роксомм еще называют городом Пяти Стен.

У ворот целых четыре стражника. Все в одинаковом доспехе, как в армии, что свидетельствует о большом достатке города. Вообще, отношения городской стражи и регулярных армейских частей пронизаны тяжелой, долгой историей взаимных насмешек и неприязни. Первые обычно состоят на довольствии городской префектуры или управы, из-за чего получают совершенно разную плату в разных городах, я видела даже города вообще без стражи. Но обычно то были небольшие селения, где каждый человек знал каждого в лицо.