Мария Секирина - Я мисс, и мне плевать (СИ)

- Ты забыл о том, что есть два дырявых носка, - она показала пальцем нужную строчку в тексте. – А пара требуется целая. Получается, что в худшем случае можно вытащить пять носков и не найти целой пары. Гарантированно она получится только при шести.

Услышав это, я улыбнулась, все еще хорошо помня, текст загадки.

- «четыре белых носка в широкую черную полоску, восемь черных в узкую белую полоску», это ведь одинаковые носки.

Джек покивал, поняв мою мысль и, повысив голос, произнес:

- Мой ответ – «пять».

Его браслет засиял названной цифрой.

Глава тринадцатая

Настала моя очередь. Пока я делала те несколько шагов, отделявшие меня от тумбы, мне в голову пришла глупая, но смешная идея. Сунув руку внутрь, я замерла и сделала вид, будто чего-то боюсь, а сама стала смотреть на реакцию. Хокен сдвинул брови, Лисса сделала брезгливое выражение лица, а у Джека округлились глаза.

- Что-то не так? – встревоженным голосом спросил оборотень.

Мне кольнул стыд, но я продолжила претворяться

- Не знаю, - это было сказано тихим шепотом с плаксивыми нотками. - Кажется, там что-то есть, - я переводила испуганный взгляд с одного лица на другое.

Когда оборотень кинулся ко мне, с желанием спасти, я больше не смогла сдерживаться и рассмеялась. У Джека было такое лицо, будто он решил, что я сумасшедшая.

- Простите, - попыталась выговорить я между приступами смеха, - не удержалась.

Я вынула целую и невредимую руку, на которой висел браслет и развернула свою загадку.

- Две прекрасные девы желали сбежать из заточения, но выход охранялся княжескими гвардейцами, - я уже даже не удивилась тому, что текст связан с реальными событиями. - Девы узнали, что стражники выпускают только тех, кому известен шифр. Они спрятались за гобеленом и стали ждать. К выходу прошла прачка. Гвардеец сказал ей «двадцать два», на что женщина ответила «одиннадцать». Одна из девушек предположила, что знает шифр и поделилась этим с подругой. Та покивала и согласилась с тем, что ей стоит попробовать. Тогда, подкрепившись поддержкой подруги, первая девушка вышла. Гвардеец сказал ей «сорок восемь», на что та уверенно ответила «двадцать четыре». Второй гвардеец за это схватил ее и отвел обратно в заточение. Оставшаяся в благостном одиночестве прекрасная дева, стала ждать. Вскоре на пороге появился слуга, которому стражник сказал «двадцать шесть», на что тот ответил «тринадцать» и пошел дальше. Узнав все, что нужно узница смогла достичь всех поставленных целей: сбежала и избавилась от подруги. Что же она ответила, на «двадцать четыре».

- Ха-ха-ха, я думал, у меня загадка была самой длинной, - рассмеялся Хокен, и я вновь заметила, что зеленые птички больше не появляются.

- Не смейся больше, - бросила я, чувствуя горечь, от этого подтверждения того, что мы находимся взаперти без магии и от прочитанного. В душу закралось плохое предчувствие, но я не решилась бы точно описать, в чем оно заключалось.

Вид у моего бывшего жениха стал виноватым и немного обиженным. Друзья смотрели на меня с разной степенью укоризны. Я собралась было объяснить, что имела в виду, но, вновь взглянув на лицо Хокена, замерла. Черты его, бывшие плавными и изящными, заострились. Ведомая предчувствием я приблизилась, мой бывший жених удивился, но мешать мне не стал. Он попытался помешать только тогда, когда я стала совершать движения, будто снимаю паутину. К своему огорчению я успела закончить начатое прежде, чем бывший жених отвел мою руку. К щекам прилила кровь, а в тоже время в сердце разрастался гнев, я отошла и отвернулась.

- Арьянэт, - даже голос его теперь поменялся, вновь став низким и тяжелым.

- Кто этот человек, Янэт? – спросила подруга.

- А это Младший княжич. Или тот, кто выдавал себя за него. Или тот, кто выдавал себя за Главного гончего.

В тот момент в моей многострадальной головушке сложилась картинка. Выпускницы мадам Люсинды, единодушно выбравшие объектом своего желания Элиона, знание усадьбы и секретов сада, молодой возраст – мсье Ноэль был Младшим княжичем. Непонятным оставалось лишь то, зачем было устраивать весь этот маскарад.

Когда я повернулась, по щекам текли слезы, от очередной неприятной выходки бывшего жениха.

- Кто ты?

Азалия поглаживала меня по спине, Джек стал подходить ко мне с желанием обнять, но замер из-за того, что пара упавших слезинок прожгла пол. Вместо того, чтобы успокоиться, я упала на колени и разразилась слезами еще сильнее. Я плакала, плакала, плакала, пока эту реку не остановила Мелисандра. В то время, как Джек легонько тряс меня за плечо, подруга неласково съездила мне по затылку.

- Арьянэт! – ее ожесточенное лицо появилось в поле зрения после того, как я открыла глаза от этого отрезвляющего удара.

- Да-да-да, разгадаем загадку, выберемся отсюда, а потом наревусь вдоволь.

Я встала и отряхнулась, хоть пол, на котором я мгновением ранее преклоняла колени, был абсолютно чистым. Если не считать больших черных пятен под моими ногами, которых прежде не было. Я отшатнулась.

- Что это?

- Твои жгучие слезки это сотворили, судьба моя, - оборотень выглядел дерганным и нервным.

- Быть может, там внизу что-то есть? Джек, ты можешь принять форму и разбить пол?

В зеленых глазах притаилось сомнение.

- Я попробую, только прежде разденусь. Не хочу снова лишиться одежды и расхаживать потом нагишом.

Мы втроем отвернулись. Некоторое время слышалось только шуршание ткани, после чего еще некоторое время слышалось лишь наше дыхание. Когда я устала ждать и сказала:

- Джек, одевайся уже, - из-за спины раздался клекот.

Позади меня возвышался огромный сапсан, который захлопал крыльями, когда мы на него посмотрели. От этого движения Лисса отпрянула. На одной из его лапок птицы уменьшившийся до размеров кольца браслет. Я улыбнулась, погладив птицу по перьям, и шепнула:

- Попробуй расширить проход, посмотрим, что из этого выйдет.

Клюв его оказался таким крепким, что с легкостью отбивал куски пола, которые проваливались в образовывавшуюся дыру. Пока я собрала разбросанную одежду и сложила ее в стопку, птица проделала немаленькое отверстие и заклекотала, привлекая к себе внимание. Заглянув в получившийся проход, я увидела лишь черноту. Элион-Хокен держался в стороне, виновато понурив голову. Я вспомнила синяк, который оставила на его лице тремя свирепыми ударами, и то, как этот синяк стремительно исчез, когда мы собрались переходить в другой мир. Что-то подсказывало мне, что Хокен убрал его сам с помощью магии, а продолжал некоторое время носить лишь для того, чтобы вызвать во мне чувство вины. От этих мыслей понурое выражение его жесткого лица казалось настолько фальшивым, что оскорбляло мой взор. Стоило поглядеть на эту опущенную голову, как сбитый кулак начинал чесаться. От разрушительных мыслей меня отвлекла подруга, которая прекратив всматриваться в зияющую черноту провала, обратилась ко мне.