Екатерина Шашкова - Река ведет к Истоку

Гмади без лишних слов протянул Долану маленькую плоскую фляжку, и на этот раз милит не стал отказываться. Жидкость обжигающей волной хлынула в желудок, и жизнь сразу же стала казаться чуть менее противной штукой.

— Ну а ты на что ставил? — не сдержал любопытства Долан, возвращая фляжку.

— На то, что вы будете очень злы, независимо от результата спора.

— Я очень зол, — подтвердил милит. — И очень хочу спать. Искренне надеюсь, что, когда я проснусь, девчонка никуда не денется.

Насмотревшись на деревенские трактиры, глиняные горшки, домотканую одежду и повозки с лошадьми, Нина ожидала, что Викена окажется классическим старинным городом: крепостная стена, замок, узкие улочки и еще более узкие окошки.

Однако первое, что бросилось в глаза задолго до прибытия, — широкая и гладкая дорога с разметкой, указателями и полосатыми столбиками по обочинам. Разве что цвет асфальта был не привычно серый, а тускло-зеленый, почти болотный.

И катились по этой дороге вполне современные, хоть и непривычно выглядящие автомобили: и легковые, и грузовые, причем бензином или газом от них не пахло совершенно.

Попадались и лисапеды — Нина уже поняла, что здесь это не просторечное словечко, а вполне официальное название для шустрых двухколесных агрегатов. От привычных ей велосипедов они почти не отличались, разве что колеса чуть шире и седло немного другой формы. Зато цвета — на любой вкус.

Хотя первенство, конечно, оставалось за лошадьми, как оседланными, так и впряженными в многочисленные и разнообразные повозки и телеги. В одной из них путники и ехали, радуясь, что неведомое божество, отвечающее в этом мире за везение, наконец-то обратило на них свой взор.

Никто не простыл после дождя, грязь достаточно подсохла, чтобы по ней можно было благополучно добраться до моста, а чуть дальше, на перекрестке, их нагнала телега, и пожилой возница любезно (то есть за не слишком грабительскую цену) согласился подвезти путников аж до самой Викены. А еще этот прекрасный человек не приставал с расспросами, не рассказывал о себе, не пытался завести светскую беседу о погоде, а просто спокойно читал газету, изредка отвлекаясь от нее, чтобы убедиться, что лошади идут в верном направлении.

Нина с интересом глазела по сторонам, на покрытые зеленью холмы и петляющую внизу по склону дорогу, а Ракун валялся на дне телеги, грыз травинку, пялился в безоблачное небо и думал о чем-то своем. Марлена сидела грустная и сосредоточенная, пейзажи ее явно не радовали.

Наконец девушка решилась, подобралась ближе к магосу и тихо, чтобы не услышал шелестящий газетой возница, спросила:

— А тогда, на дороге… ну, когда вы остановили реку… Как это получилось?

— Ну, я же магос, в конце концов, — сощурился на солнце Ракун.

— Но ведь камень…

— …в этот момент был у меня.

— Но я же видела…

— …что он был у меня, — с нажимом повторил магос и наконец-то повернулся к собеседнице. — Только так и никак иначе. Дай-ка руку.

Марлена неуверенно протянула руку, и Ракун быстро застегнул на ее запястье тонкую серебристую цепочку.

— Считай, что это подарок. В знак дружбы, — ухмыльнулся он, и от этой ухмылки у девушки внутри все похолодело. Она казалась не просто недоброй, а прямо-таки пугала до дрожи. — Одно лишнее слово, и эта штука оторвет тебе руку. Мы друг друга поняли?

Марлена торопливо закивала.

Нина, слушавшая разговор краем уха, неодобрительно поморщилась — методы магоса ей не нравились, но сейчас явно было не время и не место выяснять отношения. Поэтому она повернулась к вознице и, чтобы хоть как-то отвлечься, вежливо поинтересовалась:

— Что пишут?

— Да всякое, — охотно ответил тот. — Грозу вот обещают на сегодня. Только, кажись, промахнулись с прогнозом, все еще вчера вылилось. Или вот публичная лекция профессора Гатига сорвалась. Говорят, куча народа в зал набилась, полдня ждали, а профессор так и не явился. А лекция платная, теперь вся эта толпа денег назад хочет, петиции пишет.

— Это не тот Гатиг, который теорию структур преподает? — заинтересовался Ракун.

— Откуда же мне знать, господин магос? Пишут «крупный специалист в области сравнительного анализа структур индивидуальных арфактумов». Это вот что значит?

— Камни разные между собой сравнивает. Ну да, точно он, больше некому. Вредный старикашка. Раньше тоже, бывало, объявит зачет или экзамен — и сам же его пропустит. Так что берегись, клисса, — магос шутливо ткнул Марлену в бок, — если выгорят твои гениальные планы по обретению наследства, то общаться тебе с этим прекрасным человеком минимум три года.

Девушка поморщилась и демонстративно отодвинулась подальше от Ракуна. Сейчас ее явно интересовала только цепочка. Марлена смотрела на нее таким взглядом, будто та вот-вот превратится в ядовитую змею и ужалит в руку.

Нина украдкой порадовалась, что магос не подбросил и ей такой же «подарочек», и неожиданно поняла, что он даже не просил ее молчать об увиденном и услышанном. Просто поделился историей, точно зная, что никуда дальше эта информация не уйдет.

Доверяет, что ли?

Или проверяет?

Город возник совершенно неожиданно. Сначала вдоль дороги начали попадаться отдельные домики с садами-огородами, затем их стало больше, они начали жаться плотнее друг к другу, все теснее соприкасаясь стенами, пока не слились в сплошной ряд, изредка разрываемый узкими проулками.

Здания попадались в основном каменные, в два или три этажа. С разноцветных стен на прохожих смотрели таблички со звериными мордами, цветами, всяческой утварью, стилизованными изображениями людей или совсем уж абстрактными символами. Для садов места уже не хватало, остались только цветочные горшки на подоконниках и маленьких ажурных балкончиках.

От всего этого отчетливо веяло стариной. Да и одежда на местных жителях выглядела старомодно: длинные юбки, перчатки, сюртуки и жилеты, шляпы и шляпки всех форм и размеров — как будто кто-то отмотал время лет на сто назад.

— Не понимаю, — пробормотала женщина. — Здесь что, все эпохи перемешаны? Заречье, например, глухая деревня без малейшего налета цивилизации. Там даже ложки деревянные. Прости, Марлена.

— Не за что прощать, — спокойно ответила трактирщица. — Деревня — она и есть деревня.

— Наверное. Но здесь же все совсем по-другому! Газеты, транспорт, вон там жалюзи на окне, урны, дорога нормальная… Да у меня дома урн меньше, а ям на дороге больше, чем здесь! И при этом все такое старинное: корсеты, кринолины, лошади, картинки вместо табличек с адресами. От несоответствия голова взрывается, но если сейчас выяснится, что вот та девушка с корзинкой на самом деле не человек, а робот-служанка, я даже не удивлюсь.