Антон Кучевский - Такая разная тьма

Ушлый Ксам, который все же потрудился привести в порядок свои мозги, быстро выкупил место в очереди за пару увесистых монет с ликом Его Светлейшества Варанга. Теперь перед нами стояли всего трое — полноватая женщина опрятного вида, одетая в платье с цветочным узором, блеклой наружности тип в дорожном пыльнике и немного лопоухий светловолосый юноша с крысиным лицом и увесистой кожаной сумкой под мышкой. Нет, серьезно — такой прикус еще надо поискать.

Мне нравится разглядывать лица людей. Уверена, если б не личина, они куда больше бы таращились на меня, так что все справедливо. Кроме того, я не подмечаю недостатки, а, скорее, составляю мысленный портрет. Например, какая драка оставила господину, стоящему теперь за нами, такой безобразный шрам от уха и до низа шеи? Или просто упал с дерева, а по пути напоролся на сук? Задира или неуклюжий, вот что действительно интересно.

Даже будучи четвертыми, мы ожидали почти час. После того, как крысиный юноша вместе со своей верной сумкой вылетел из дверей, вслед за ним пролетел ботинок и над площадью громогласно разнеслось «…и чтоб духу твоего здесь больше не было, паскуда!», мы поняли, что бургомистр сегодня не в настроении. Или же не в настроении кто-то из его службы. Над чахлыми фиолетовыми цветами роились, медленно опускаясь, какие-то бумаги и чертежи, покинувшие сумку. Правый ботинок угрюмо лежал на земле — своей цели он так и не достиг.

— Может, отнесем ботинок страждущему? — кивнул на предмет искусства Джад.

— Хочешь — неси. Мне не по нраву чужие ботинки таскать, — злорадно сообщила я и прошла в низкую дверь, едва не расшибив лоб.

Встретила нас молчаливая женщина средних лет, которая без единого звука указала пальцем на дальнюю дверь слева. Оттуда неслись нечленораздельные звуки.

Звуки оказались сухощавым мужчиной ростом примерно с Графа. Русые волосы еще без седины, но сухие и ломкие, коротко подстрижены, сетка морщин на шее и в уголках бледно-лиловых глаз, чуть отвисшие щеки, гладко выбритые. От него пахнет каким-то парфюмом, а еще — злостью и отчаянием. А еще он ходит по кабинету, приговаривая:

— Безмозглый тупица, баран, идиот, кретин, дурак, остолоп, балда, балбес, болван…

Мы с интересом прослушали около тридцати понятий, означавших, по сути, одно и то же, затем я решилась прервать страждущего:

— Вы свободны?

Он осекся, быстро и нервно проговорил:

— Да-да, заходите.

— Тави Беккенбергская, — в который уже раз представилась я. — По особому вопросу.

— Ко мне все по особому вопросу, — нервно сказал бургомистр. — Каждый! Понимаете? Я каждого отсюда не могу спровадить добрых полчаса, а то и больше. Хотя свои проблемы они могли бы решить в совершенно другом месте. Для этого не обязательно! Обращаться! Ко мне! Идо Вейсхаупу!

С этими словами бургомистр топнул необутой ногой по мягкому ковру. Получилось неслышно и совсем неубедительно.

— Но ведь существует городской совет…

— Вот! Где! У меня ваш совет! — выкрикнул он, приложив ребро ладони к шее. — Все такие вроде как занятые, сидят да прибыли подсчитывают. Пока не высидишь им все другие мысли, на город сдать и не подумают со своих гильдейских взносов! А что до работы… я один. Один, понимаете?

— Понимаем, — успокаивающе проговорила я и мило улыбнулась. Надеюсь, иллюзия скопировала улыбку с нужной харизмой. — Но мы к вам по действительно важному вопросу. Пропал человек. Все городские службы мы уже оббегали, побывали в больнице, даже у коронера. И след простыл. Все, что мы знаем — она въехала в ваш город одиннадцатого числа прошлого месяца.

— А ко мне вы зачем пришли? Я сыском людей не занимаюсь.

— Поверьте, меня тоже не интересовала работа сыщика до тех пор, пока не пропала родственница верного и достойного человека, — отметила я, проводя рукой по полированной крышке стола. — К вам не обращалась некая Узана Ягос?

— По какому вопросу? — тут же ощетинился Идо.

— Не знаю. И не могу знать. Для этого, скорее всего, понадобится проверить книги записи посетителей с одиннадцатого Зеленых Иггов. Сего года, — как могла, мягко и ненастойчиво, сказала я. Вместо очередной бурной тирады бургомистр вдруг улыбнулся:

— Да? Тогда это не ко мне.

— А к кому тогда? Весь Роксомм уже оббегали.

— В этот раз недалеко, не волнуйтесь. К моей помощнице, Эрсель, — он показал рукой на выход, пусть даже и не совсем учтиво, — у нее хранятся все книги прошедших месяцев. Так мы всегда можем посмотреть, кто и зачем обращался в Совет.

— А где остальной Совет? — с подозрением спросил Джад, обозревая небольшой, в общем-то, кабинет главы.

Бургомистр произнес, постепенно наращивая тембр, как хороший певец или актер бродячего театра:

— Молодой человек… все эти занятые люди, дельцы, торговые партнеры, владельцы кузниц, постоялых дворов… закоренелые лентяи! Я! Один! Понимаете? Нет никакого хваленого Совета. Совет — это я, господа!

Для полного счастья ему оставалось только вскарабкаться на стол, однако я схватила под локти спутников и, кратко поклонившись, утащила их отсюда. Впечатление, будто мы только что побывали именно в бродячем театре. Причем не в зрительских рядах, а почему-то на сцене.

Я потрогала за локоть женщину, которая склонилась над столом так, что Джад даже присвистнул. Эрсель взметнулась, словно подстреленное животное, затем схватилась за сердце, тяжело дыша и круглыми глазами смотря на нас. Интересно, в префектуре все такие, или только эти двое?

— Вы меня ужасно напугали! — заявила она, поправляя платье.

— Простите, — развела руками я, — но нам срочно нужно посмотреть на книги записи посетителей. У нас человек пропал. Идо сказал, что по вопросам просмотра книг следует обратиться к вам.

— М-м-м… да, это можно. Секрета не делаем. А допуск у вас есть? — с подозрением спросила Эрсель. Вместо ответа я вытащила из плоского кошеля на поясе бумагу, которую молча сунула ей. На бумаге красовалась подпись капитана Мерчизон.

— Такого хватит?

— Оу. Я сейчас. — И след простыл.

И только юбки взметнулись. Все тонкие, едва ли не прозрачные, но одна поверх другой. И все разных оттенков. А еще куча различных заколок, кружев, бахромы в самых неожиданных местах. М-да, чем больше смотрю, тем больше смиряюсь со своей дремучестью относительно моды.

— А ничего барышня, — явно ухмыляясь, вот спиной вижу, шепнул Джад сзади. Рыжий, судя по тишине, повисшей в воздухе, не ответил.

— Я все слышала! — гневной фурией ворвалась в небольшой холл Эрсель, неся с собой стопку фолиантов, обернутых дешевой кожей. С размаху опустила их на стол.

— Но чересчур энергичная, — прокомментировал старпом. Мне показалось, что сейчас ему прилетит либо книжками, либо самим столом, однако девушка удержала свой характер в узде и снова замолчала. Показала пальцем на книги, затем на крохотный столик в дальнем углу. Схватив тома под мышку, я поспешно удалилась. Джад порывался что-то сказать, но я позволила ему открыть рот только тогда, когда окружила нас звуконепроницаемым щитом.