Блейк Чарлтон - Чарослов

Каждую ночь они садились у костра, но разговор почему-то не клеился. В итоге Нико вставал и начинал бродить в темноте, изучая магические языки хтоников.

При помощи Каталога он самостоятельно выучил питан. Могучий древний язык, питан использовал пылающие руны цвета индиго и, подобно магнусу, воздействовал на физический мир. Поскольку языки хтоников строились в соответствии с логическими правилами грамматики и чарописания, какография Нико не влияла на его способность колдовать на питане. И вскоре все тело юноши покрылось татуировками боевых заклинаний.

Большую часть ночей Нико занимался допоздна, и это вполне его устраивало: он плохо спал из-за дурных снов, в которых обязательно присутствовали Дейдре или Девин.

Часто он просыпался от ноющей боли в груди. В такие минуты чарослову казалось, будто его живое сердце завернули в жесткий кожаный мешочек. Он закрывал глаза и представлял себе изумруд. Решимость и дисциплина, сказал он себе, отныне будут его ориентирами в жизни; с их помощью он обретет утраченную часть души. А затем освободит Дейдре и излечит Шеннона.

В начале пятого дня Нико заметил, что после встречи с Тайфоном его шрам перестал подавать сигналы изумруду. Когда он поделился своим открытием с Боанн, та кивнула:

— Находясь в плену у Тайфона, я узнала, что твои шрамы пытаются связаться с изумрудом, только если их разделяет миль пятьдесят, не больше. Фелрус использовал эту особенность, чтобы тебя выследить. Однако сейчас, когда Тайфон забрал камень в дальние страны, ты можешь не волноваться: пока мы находимся в Остроконечных горах, рубцы тебя не предадут.

Нико нахмурился.

— Выходит, демон почувствует мое приближение?

Боанн кивнула:

— А можно вырезать шрамы?

Боанн печально покачала головой:

— Не убив тебя? Нет. Эти шрамы тянутся до самого позвоночника.

Нико вздрогнул, поборов желание дотронуться до шеи. Дальше отряд двигался молча.

Под конец седьмого дня они встали лагерем в небольшой пещере с песчаным полом. В ту ночь Боанн разбудила их громким, хотя и спокойным голосом:

— Шеннон, Нико, подъем! Три кобольда учуяли запах нашего костра. Они в миле отсюда и быстро приближаются. У нас мало времени.

Шеннон мгновенно вскочил на ноги, образовав магическую связь с Азурой и заготовив мощные заклинания на магнусе. Угли костра озарили пещеру танцующими красными отблесками.

Нико покрыл себя чарами «тенеходца» и уже собирался приступить к маскировке Шеннона, когда в пещеру ворвались три гуманоида.

Скача на четвереньках, мускулистые существа двигались с невообразимой скоростью. Их кожа насыщенного синего цвета казалась темнее, чем уголь. Длинные светлые волосы были собраны в конские хвосты и отлично сочетались с широко посаженными золотистыми глазами. Черные когти и зазубренные, одного цвета с когтями, клыки выглядели устрашающе.

Шеннон метнул три заряда магнуса — по одному на каждого врага. Два боевых заклинания попали в цель и взорвались. Одного кобольда взрывом подбросило в воздух, другой распластался на земле. Но третий успел сотворить заклинание в виде топора, мерцавшего цветом индиго. Быстрым рубящим движением существо раскололо боевой текст Шеннона на серебристые обрывки фраз.

Сердце Нико похолодело. Перед ними стоял кобольд-чарослов.

Взревев, существо поднялось на задние лапы и бросилось к Шеннону. Старик попробовал сотворить еще одно заклинание на магнусе, но чары соскользнули с его руки. Нико прыгнул вперед, ударив кобольда плечом в бедро. Они покатились по земле. В следующее мгновение юноша оседлал кобольда, упершись коленом в шею монстра. Кобольд занес руку, словно в попытке полоснуть противника когтями, однако чарослов извлек из груди татуировку в виде кинжала. Чары питана полыхнули цветом индиго, отразившись в золотых глазах кобольда, широко распахнутых от страха. Нико вонзил заклинание в плечо монстра и почувствовал, как магическое лезвие проходит сквозь мышцы и сухожилия.

Кобольд с визгом заметался по земле, сбросив с себя Нико. Юноша кубарем скатился на песок. Пещера огласилась громким воем. Нико вскочил на ноги и увидел, что кобольд-маг раздирает когтями свою массивную грудь. В тех местах, где монстр касался чарослова, синяя кожа вздулась от черных опухолей. Рядом с перепуганным магом топтались два его товарища. Они пришли в себя после заклинаний Шеннона, отделавшись неглубокими порезами.

Нико снял с бедра длинную боевую татуировку. Фразы индиго сплелись воедино, образовав зазубренный широкий меч с танцующими на лезвии язычками пламени.

Трое кобольдов притихли. В пылу борьбы часть маскировки Нико рассеялась, и теперь его стало видно от пояса и выше. Он шагнул к монстрам и занес магический меч.

Кобольды развернулись и дали деру.

— У кобольдов тоже есть свои пророчества, — заметила Боанн, когда все стихло. — Они вернутся за тобой, Нико. И у меня найдется для них работа.

Но монстры не вернулись — ни в ту ночь, ни позже. Остаток пути прошел без приключений. Через три дня, ближе к полудню, отряд выбрался из туннеля к Небесному древу.

Долина Небесного древа оказалась почти идеально круглой и раскинулась миль на пять в плотном кольце гор. Отвесные стены долины местами походили на неприступные скалы. А на вершинах этих скальных выступов лежали травянистые плато, где паслись небольшие стада белых коз.

По дальней стене, петляя меж поросших буйным папоротником камней и образуя крохотные водопады и озерца, стекал узкий горный поток. Он впадал в изогнутое полумесяцем озеро, которое протянулось вдоль северного края ущелья.

Гигантские корни — каждый шириной с башню Звездной академии — тянулись из темных вод к центру долины. Почва внизу вздымалась и топорщилась, зажатая в переплетении корней. Невысокие каменные стены ограждали заброшенные поля и сады.

Вдоль периметра ютились одинокие фермы, состоящие из каменных построек. Но чем ближе к центру долины, тем выше становились дома и тем кучнее они располагались. Ствол Небесного древа возвышался над покинутым городом, ощетинившимся иглами башен.

Но чудеснее всего было само Небесное древо. Если измерить высоту от верхнего листика до главного корня, оно могло запросто тягаться с большинством башен Звездной академии. От могучего ствола отходило шесть ветвей, каждая из которых несла шапку густой листвы размером с дождевое облако. Ветви, не считая двух верхних, доходили до края долины, упираясь концами в плато на отвесных стенах. Когда-то на этих плато бурлила жизнь, но теперь деревушки хтоников лежали в руинах.

Узкие мосты соединяли деревни на плато с ветвями. Вдоль каждой массивной ветви шла выложенная брусчаткой дорога, ведущая в глубь ствола.