Ольга Мяхар - Дневник Влада Жирковийского [CИ]

- Водитель Оки идет.

Мне стало смешно. Уж больно боевой вид у Славы был еще минут назад. А теперь заперся, словно напроказничавший школьник. Поворачиваюсь к дороге, и... улыбка медленно сползает с губ. Такое ощущение, словно из маленькой, габаритной машинки вылез медведь: огромный, волосатый, разъяренный, с винтовкой в руке.

- Валим. - Просипел я.

Слава молча поворачивал ключ в зажигании, мотор столь же молча реагировал на его попытки.

- Слав, он рядом.

- Да не сипи ты над ухом! - Вновь и вновь проворачивая ключ.

- Слав.

- Что?! - Рявкнул друг, выдирая рукав куртки, в который я вцепился.

Указываю пальцем на стекло рядом с ним. Парень повернул голову и посмотрел в дуло ружья, упирающегося в хрупкую преграду.

- Выходи! - Прорычал водитель Оки с налитыми кровью глазами.

Слава скрипнул зубами и потянулся к двери. Взвизгнув, хватаю его за руку, не давая сделать смертельную ошибку. К сожалению, Слава сильнее, а я ослаблен болезнью. Меня стряхнули, словно гусеницу и молча вышли из машины.

Закрыв глаза руками, слушаю вопли, звуки ударов, мат и хруст чего-то, подозрительно напоминающего кость. Кто-то взвыл, потом упал. Послышался звук выстрела. И все стихло...

Дверь открылась. Я скорчился на сидении, жалея, что столько всего еще не успел в своей недолгой и такой неинтересной до недавних пор жизни.

- Ружье.

- Н-не убивайте. - Хрипло, сотрясаясь от крупной дрожи.

- Ружье возьми!

Поднимаю голову и смотрю на покрытого ссадинами и кровоподтеками Славу, куртка которого зияла двумя свежими прорехами. Рядом с машиной валялся в отрубе медведь, раскинув руки и являя собой весьма мирную, я бы даже сказал, идеалистическую картину.

- Ааа....?

- Поехали.

Сжимаю винтовку, уперев ее прикладом в пол и зачем-то поставив между ног. Дверь хлопнула, и мы тронулись.

Господи, хоть бы нам не встретился гаишник.

Вторник

00:00

Лазаем по деревне в поисках петуха. Точнее, лазаю я, ибо Слава не в духе. Мне дали винтовку и сказали, что на все про все у меня есть 10 минут, а то порчу сначала будем снимать именно с меня.

00:12

Я нашел, я нашел! Прижимаю к груди облезлого Петю, подобранного у одного из заборов. Видимо, ходил во сне, уснул и упал с штакетины. Но он дышит! И даже пытался меня укусить. Правда как-то слабо и неубедительно, но факт остается фактом. Вслед мне несется лай собак, беснующихся за оградами. Довольно улыбаюсь, чувствуя себя победителем.

00:14

Слава с недоверием изучает полудохлую птицу, пока я сипло его убеждаю в том, что экземпляр хоть и неприглядный, зато наверняка голосистый и артачиться не будет.

- А он вообще живой? - удерживая пернатое за правую ногу и пристально глядя ему в глаза... полузакрытые.

- Да! Он даже кусался!

- Тогда пусть кукарекнет. Если не кукарекнет - петухом сделаю тебя.

Мне вручили птицу. Пожимаю плечами и с силой дую в клюв. Та резко оживает, начинает кусаться, вырываться. Довольно улыбаюсь и, схватив Петю за лапы, несу в машину.

- Ты куда?

- Ща увидишь.

Там, включив свет, демонстративно, накрываю петуха курткой на заднем сидении, жду, и снова открываю. На светлой коже салона остались следы испуга птицы и пара тройка отметин от острых когтей.

Слава медленно зверел у меня за спиной, изучая подпорченный декор.

- Ща, погоди. Ща все будет.

Снова накрываю птицу курткой, уже на минуту. Над плечом тихо объясняют что именно со мной сделают если петух не кукарекнет. Тот изо всех сил вырывается, пытаясь бороться с обстоятельствами.

- Итак. Сейчас кукарекнет. - Хриплю я, поправляя куртку.

- С чего ты взял?

- Старый дедовский метод. Тут светло. У него инстинкт.

- А чем я на перекрестке ему светить буду? Голым задом?

- Только вставь туда фонарик.

- Тебе жить надоело? - сжимая холодные пальцы на моем горле.

- Прости... пере-борщил.

- Снимай давай куртку!

Киваю и осторожно убираю последнюю. Петух кое-как встал, подслеповато сощурился, взъерошил хохолок и ка-ак кукарекнет! У меня аж ухо заложило. Вздрогнув, я шагнул назад, едва не упав на Славу. Петя, увидев в этом руку провидения, рванул из машины и, свалившись в грязь, бодро драпанул в сторону деревни.

Оттолкнув меня, за ним побежал Слава. Молча смотрю им вслед, страшно жалея о том, что не умею водить машину. Вот сейчас бы я накатался. А за Славой вернулся б утром.

00:53

Едем по трассе. Петух плотно спелёнут в мою куртку и в данный момент лежит у меня на коленях. Грязный, мокрый и сильно злой Слава едет по указаниям навигатора в направлении единственного на всю область перекрестка трех дорог и четырех тропинок.

- Слав... ты только не волнуйся.

- Что?

- Ну... я просто хотел сказать... ты крут.

- Заткнись. - Сжимая руль так, словно это было чье-то горло.

- Псих, конечно, но крутой. А как ты того медведя завалил! И как только он в Оку-то влез?

Белый цвет пальцев начал сменяться на более привычный бежевый. Парень понемногу отходил от пережитого. Краем глаза изучаю дыру на штанине водителя. Петух все же перемахнул через родной забор. И прыгнувшего следом Славу радостно встретил молодой ротвейлер, даже не надеявшийся на такой подарок. Как парень выбрался, да еще и умудрился петуха прихватить - не знаю. Но лай ротвейлера еще долго несся вслед, наравне с гомоном других собак. При этом в окнах горел свет, где-то мелькали люди. Местами с вилами. Но нас, к счастью, никто остановить так и не успел.

- А как машину водишь! Вот кому-то просто дано! В крови это. Выжимать газ, почти не глядя на дорогу. Ловить ветер в лицо и быть свободным, как этот ветер.

На губах парня появилась едва заметная усмешка. Радостно ее изучаю, надеясь на то, что сумел достучаться.

- А главное - ты очень добрый. И вообще мой самый лучший друг.

- У меня нет друзей.

- А у меня есть. Ты!

На меня бросили подозрительный взгляд. Перебор? Да вроде нет пока.

- Вот мне осталось всего ничего. Девушка бросила, друзей нет, родни нет. А ты ходишь, волнуешься, интересуешься.

- Ну, я не то, чтобы я...

- Нет-нет, ты пойми! Кроме тебя и кота у меня ведь никого нет. Завтра же перепишу на тебя квартиру. Завещаю, так сказать, после смерти. И этим оплачу ремонт твоего жилья.

- Ну, я...

- Ты еще и красавец к тому же. Ну, я в том смысле, что ко мне мог прийти разве что закомплексованный урод, чтобы наблюдать за моей агонией и чувствовать себя хоть немного лучше на таком фоне. А ты не такой. Ты, это просто ты. И ты лучшее, что было у меня в жизни. Настоящий друг! Который не жалеет, не ноет, а просто идет и делает все... что нужно.

- Влюбился, что ли? - напряженно.

- Если бы был геем - влюбился б. - На эмоциях. - Но так как я натурал, то просто восхищаюсь твоим характером, силой духа и непреклонностью. Тебя даже тот ужас, что я наколдовал в доме, не напугал. Ты, кажется, в любой ситуации останешься самим собой, и это мне в тебе нравится больше всего. Этакий столп, титан, который держит мой мир, разваливающийся на части.