Екатерина Шашкова - Река ведет к Истоку

— Да, но что это даст?

— Что угодно! Хоть моральную поддержку. И… ты сумеешь определить, получила ли она сообщение? И получила ли его именно она?

— Да. — Ракун начал понимать. — Если послание дойдет до адресата, значит, она точно жива и в сознании. Если нет, то… Ну, может, у нее просто браслет сперли. Или она сама его сняла. Тоже бывает.

— Не рассуждай, а колдуй!

— Тогда заткнись. Дай сосредоточиться. — Магос прикрыл глаза и коснулся сережки кончиками пальцев. — Что пишем-то?

Повозка наехала колесом на камень, подпрыгнула, и Алина подпрыгнула вместе с ней, приложившись затылком о дощатое дно. Именно это и привело ее в чувство.

Некоторое время девушка лежала смирно, пытаясь понять, что происходит. Вокруг было темно, все скрипело и дрожало, голова раскалывалась, а руки и ноги неприятно ныли и почему-то не хотели двигаться.

Алина попыталась пошевелить пальцами — получилось с трудом. Ощущение было такое, словно вместо воздуха ее окружал толстый слой резины. Невидимая, но прочная оболочка затрудняла движение, мешала сменить позу или хотя бы вдохнуть полной грудью. Явно какая-то магия.

Девушка невольно фыркнула. Еще вчера она бы все отдала за такое приключение. Даже когда задувала свечки на именинном торге, загадала: «Пусть случится что-нибудь необычное! И чтоб матан пересдавать не пришлось». Ну вот, случилось. Теперь уж явно не до матана.

Мысль о том, что это просто сон или игра воображения, мелькнула и тут же исчезла. Во сне происходящее воспринималось совсем по-другому: сумбурно, путано и нелогично. А сейчас Алина помнила все, что случилось. Как плыли в лодке, как колдун вдруг выпал из нее, а саму девушку неизвестные люди вытащили на берег и…

Дальше память пасовала.

Кажется, один из них на нее дунул. Просто дунул.

Дыхание оказалось противным, чисткой зубов незнакомец себя явно не утруждал. Но вместо того, чтобы высказать этому противнику гигиены все, что пришло в голову, Алина вдруг зевнула и отключилась.

А сейчас, значит, включилась обратно и обнаружила, что ее куда-то везут.

Повозка была сколочена кое-как, в щели пробивался свет, но рассмотреть окружающий пейзаж не получалось. Снаружи могли находиться и лес, и степь, и город.

Хотя нет, точно не город. Города — они громкие, а здесь тихо.

Расслышать получилось разве что отголоски еле слышной беседы, но разобрать слова не представлялось возможности из-за скрипа колес и цокота копыт. По крайней мере девушке показалось, что это именно копыта.

Интересно, специально ради нее конный эскорт выделили, или здесь просто средневековье? Магос вроде цивилизацию обещал.

Алина попробовала повернуться к ближайшей щели, но голова не сдвинулась и на сантиметр. Невозможность пошевелиться почему-то злила больше, чем сам факт похищения. Еще и рука начала дико чесаться. Запястье зудело, как будто его выбрала для обеда целая стая комаров.

Девушка с трудом шевельнула рукой, пытаясь потереть ее о бортик. Тихонько звякнуло. Наручники, что ли? А, нет, браслет. Точно, любимый браслет Нины, над которым она вечно тряслась. И чесалось как раз под ним. Видимо, попало что-то…

Браслет был Алине великоват, и обычно она снимала его, даже не расстегивая. Сейчас это оказалось как никогда кстати. Дождавшись, когда повозка подпрыгнет на очередной кочке, девушка дернулась изо всех сил, тряхнула рукой — и металлическая полоска, легко соскользнув с запястья, грохнулась неподалеку.

На внутренней стороне горела яркая надпись: «Держись, мы тебя скоро вытащим!»

Как только Алина дочитала сообщение, надпись начала гаснуть и вскоре совсем исчезла. И рука чесаться сразу перестала.

Девушка улыбнулась. О ней помнят и ее обязательно спасут! Ситуация сразу стала чуть менее пакостной, чем представлялось до этого. Самую капельку, но все же!

Послание явно пришло от дядюшки-колдуна. Но почему тогда «мы»? Или это типа «Мы, Николай II…»? Кто их разберет, этих магов. И еще интересно, когда именно настанет это обещанное «скоро».

Повозка снова дернулась, а потом внезапно замедлила ход и застыла. Снаружи раздалось конское ржание, а голоса стали громче — мужские, грубые. Алина затаила дыхание, прислушиваясь, но несколько человек говорили одновременно, перебивая друг друга, смысл опять ускользал.

И вдруг совсем близко, за стенкой, прозвучало:

— …и только попробуйте что-нибудь сделать с девчонкой, пока меня нет. Заказчик узнает — голову оторвет.

— Да не, мы ж не звери какие. И договор чтим, как мать родную, — раздалось с другой стороны.

— Мать родную ты за грош продашь и не поморщишься. — Близкий голос звучал мягко и как будто бы устало.

Зато второй собеседник издавал звуки, напоминающие смесь хриплого лая с карканьем. Кажется, именно он и разговаривал с Алиной на берегу.

— Не боись, начальник! Все будет в лучшем виде. Мы на вашу кралю даже смотреть не станем.

— А вот это зря. Через часик придется проверить, как она там.

— Да чего проверять-то? Дрыхнет — и пусть себе дрыхнет.

— К тому времени должна уже будет проснуться. А то и раньше. Так что поглядывайте.

— Мало ли что там по времени. Не орет же. Раз не орет — значит, дрыхнет. Иначе давно бы уже истерику закатила. Бабы — они ж без истерики никуда!

— Тоже верно, — согласился обладатель мягкого голоса.

Что-то звякнуло, снова заржала лошадь, и Алина четко услышала удаляющийся перестук копыт. А повозка снова двинулась вперед.

Больше никто не разговаривал. По крайней мере в пределах слышимости.

Алина немного, насколько позволяли окутывающие ее чары, поерзала на жестком полу, устраиваясь поудобнее, и пообещала себе, что орать не станет. И истерику закатывать — тоже.

Как бы там ни было, она теперь не просто какая-то девчонка, а наследница крутых магов и почти настоящая колдунья. Она должна вести себя достойно и спокойно, а не трястись от ужаса. Тем более что как следует трястись все равно заклинание мешает.

Она сможет, она справится, она заставит себя думать, что это просто приключение. Как в книжке. А все приключения в книжках обязаны заканчиваться хорошо!

И как теперь обратно надеть браслет, кстати?

— Вставай! Пошли! — Ракун решительно поднялся с бревна, на котором сидел.

Нина даже не пошевелилась. Она сидела на том же бревне, демонстративно отодвинувшись подальше. А оно, как назло, было довольно коротким.

Сидеть на самом краю оказалось неудобно, но приближаться к колдуну не хотелось. Разговаривать — тем более. Даже смотреть на него давно стало тошно, поэтому Нина старательно пялилась вдаль, на реку.

Со стороны такой демонстративный игнор, наверное, выглядел глупо и по-детски, но что-то поделать с собой было сложно. Или закуклиться и сидеть вот так, запихав истерику поглубже и пытаясь не реагировать на внешние раздражители, или носиться по берегу, реветь, вопить, бросаться на злобного колдуна с кулаками и требовать, чтобы вернул все обратно.