Сергей Копылов - Калтонхолл [СИ]

- Рассуждай, как пожелаешь, Лорис, а народ перед битвой я им смущать не дам! Не бывать вече завтра! - уже со злостью крикнул Деннингтон.

- Или бывать... - с загадочной улыбкой тихо произнес Аддерли. Все прекратили спорить и посмотрели на наместника, а тот, наклонившись над столом, изложил свой простой, но рискованный план.

____________________________________________________________________________

В зале совета остались только двое - сам Аддерли и Уилл Деннингтон. Наместник сидел на своем месте, сложив руки на груди, и наблюдал за тысяцким, мерявшим шагами комнату вдоль стены с окном. Тот хмуро теребил свою козлиную бородку и выражал недовольство изложенным ранее планом.

- Тебе не кажется, что это перебор, Валлен? - спросил его тысяцкий, не останавливаясь и не оборачиваясь.

- Тяжелые времена требуют суровых мер. - ответил Аддерли своей же фразой.

Деннингтон лишь покачал головой, а Валлен продолжил:

- Ты же хотел быть посвященным в планы, Уилл. Так вот оно - либо мы их, либо они нас. Не возьму в толк, что именно тебе не по нраву. Ты с домом Хазор и вольными гильдиями не был столь благороден!

- Хитрить в торговых делах и корысть свою защищать - это одно! - взмахнул в ответ рукой Деннингтон. - А то, что ты предлагаешь, мало того, что опасно само по себе, но и просто жестоко!

- Говори, что хочешь, Уилл. - непреклонно стоял на своем наместник. - Ежели тебе известен иной способ и врагов наших остановить, и народ успокоить - так выкладывай!

Деннингтон скрипнул зубами в ответ, но возразить ничем не смог. Аддерли был прав. Вернувшийся к совету Арлен рассказал, что никакие уговоры на Карветта не подействовали - он едва не бросился на сына наместника с кулаками, когда тот заговорил о примирении или хотя бы об отсрочке выяснения отношений.

- Видишь, Уилл - иного способа нет. Так что позаботься, чтоб завтра наши люди на вече в нужных местах стояли. И особливо привлеки беженцев иренвигских - им деваться некуда, у них вся надежда на Калтонхолл.

Тысяцкий молча кивнул и вышел прочь из зала совета. Думы его были безрадостны.

_____________________________________________________________________________

Кладовая, в которой поселили Реджинальда, была освещена тусклым магическим источником, намеренно оставленным Арленом Аддерли для удобства присмотра за сотником. Круглый голубоватый огонек день и ночь болтался под потолком, не давая ему скрыться от глаз стражи - наемных солдат наместника. Сейчас, впрочем, охрана его скорее напоминала дружескую беседу. Сетт оказался на редкость словоохотливым, и на приказ Аддерли быть с пленником на стороже смотрел сквозь пальцы. Он сидел у окна в коридоре напротив открытой двери кладовой и перебрасывался словами с разведчиком. Выспрашивал, что тот повидал, где был и сколько битв прошел, интересовался его соображениями о предстоящем сражении с мертвецами. Реджинальду даже доставляло некоторое удовольствие общение с этим простым деревенским пареньком, лишь волей случая оказавшимся наемником на службе в вольнице Калтонхолла. В отличие от подавляющего числа людей вокруг него, Сетт никак не пенял ему на то, что Реджинальд был имперским преступником и даже не называл изменником. Когда их беседа была в разгаре, вернулся второй страж - Норберт. Реджинальд сказал, что у него есть срочное дело к наместнику, и Норберт ходил к ратуше с докладом. Он недобро покосился на отворенную дверь и самого Реджинальда и обратился к сослуживцу:

- Побратался с ним, что ли? И не совестно тебе с изменником разговоры разговаривать?

- Самому господину наместнику не совестно с ним дела вести. От чего ж мне должно быть? - просто ответил Сетт.

- Он убийца, друже! Слыхал я, что он брата по оружию заколол и бежал от Кендалла!

- И что с того? - пожал плечами Сетт. - Меня там не было и судить я не берусь. Да и будто мы с тобой шибко отличаемся от него, Норберт.

- Ну, уж ты скажешь! - всплеснул руками тот. - Нешто ты измену учинил? Иль невинного убил? Наши с тобой клинки правому делу служат.

- Скажи ты мне такое годков пять назад, я б, глядишь, и поверил тебе. А нынче я и своей головой думать научен. Правое дело, левое - это с какой стороны глядеть, Норберт.

Второй стражник и сам Реджинальд удивленно вскинули глаза на Сетта, рассуждающего не по-крестьянски мудро. Тот поймал их взгляды, усмехнулся и продолжил:

- Знаешь, как я в ратники-то подался, Норберт? А я и поведаю в сей час. Довелось мне уродиться в наделе Хармондейл, в деревне Коровий Брод. Без малого осьмндадцать лет прожил там и горя не знал. Жениться уж думал, дюже мне одна девка глянулась с соседней деревеньки... Да токмо в тот год, опосля посевной всех, кто оружие держать может, под знамена господина призвали. И я, и оба брата моих, и отец - все под повинность попали. Спервоначалу нас в Спорные Земли кинули, супротив тамошних воевать. Это в сей час мне известно, что тогда Авли с нами не поделили чтой-то, а в то время нам и не поясняли ничего. Просто указали, куды идтить, а там в сечу кинули - а кто с кем воюет и не разберешь. Там мой старший брат сгинул, прими Небо душу его, а отца ранили дюже, восвояси отправили. Так то полбеды, оказывается, было. В Спорных Землях повоевали мы до середины лета, да и вернули нас к Хармондейлу самому. А там-то... Велят нам супротив мятежников идти каких-то, дескать, на наш надел покусился сосед злобный. Ну, мы-то что... Нешто супротив воли господина попрешь? Совестно было с людьми-то биться, чай такие же крестьяне. А к осени разбили нас на голову - лорд Гвендолин из Высоких Врат под Хармондейлом конницей все наше ополчение начисто разметал. Там мой средний брат лежать остался, а я сам-то в полон попал. В полоне нам и говорят - мол, вы все супротив короны поднялись, изменники мы. Оказалось, герцог-то наш решил от империи отделиться и собственное королевство завести - слышали, поди, об том, друже? А с нас-то что взять? Велено было оружие взять - мы и взяли все, нешто противиться лордам будем? Мы людьми подневольными были, и не вопрошал нас никто, хотели мы биться али нет. Да токмо сэр Гвендолин своим судом славился - приговорил всех, кто супротив империи оружие поднял, жизни лишить, и разбираться не стал даже. Ну, мне, ясно дело, жизня своя дорога - я и убег, как выдалось! Явился домой...

Тут Сетт споткнулся на слове и всхлипнул, вытерев рукавом заслезившиеся глаза. Он проглотил комок в горле, вздохнул и продолжил:

- Явился я домой, а там - пусто, как степняки прошли. Всех поголовно, кто из несмышленого возрасту вышел, Гвендолин взял. Земли наши отобрали, избы пожгли, скотину забили. В деревне, на пепелище, одни детишки да старуха древняя-древняя остались. Я к ней - а она в слезы, говорит горе-то какое! Приехал рыцарь о целом отряде, согнали всех перед светлицей, да и стали из толпы вытаскивать тех, кто повинность военную отбывал при герцоге. А как всех перечли - похватали и повесили в роще ближней... Так я их и нашел - даже не снял никто, земле не предал... Отец мой там же висел... Так вот и заделался я беззаконником на ровном месте. Что оставалось-то? Кабы я не бежал оттуда, головы бы тоже не сносил. А нешто виновен я в чем? Так что, не тебе судить, Норберт, кто правый, а кто грешен...