Андрей Астахов - Чейзер [СИ]

- Быстрее, в огонь их! - скомандовал Свейз.

Трупы трещали в пламени, и мне казалось, что они движутся. И еще, я видел глаза молодого солдата, который наколол на острие алебарды останки младенца и сбросил их в чадящий черным жирным дымом костер. Меня охватила противная обморочная слабость.

- Чего стоите? - заорал Свейз на застывших в отдалении горожан. - Еще дрова тащите, скорей, скорей!

- Это только начало, - сказал беловолосый старик. Я и не заметил, как он подошел. - Дальше будет страшнее.

- Уж не знаю, что может быть страшнее, - буркнул я.

- Так ты и впрямь решил идти в Монсальват? - спросил старик. - После всего, что видел?

- Не хотелось бы, но я должен.

- Ты храбрый человек, - старик улыбнулся. - И поэтому я пойду с тобой.

Дорога от лагеря беженцев до ворот Монсальвата заняла у нас часа два. Старик отказался ехать со мной, шел пешком. Впрочем, сил дедушке было не занимать - привалов мы не делали. Пейзаж вокруг нас был вполне обыденный и мирный: дорога вела через вспаханные поля, на которых уже появились ростки, по обочинам дороги порхали птицы, теплое солнце пригревало нас. Однако время от времени обрушившаяся на Монсальват беда напоминала о себе: на дороге нам попадались брошенные беженцами предметы - посуда, одежда, инструменты, детские игрушки, - а пару раз ветер донес тяжелый запах разложения. В брошенном предместье нас облаяли бродячие псы, чувствовавшие себя здесь полными хозяевами. Вскоре я увидел первые трупы: один свисал из окна дома, второй лежал у крыльца, собрав вокруг себя тучу мух. Я немедленно закрыл лицо пропитанной дегтем тряпкой - и тряпку и деготь я взял в лагере. Старик же невозмутимо продолжал идти вперед, стуча своим посохом по дороге.

У самых ворот мы остановились. Я спешился, старик присел на большой камень и вытер ладонью лицо.

- Не пропала еще охота идти дальше? - спросил он.

- Нет, - буркнул я, протягивая своему спутнику флягу с водой. - Надо закончить дело.

- Хорошо, коли так, - старик от воды отказался. - Ты не боись, днем зачумленные не ходят. До заката можно смело в городе оставаться. Только не трогай ничего и берегись мух, они разносят заразу.

- Вот не могу понять, кто ты такой, старче, - не утерпел я. - Знахарь? Маг? И чего ты со мной вдруг вызывался идти?

- Друг у меня в Монсальвате живет. Старый друг, вместе когда-то воевали. Я к нему пришел. Хочу узнать его судьбу.

- Ну, если в лагере его нет, значит того, помер он.

- Не обязательно. - Старик сверкнул глазами. - Может, в доме заперся и выйти боится.

- А где живет твой друг?

- Недалеко, у таверны "Под розой". Глядишь, и твоего знакомца Цельса там найдем.

- Знакомца? Нет, не знаю я его. Погоди, а ты откуда знаешь Цельса?

- Его весь Монсальват знал. Пройдоха и шарлатан твой Цельс.

- Да мне плевать, кто он. Меня просили его найти, а остальное неважно.

- Так ты просто наемник?

- Зови так, коли охота. А это что-то меняет?

- Нет, - старик с интересом на меня посмотрел. - Видишь ли, парень, этот самый Цельс к моему другу Годфри в ученики набивался - хотел тайны трав и минералов узнать. Годфри его и послал лесом. В аккурат за пару месяцев до того, как чума началась.

- Думаешь, это Цельс город чумой заразил? На кой оно ему нужно?

- Я ведь человек беспокойный, хоть и стар уже. Люблю по окрестностям Монсальвата гулять. И возле Краснополья тоже проходил, бывало.

- Ну и что?

- Краснополье - это равнина к югу от Монсальвата. Когда-то там произошла битва между магами Санктура и ведьмами. Вся равнина с тех пор гиблое место. Аж две Адовы пасти там остались.

- Про Адовы пасти наслышан. Ну а Цельс тут причем?

- Видел я, как он вблизи от Адовых пастей крутился. Не раз и не два видел. Вот и любопытно мне - чего он там искал?

- И впрямь интересно, - я почесал переносицу. - Я Сандер Сторм, сын барона Сторма. А тебя как величать, уважаемый?

- Зови просто Дед. Меня так все зовут.

- Как-то не по-людски это. У тебя же есть имя?

- Конечно, есть. - Старик с кряхтением поднялся на ноги. - Пошли дальше, солнце печет.

За воротами нас встретили звенящая тишина, которую нарушали только карканье ворон, жужжание мух и шум ветра, налетавшего порывами. И еще трупы. Смерть застигла этих несчастных в самых разных местах и в разных позах. Мы прошли мимо заполненной разложившимися телами повозки, брошенной похоронщиками прямо у дороги, мимо уложенных рядами тел во дворике у колодца. Чем дальше в город мы заходили, тем гуще и невыносимее становился тяжелый запах смерти, от которого не защищала даже дегтярная повязка. Григ начал храпеть и пятиться, не желая идти вперед - мне приходилось постоянно давать ему шпоры. Так мы добрались до рынка, где к трупному смраду добавилась вонь от гниющих на солнце овощей и кож, брошенных торговцами. Чума убивала не только людей, но и животных - я видел труп лошади, на котором пировали вороны, взлетевшие при нашем приближении, мертвых собак и кошек. За рынком улица пошла в гору, к городской цитадели, где располагались городской собор, ратушная площадь и казармы гарнизона. Одно было очевидно - в городе не было ни единой живой души. Все кто не стал жертвой заразы, бежали из Монсальвата.

Таверна "Под розой", о которой говорил Дед, оказалась на полпути к цитадели. У входа, головой к запертой двери, лежал мертвец - судя по тому, как были вывернуты его ладони и ступни, несчастный умер в страшных мучениях. В переулке за таверной я увидел еще один труп: это была женщина в лохмотьях, она сидела, привалившись спиной к стене и вытянув босые грязные ноги в лиловых язвах. Рядом с умершей лежала на боку оплетенная бутыль.

- Этот дом, - сказал старик, показывая на двухэтажный домик с драночной крышей. - Подожди тут.

Он постучал посохом в дверь, потом толкнул ее и вошел внутрь. Я ждал. То ли от жары, то ли от трупной вони меня тошнило, ужасно хотелось пить, но я боялся снять с лица повязку. К счастью, старик не заставил меня ждать.

- Пусто, - сообщил он, выходя на порог. - Еще бы в соборе посмотреть надобно. Если кто живые и остался в городе, так только там прячутся.

- Показывай дорогу.

Ближе к цитадели дома были побогаче, чем в Нижнем городе, и я заметил еще одну примету мора - в богатом квартале явно побывали мародеры. Кое-где двери были выбиты, окна нижних этажей разбиты, на улице валялись предметы, то ли брошенные за ненадобностью, то ли потерянные, и среди них были весьма ценные вещи - ювелирные украшения, хорошая посуда, куски дорогих тканей, изысканная мебель. Тут опять к нам прицепились собаки, куда более настойчивые и агрессивные, чем их товарки в предместье. Я заметил, что морды некоторых из них перепачканы засохшей кровью, и это меня встревожило. Не меня одного - Григ тоже зафыркал.

- Фу, пошли прочь! - прикрикнул я на лающих тварей, держа Солер наготове. - Фу!