Екатерина Шашкова - Река ведет к Истоку

Особой шумихи в особняке заметно не было: никто не кричал, не бегал, не ругался. На нервный стук из калитки рядом с воротами выглянул охранник: широкий в плечах, усатый и очень недовольный. Весь его вид мог служить иллюстрацией к фразе «кого еще там принесло?», но при виде молоденькой растрепанной девушки мужчина смягчился и спросил почти вежливо:

— Чего тебе?

— Простите, пожалуйста, что в такой час беспокою… — искренне смущаясь, пробормотала Нина. — У вас насоса случайно нет?

— Какого еще насоса? — удивился охранник.

— Да вот, колесо спустило. Поможете? Я только подкачаю и сразу же уеду.

Глазки строить Нина умела не больше, чем врать, но тут этого и не требовалось. Наоборот, надо было выглядеть максимально невинно, как брошенный котенок под дождем. У Алинки такое хорошо получалось, да и у большинства студенток на экзаменах тоже. На оценки эти гримасы в итоге не влияли, но общее впечатление скорректировать могли.

Мужчина вздохнул, задумчиво потоптался на месте, пощупал колесо (действительно заметно промявшееся под его пальцами) и крикнул кому-то во дворе:

— Последи, я сейчас вернусь. А ты… — это уже относилось к Нине, — жди здесь, внутрь не суйся.

Нина с благодарностью закивала, и охранник скрылся во дворе, притворив за собой дверь. За время разговора рассмотреть удалось только широкую дорогу, ведущую от ворот к здоровенному величественному зданию. Там явно не спали — в большинстве окон горел свет.

Через некоторое время мужчина действительно вернулся с насосом. Нина неуверенно покрутила его в руках: конструкция была знакомая, а вот способ подсоединения к колесу заметно отличался от привычного.

Понаблюдав несколько минут, как ночная гостья пытается сообразить, что нужно отвинтить и к чему привинтить, охранник отодвинул неумеху в сторону и занялся подкачкой сам.

— Откуда ты только взялась такая? — усмехнулся он, ловко орудуя насосом.

— Из Заречья, — с готовностью ответила Нина. — Это деревня такая, ниже по реке.

— И не страшно одной кататься, да еще и ночью?

— Да я не думала, что так далеко заберусь. Ехала и ехала, погода хорошая. А стемнело как-то резко, я обратно повернула, но тут колесо вот… В общем, вы меня спасли!

Спасти-то спасли, а во двор так и не пустили. Видимо, придется прибегать к более радикальным мерам. Придумать бы их еще, эти меры…

Нина потянулась поправить очки, но вовремя вспомнила, что их нет на месте.

— Все! — Охранник с довольной улыбкой отсоединил насос. — Принимай работу. И удачно тебе добраться.

— Спасибо большое! — Нина запрыгнула в седло, махнула на прощанье рукой, проехала несколько метров… и, резко вывернув руль, полетела в придорожный кювет в обнимку с лисапедом.

Стало больно. Не так, чтобы заорать или потерять сознание, но вот поскулить от жалости к себе очень хотелось. Но это в планы не входило, поэтому пришлось сжать зубы, молчать и терпеть, не откликаясь на встревоженное: «Эй, ты там жива?» — долетевшее от калитки.

Расчет оказался верным: поднимать случайного велосипедиста охранник, может, и не побежал бы, а к почти знакомой девице метнулся только так, еще и напарника с собой позвал. Вдвоем они стащили с Нины лисапед и задумчиво уставились на неподвижное тело.

Нина позволила себе пошевелиться, приоткрыть глаза и тихонько застонать. Заодно проверила, не повредила ли что-нибудь на самом деле, но вроде обошлось несколькими синяками и ссадинами. Всего пару дней назад (и двадцать лет вперед) она бы так легко не отделалась.

— Ты как? Сильно расшиблась? — пробасил второй охранник, пока первый деловито ощупывал руки и ноги пострадавшей. Переломов, к всеобщему счастью, не нашел.

— Не знаю, — осторожно протянула Нина, пытаясь подняться и сразу же падая обратно. — Я сейчас немножко полежу — и приду в порядок. Наверное…

— Полежит она, как же! — фыркнул усатый, осторожно подхватывая ее на руки. — Отморозишь себе все на голой земле, а я потом виноватым окажусь. Рик, подержи дверь, я ее в подсобку занесу.

— Нельзя же посторонних на территорию, — неуверенно напомнил второй, но калитку придержал.

Нину занесли сначала во двор, а потом и в небольшое помещение возле ворот. Внутри стояли стол, пара табуреток, громоздкий пульт с рычагами вдоль одной из стен и продавленный диванчик. Вот на диванчик ее и уложили, строго велев не вставать и вообще не двигаться, пока не почувствует себя лучше. И если что — сразу звать.

— А водички можно? Пить очень хочется, — попросила пострадавшая.

И снова не соврала — пить действительно очень хотелось. А еще не мешало бы понять, что делать дальше.

За забор пробралась — молодец! Но здесь с нее теперь глаз не спустят, причем из самых благих побуждений.

На мгновение Нине стало даже стыдно перед охранниками: они искренне волновались за совершенно незнакомую девицу и даже не подозревали, какую змею пригрели на груди. Или все же подозревали?

Когда тот, которого назвали Риком, помогал ей сесть и давал стакан с водой, взгляд у него был очень внимательный, изучающий. Ну да, футболка с енотом с образом деревенской девчонки увязывалась плохо. Но мало ли. Вдруг подарил кто!

— Как тебя зовут? — спросил охранник, забирая опустевший стакан.

— Сандра. — Вот и пригодилось новое имя. Даже придумывать не пришлось.

— У тебя есть кто-то в городе? С кем связаться, чтобы тебя забрали?

«Да уж явно не с Лисаром», — подумала Нина, красочно представив себе реакцию обоих друзей Ракуна на такую новость. Поэтому вслух пришлось импровизировать:

— Нет, никого там не знаю. Я сняла комнату у одной бабушки… она сама предложила, когда услышала, что мне надо где-то остановиться.

В каждом городе есть бабушки, сдающие комнаты приезжим! По крайней мере Нина была свято в этом уверена. У Рика история тоже особых сомнений не вызвала.

— Да, с безымянной бабушкой связаться сложновато, — вздохнул он.

— Не надо связываться. Еще пару минут — и я сама уеду, честное слово! Только голова кружиться перестанет…

— Да куда ты поедешь, у тебя все колесо всмятку. Зачем только насос туда-сюда таскал, — присоединился к разговору усатый. — Лежи уж, страдалица, отдыхай и отсыпайся. Утром смена закончится — сам тебя довезу.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Нина. — А вам не попадет за то, что меня приютили?

— Если не станешь отсюда высовываться — то не попадет. Так что хватит болтать. Поспи лучше.

Все-таки хороший мужик попался, заботливый. С трудом верилось, что такой приятный человек работает на преступника. Так может, Ракун ошибся, и Тивасар не преступник вовсе? Но тогда где сам Ракун?