Сергей Копылов - Калтонхолл [СИ]

- Скажи, Гиббс, ты сынку Аддерли подмахиваешь, когда он тебя... - заговорил приятель-кашлюн Дерека, наглядно показав руками и корпусом, что именно проделывает со служащим Арлен.

Гиббс лишь усмехнулся и ответил:

- А ты отлизываешь старухе Инэт, когда в очередной раз в долг клянчишь? Или ты попросту дочурку свою ей продал? Слыхал я, она в иной день больше ей приносит, чем ты в месяц получить можешь!

- Ах ты срань орочья! - с криком кинулся было больной на Гиббса, но очередной приступ надрывного кашля заставил его сложиться пополам и рухнуть на лавку.

- Поберегся бы, папаша! - глумливо отозвался Гиббс. - Не ровен час, прям здесь концы отдашь - а людям потом выноси тебя на помойку!

- Закрой пасть, паскудник, покуда зубы снова не посыпались! Мало тебе в прошлый раз вломили? - с этими словами Дерек шагнул к Гиббсу, но не устоял на подкашивающихся ногах, и был вынужден обхватить подпиравший потолок столб, чтоб не свалиться на пол.

- Да? А мне помнится, это ты в прошлый раз как побитый пес от меня уползал и о пощаде молил. Так ведь? - обратился Гиббс к своим подручным.

- Агась. - подтвердил один из них.

- Ты и на ногах-то не стоишь, дурень. - добавил из-за спины Гиббса другой. - Приляг на пол, тебе у наших сапог самое место!

Вся шайка Гиббса усмехнулась, глядя на пытающегося выпрямится по столбу Дерека.

- Токмо и можете, что пустобрехать! - продолжил Гиббс, указывая на Дерека. - А на деле - трусы последние. А уж как он верещал под моими кулаками - ажник на сторожевой башне слышно было!

В этот момент Дерек отнял голову от балки и уже отчетливей произнес:

- Куды громче орала твоя женушка, когда я драл ее в тощую задницу!

Гиббса перекосило от ярости. Забыв, что он хотел лишь выставить дружков Дерека на улицу, он с ревом бросился на него, замахиваясь тяжелым кулаком. Дерек же, лишь притворявшийся пьяным вусмерть, внезапно отскочил в сторону, схватил со стола тяжелую глиняную крынку и с размаху разбил ее о висок Гиббса. Тот по инерции пробежал еще шаг, влепился в столб, за который только что держался Дерек, и рухнул без движения. Дерек во всю глотку заорал:

- Наших бьют! - и замахнулся на подручного Гиббса, схватившего его за лицо.

_____________________________________________________________________________

Десятнику стражи Осмунду из Ручьев в тот вечер выпало обходить с дозором район доков. В смену ему попались, как на подбор, трое молодых новичков, недавно записавшихся в стражу из беженцев. Они толком не умели обращаться с копьем, а доспехи и вовсе впервые в жизни на себя надели. Посетовав, что ему достались такие несмышленые помощники в довольно опасном патруле, он велел всем держаться вместе и глядеть в оба:

- По таким местам с темнотой по одиночке лучше не ходить, особливо в форме - бунтует чернь супротив власти, туды их в качель!

Первый круг прошел без происшествий, не считая брошенного из темноты в них камня, по счастью, пролетевшего мимо. Молодые ринулись было рьяно преследовать метателя, но Осмунд осадил их, приказав не соваться в темноту переулков. Когда их второй круг подходил к середине, к ним, истошно вопя, бросилась дородная баба в неимоверно грязном, засаленном фартуке, чепце и старом заплатанном наряде.

- На помощь! Стража! Убивают! - орала она на весь квартал и чуть не налетела на самих стражников.

От испуга и неожиданности новобранцы едва не закололи бедную женщину, Осмунду даже пришлось схватить за древко копье ближайшего дозорного, чтобы удержать их.

- Что случилось? - быстро сказал он, вытаскивая собственный меч, который он всегда брал в ночные дозоры, в дополнение к обычному вооружению стражника.

- У Матильды вновь дерутся, страсть! Чернь с купеческими! Ужо половину до смерти убили!

"Да доколе же, все дьяволы Эофола!" - в сердцах подумал в тот же миг Осмунд. С ростом недовольства не проходило и дня, чтоб где-нибудь не вспыхнули очередные беспорядки. Не далее, как на той седмице, дугой десятник из отряда Осмунда попал под горячую руку и был раздавлен толпой у мясного прилавка. Он выжил, но тронулся рассудком - озаренный Джендри и его светличные не смогли исцелить его полностью.

Дозор стражи немедленно бросился к харчевне тетки Матильды. На подходе им пришлось расталкивать разбегавшихся в стороны драчунов, прознавших о прибытии стражи. Добравшись до входа, Осмунд, не останавливаясь, нырнул в темный проем двери и сбежал вниз по ступенькам в зал таверны. В тусклом свете пары уцелевших фонарей перед его глазами встала картина полного погрома: перевернутые и разломанные столы и лавки, усыпанный осколками посуды и утварью заплеванный пол, видневшиеся повсюду пятна и лужицы крови. Запах в харчевне стоял такой, что его чуть не вывернуло на изнанку, трудно было даже представить, что здесь вообще кто-то мог есть. Тут и там лежали раненые, коих, впрочем, было не так много - все, кто могли стоять на ногах, поспешили убраться сами и не попадаться страже на глаза. Растерявшись, Осмунд некоторое время соображал, что предпринять и окидывал взглядом поле битвы.

Из ступора его вывел протяжный стон, срывающийся в крик, раздавшийся из дальнего угла. Взяв себя в руки, он начал командовать:

- Так, ты, шустрый! - приказал он одному стражнику. - Беги к посту, да зови подмогу и лекарей! Да не заплутай в дороге!

Парень выскочил на улицу словно ошпаренный. Осмунд с остальными побежал на стоны и увидел привалившегося к опрокинутому столу окровавленного рыжеволосого мужчину. Он орал во весь голос, держа одной рукой другую - неестественно вывернутую и изогнутую, с торчавшим из предплечья острым отломком желтоватой кости. Из раны мощной струей била кровь, и раненый отчаянно пытался зажать ее ладонью. Осмунд мельком глянул вокруг - ему подумалось, что драка началась именно здесь, уж слишком много тел лежало в этом углу. Под столбом, подпиравшим неподалеку потолок, лежал лицом вниз, раскинув руки, плотный широкоплечий мужчина, вокруг головы которого расплылось темное пятно. Поодаль на спине, прямо под фонарем, в луже крови лежал другой - чернобородый здоровяк с разорванным горлом, из которого торчала ручка какого-то столового прибора. Ноги его выбивали мелкую дробь по полу, но Осмунд не обманулся - он понял, что этот уже мертвец. Напротив них, на уцелевшей лавке сидел, привалившись к стене, донельзя худой и изможденный человек в окровавленном зипуне, болтающемся на высушенных плечах, и держался руками за глиняный черепок, вонзившийся ему промеж ребер. Мужчина был жив, десятник видел, как он моргает блестящими в полумраке глазами и тихо вздымает грудь в дыхании, но не издавал ни звука. Осмунду довелось участвовать в войне с Крюлодом и Таталией в молодости, и после ранения в одной из битв, он помогал полевым лекарям в армейском лазарете, поэтому он имел представление о первой помощи. Сглотнув слюну, он приказал двум дрожащим за его спиной стражникам заняться этими ранеными, в сам прошел чуть дальше, где в темноте виднелись силуэты еще нескольких тел. Подойдя ближе, он разглядел свернувшегося калачиком на полу коренастого мужчину. Поняв, что так он не сможет разглядеть вообще ничего, Осмунд осмелился использовать заклинание магического света, которое тоже выучил в армии. Сосредоточившись, он сконцентрировал энергию в точку напротив себя, и через мгновение там появился тусклый бледно-голубой шарик, осветивший пространство. Отдышавшись после заклинания4, десятник присел на колени приступил к осмотру раненых. Он осторожно перевернул коренастого и тут же грязно выругался, увидев его мертвенную бледность, посиневшие губы и закатившиеся глаза на изъеденном оспинами лице и услышав его поверхностное прерывистое дыхание. Черты лица избитого были неестественно-заостренными, и в тусклом магическом свете приобрели совсем уж зловещий вид. Осмунд понял, что здесь уже ничем нельзя помочь - раненый отходил на Небеса. Десятник прикрыл ему веки рукой и направился к следующему - тихо шевелящемуся рядом. Тот был весь в крови и негромко стонал, щупая рукой голову.