Сергей Обатуров - Личная лечебная практика

- Арестованный, на выход!

Едва я вышел в коридор, как последовала вторая команда, заставившая меня повернуться лицом к стене, рядом с дверью моей камеры, а руки завести за спину. Делать нечего, я выполнил все, что предписывали делать инструкции, которыми руководствовались охранники этого крыла следственного изолятора. Вскоре уже я, как матерый уголовник, подходя к дверям, сам вставал лицом к стене, дожидался открытия двери и шел дальше, сопровождаемый своим охранником. Попыток ментального воздействия не предпринимал. Зачем? Вариант побега даже в голову не приходил. С нашей правоохранительной системой, я смогу добежать только до первого полицейского. Чтобы скрываться от правосудия, нужно обладать каким-то опытом или нечеловеческим чутьем, так что это мне не подходит.

Наши мытарства по коридорам и переходам следственного изолятора закончились перед неказистой дверью, за которой явно прятался следователь. Сейчас я чувствовал за дверью всего одну ауру, которая сама явно чувствовала неуверенность. Мой охранник доложил, что арестованный доставлен и, пристегнув меня к стулу, вышел, оставив нас наедине. Следователь был мужчиной лет сорока с небольшим, а неуверенность его была вызвана тем, что никаких прямых улик против меня не было. Есть оружие со следами крови, но вот трупа-то нет. Мне можно инкриминировать только наличие сабель, метательные ножи под статью о холодном оружии не подходят, коротковаты. По саблям буду косить под толкиениста, на парней сошлюсь, они подтвердят, что я увлекаюсь этим течением, вот поэтому и сабли такие себе достал. Совсем пацанов сдавать не буду, вот ведь балбесы, меня заложить догадались, а то, что я могу сообщить, у кого эти самые сабли покупал, не просчитали.

Следователь все еще собирался с мыслями, а я расслабился, ведь сам знал, что на Земле никого не убивал, чист я перед законом. От этого появилась уверенность и, самое главное, я успокоился. Теперь я готов был к нашему непростому разговору. Думаю, что мне не придется прибегать к ментальному давлению, хотя у меня не было уверенности, что мне такое бы удалось, ведь потеря магической силы должна была сказаться и на моих ментальных способностях.

5.8.

* * *

Вот и начался мой допрос. Следователь откашлялся, и начались стандартные вопросы, фамилия, имя, отчество, год рождения. Я отвечал, пояснял, направляя мысли следователя на то, что я обычный толкиенист. Да, я собираю копии старинного холодного оружия. Кровь на сабле? Так отмахивался от какого-то зверя, когда был в горах. В распоряжении следователя целая сеть лабораторий, которая может определить, чья кровь на сабле. Мне просто интересно, в чем меня обвиняют? Следователь, сделав большие глаза, сообщил мне, что меня, пока, ни в чем не обвиняют, а подозревают, так как в моем доме найдено оружие со следами крови и вот, как только лабораторные исследования дадут результаты, так мой вопрос сразу же и разрешиться, а пока я должен находиться под контролем следственных органов.

Я, конечно, рад за следственные органы, но почему в камере так холодно? Ведь, платя налоги, я, как бы, содержу эту самую правоохранительную систему. Хотя если разобраться, то я много чего содержу, и все в таком же состоянии. Следователь, видя то, что я ни в чем сознаваться не собираюсь, тоже обрел уверенность и начал давить на меня. Сыпались угрозы и номера статей уголовного кодекса, которые, видимо, я должен был выучить как "Отче наш", еще в младенчестве. Я напомнил следователю, что не ужинал, да и завтрак как-то, прошел мимо меня. То есть мы, похоже, друг друга в упор не слышали. Не слышать-то, не слышали, но отпустил он меня с допроса часа в четыре. За это время мне не предложили даже стакан воды, но не все так плохо, сигареты, о которых Минздрав предупреждает, все же были предложены, но только вот я, почему-то, не курил. Расстались мы, недовольные друг другом. Меня удивило, что результаты анализа крови нам так и не принесли. Вот! А в фильмах, преступнику еще только руки за спиной скручивают, а результаты по отпечаткам пальцев и группе крови уже готовы. Да я сам видел, как группу крови проверяют. Минутное дело, а здесь все как-то запущено. Ну ладно, подождем. Там, вроде, есть какой-то срок, когда должно быть выдвинуто обвинение, толи двадцать четыре часа, толи сорок восемь. Ладно, еще сутки я в камере выдержу, только бы поесть, да поспать. Если что, то опять в волка обернусь, а можно и в Черного, тогда и спать стоя можно будет. Ладно, в камере посмотрим. Про Черного, это я хорошо придумал, так как меня повели не в мою камеру, а куда-то вниз, в подвал. Перед одинокой дверью заставили раздеться догола и впихнули в малюсенькую камеру. На ум пришло и название сего помещения, карцер. Пол был покатый к середине, где находился мелкий сток, по которому текло немного воды. Это что, сюда гадить и отсюда же пить? Нет, нужно прекращать платить налоги. По-моему следователь действует сверх своих полномочий, или переложил ответственность на начальника следственного изолятора. Все эти мысли крутились у меня в голове, а тело пыталось приспособиться обитать в таких условиях. Первое, что пришло на ум, это встать здесь в образе Черного и, так и стоять, пока за мной не придут. Но окинув взглядом помещение, пришел к выводу, что Черный здесь не поместиться. Значит опять остаются лакурье или волк. В образе волка я провел прошлую ночь, так что сегодня испытаем лакурье на предмет приспособленности к жизни в плохих, я бы даже сказал, нечеловеческих условиях.

Как только я преобразился, как фасетчатые глаза племени лакурье тут же нашли на потолке кусок торчащей арматуры, за которую мой хвост и зацепился, подтянув тело повыше к потолку. Оказалось, что я могу совершенно спокойно спать в таком положении, да еще и контролировать подходы к карцеру метров за пятнадцать, двадцать. А мне большего и не нужно, чтобы вернуться обратно, в свое тело мне достаточно буквально нескольких секунд. Подтянув тело повыше, к потолку, мой лакурье позволил моему сознанию провалиться в сон. Это сейчас было самое необходимое, так как есть хотелось неимоверно. Во сне процессы жизнедеятельности существенно замедляется, а, значит, и энергия расходуется по минимуму. Спать было удобно и тепло, хотя длина шерсти лакурье была заметно короче волчьей. По всей видимости, основную функцию по поддержанию нужной температуры тела, играл подшерсток.

Мой сон продолжался до самого утра. Никто не подходил к двери карцера. Думаю, что это делали тогда, когда заключенный орал или стучал в дверь. Здесь же, с моей стороны была тишина, так что я спал, да и охранник, думаю, тоже. Единственная мысль вяло крутилась в голове. Я полностью утратил магическую силу, но ведь преобразование тела требует именно магическую составляющую моего организма. Ментально я вызываю слепок сознания того, в чье тело я хотел бы обернуться, но сам процесс преобразования тела невозможен без магии, значит, не все еще потеряно. Если остались крупицы магии, то этот тлеющий костерок можно и раздуть, нужно только придумать как. И тут в меня хлынул поток информации, которая не просто давала советы, а четко и последовательно сама провела все манипуляции, так необходимые моему организму, чтобы восстановить мой магический потенциал. Место, где была Ликурина татуировка, стало чесаться почти так же, как и в первый день, когда я обрел статус ученика мага. В тот раз я выдержал это состояние, выдержу и сейчас, при том, что мне это совершенно необходимо. Теперь я знал, что не пропаду. Ведь не зря магам не положены охранники, маг может сам себя защитить. Что же, господин следователь, теперь мы поборемся на равных, а может, я даже буду чуть-чуть впереди, ведь ментально и магически я могу управлять сознанием людей. Пусть раскроет свои планы, а там посмотрим.