Виталий Сертаков - Мастер Лабиринта [СИ]

Вихрь щепок развернулся и понёсся к Девидофф. Огромная женщина распростёрла руки, закрывая доктора. Деревяшки, камни, мусор - всё сгорало короткими вспышками, соприкасаясь с пламенной кожей. Огненная пошла вперёд, а вслед за ней, прикрыв согнутой рукой голову, двигались Клара.

С каждым её шагом на меня обрушивались волны жара. Кожа на скулах натянулись до боли, под веками жгло сухостью от потоков горячего воздуха. Но я не мог не смотреть. Отвернусь - и буду жалеть до конца жизни.

В глубоких глазницах огненной женщины, прикрывающей Девифдофф, сияли ярко-зелёные зрачки.

Саградов закрывает от вращающихся обломков сына. Огненная женщина - Девидофф.

Меня закрыть некому.

В дальней части коридора сорвалась с петель дверь. В отличие от других - она не взорвалась. Развернувшись ребром, она полетела сзади на Клару - там, где её не защищал щит олицетворённого огня.

Я хотел крикнуть, предупредить. Но задохнулся, втянув в лёгкие раскалённый воздух.

Огненная фигура разделилась, потеряв человекоподобность, и сверкающим коконом обернулась вокруг Девидофф.

Снаряд-дверь скользнул краем по пламени, вспыхнул - но не сгорел, а изменил траекторию, отброшенный по касательной.

На меня.

Обожжённый край двери стал красно-коричневым. Там, где прежде крепились петли, темнел искорёженный кусок железа, а разорванный замок блестел чистой неокисленной сталью. Всё так изумительно чётко, так ясно. Так близко.

Дверь летела на меня ребром. Сейчас она снесёт мне череп.

Я не двигался.

Уже поздно. Поздно для меня.

Рывок - за щиколотку. Едва не вывернув мне ногу из сустава, сдёрнув меня на пол. Протянув в сторону по грязному серому полу.

Ветерок рядом с моим виском. Треск. Я сначала увидел, а затем осознал, что вижу - угол доски, врезавшийся в стену в сантиметре от моей головы.

Прежде чем дверь всей массой рухнула на меня, ещё что-то упало сверху. Тяжёлое и ребристое. Я решил, что это - смерть. Но разве смерть дышит?

Я задёргался. Накатил ужас. Ужас быть раздавленными. Быть сжатым. Темнота. Темнота, я ничего не вижу. Нет, вижу. Пол, в который меня воткнули лицом.

Свет. Лёгкость. Ещё рывок - сзади подхватили под руки. Оттаскивая прочь от вихря, прочь от осколков двери. Некоторые из них ещё падали.

Я брыкнулся, сам отпихиваясь ногами от пола, отползая в дверной проём. Задевая голыми ногами горячие куски дерева.

Дерево чуть не убило меня второй раз.

Смешно.

Я закрыл рот ладонью, чтобы не смеяться - или чтобы не орать. Не знаю.

Саградов поднял извивающегося парня - и Клара набросила на его шею круглую бляху на верёвке. Блондин обмяк, его оскаленный рот расслабился и опустился углами вниз. По телу парня прошла крупная дрожь, но вместо очередного приступа он сжался, подтягивая ноги к груди, и сморщился, словно младенец.

Я не сразу понял, что он плачет.

Никогда не видел, как плачут взрослые.

Впрочем, разве он взрослый? Это был тонкий детский плач. Со всхлипываниями и блестящими дорожками слез. Саградов, с руки которого текло красное, прижал к себе парня, легко укачивая. Волосы Саградова поседели от каменной пыли.

Девидофф выпрямилась, стоя рядом с ними, как страж. Нахмурилась до глубокой морщины на лбу - и до коричнево-алых вспышек в глазах. Огненный вихрь рядом с ней растворился, как красная капля в графине с водой.

Доктор смотрела на меня... нет, на того, кто стоял у меня за спиной. Парень на полу уставился туда же широко распахнутыми глазами. Забился в руках Саградова, пытаясь вырваться и отползти.

Я съёжился и, готовый увидеть льва, который сейчас одним укусом отгрызёт мне голову, обернулся.

- Порядок? - Спросил незнакомый мужчина.

Он сидел на корточках, поддерживая меня за плечи. Это он выдернул меня из-под двери, протянув несколько метров, и это на него она плашмя упала, а не на меня.

Незнакомец выглядел как управленец, стремящийся к повышению. Тёмный деловой костюм, под которым - серая рубашка, выглаженная до ровности бумаги, чёрный в тонкую зелёную полоску галстук. Цвет глаз не определить - их прикрывали очки с радужными стёклами. Продолговатое благородное лицо, прямой нос, высокий лоб. Волосы цвета кофе уложены двойным пробором: эталонно-ровные линии справа и слева, отделяют короткую стрижку, от длинной пряди по центру, прихваченной сзади заколкой. Чуть выше среднего роста, чуть старше тридцати. Весь - воплощение спокойствия и благородного равнодушия. Жилка на его шее билась как до смерти перепуганная птица.

- Ты в порядке? - Ровно переспросил он.

Я кивнул. Попробовал встать. Мужчина в галстуке помог.

Коридор заполняли запахи озона, химии, горелого... и дорогой и тонкий аромат «Утреннего бриза» от незнакомца. Этой водой обливается заместитель отца. Не запах - визитная карточка «я могу себе это позволить».

Я повернулся к Саградову с сыном. Если бы я рисовал их сейчас, то назвал картину «зависть». Парень здорово не в себе. Сумасшедший. Пугающий. Он хотел убить и себя, и Саградова, и всех вокруг - я не понимаю как - но знаю, что хотел. А Дмитрий обнимает его, и держит, так, словно собирается защищать от всего мира.

Зависть - как ромбовидное лезвие кинжала, входящее в моё сердце.

Я бы не выдержал, наверное, если бы Саградов не отстранил сына, и не встал.

Саградов шагнул вперёд, указывая на меня окровавленным пальцем:

- Я тебе говорил: не появляйся! Чтоб я тебя здесь не видел!

- Я не... Извините.

Мужчина сжал мои плечи пальцами и передвинул меня в сторону. Словно я - невысокая тумба. Взбешённый взгляд Саградова остался на месте.

- Я тебе что сказал?! - Орал он на того, кто спас мою жизнь. - Повтори, что я тебе сказал!

- Не подходить к нему, я хорошо помню. Дмитрий, вы потеряли контроль, мне пришлось вмешаться.

- Так какого ты лешего припёрся, если помнишь! - Саградов толкнул его двумя руками - так делают мальчишки в школе, прежде чем начать драку. Выбивают себе право на созревшую злость.

У Саградова из руки шла кровь. Лицо стало красным, а под носом - мокрым. Он был готов расплакаться секунду назад - сейчас багровел от гнева, глаза белели - и он кричал. Отталкивая противника дальше и дальше - к стене.

- Ты... - Саградов ударил его кулаком в живот. Мужчина прижал руки к солнечному сплетению, хватая воздух. Зная, что его сейчас ударят, он даже не пытался защититься. - Ублюдок... будешь меня слушать?

После «ублюдок» - гулкий удар в грудь.

- Я тебе сказал не лезть сюда! Я тебе что говорил?!

Сын Саградова вновь начал выть. Зажмурившись и ударяясь головой о бетон, он полз прочь извивающимся червяком.

Мужчина вскинул руки, прикрывая лицо от кулаков, задел дужку очков и они полетели в сторону. ...специально? Специально, чтобы не попало по стёклам? Саградов опять двинул ему в живот.