Алексей Герасимов - Корона от обороны

«Не узнаю ее сиятельство!» — эту фразу Мафальда теперь повторяла про себя раз по десять на дню. Конечно, она помнила, что и раньше нередко говорила себе то же самое — с тех пор, как она стала фрейлиной госпожи Эвелины и немного узнала ее характер, гроссгерцогиня постоянно давала ей повод для удивления, делая что-то, чего от нее никто не ожидал. Однако все прошлые непредсказуемые перемены в этой взбалмошной даме не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило с ней теперь. Впрочем, такая непредсказуемость ее любимой фрейлине, скорее, нравилась.

На следующий день после приема, на котором герцогиня объявила о своем желании помогать раненым, она развела невероятно бурную деятельность. Слуги, выполняющие ее поручения, сбились с ног, а фрейлины, раньше любившие пожаловаться на скуку, теперь в прямом смысле едва не падали от усталости. И уже ни на что не жаловались, так как их госпожа, загрузив их разными заданиями, сама умудрялась проделывать еще больше дел и выглядела при этом совершенно счастливой и довольной.

Оставшиеся при Эвелине двое пажей стали теперь курьерами и были отправлены в военный лагерь, чтобы узнать, где именно был устроен госпиталь. Отряды армии фон Берга, включая и обозы с ранеными, постоянно перемещались, и пажи, то отстававшие от них, то догонявшие солдат, то мчащиеся обратно в город, наверное, не раз позавидовали своему бывшему собрату Францу фон Айсу — мало того, что теперь он герой, мало того, что поучаствовал в настоящем мужском деле, так ему, ко всему прочему, больше не придется быть у гроссгерцогини на побегушках!

Однако, вернувшись в Бранденбург, пажи оставили эти мысли при себе и только доложили Эвелине, что фельдмаршал определил местом расположения армейского госпиталя монастырь Святого Торина, где планируется разместить всех, кому требуется лечение, и что обоз с ранеными и больными из бригады фон Эльке туда уже направляется.

— Если мы отправимся туда послезавтра, то, скорее всего, прибудем в монастырь одновременно с обозом, — быстро подсчитала Мафальда, во время доклада пажей находившаяся рядом с герцогиней. — Или даже мы туда явимся на день раньше…

Эвелина сосредоточенно кивнула и велела пажам сообщить всем фрейлинам и прислуге, что на сборы в дорогу у них остались ровно сутки.

Если герцогиня теперь вызывала у Мафальды безмерное удивление, то наблюдать за остальными фрейлинами ей было просто забавно. Все они разделились на два неравных «лагеря» — меньшая часть, заразившись энтузиазмом своей госпожи, тоже рвались в госпиталь, а остальные всячески пытались сделать так, чтобы их освободили от этого слишком пугающего их дела. Лучше всего это получилось у молоденькой Эмилии — пока другие фрейлины раздумывали, стоит им искать предлог, чтобы остаться в городе, рискуя вызвать гнев ее сиятельства, или лучше немного потерпеть и съездить с ней к раненым, она первая сказалась простуженной и так умело изображала больную, что зашедшей навестить ее Эвелине даже в голову не пришло, что ее обманывают.

— Неужели ты не сможешь с нами поехать? Как же жаль! — сочувственно вздохнула герцогиня, увидев лежащую в постели бледную и поминутно кашляющую Эмилию.

— Мне самой очень жаль, — слабым голосом отозвалась «больная», и в глазах у нее заблестели слезы.

— Может, ты еще успеешь поправиться? — с надеждой спросила Эвелина. — Нам все равно нужно еще хотя бы дня три-четыре, чтобы все подготовить.

— Я постараюсь, ваше сиятельство, — отозвалась Эмилия еще более тихим, почти умирающим голоском.

«Переигрывает, дурочка!» — усмехнулась про себя Мафальда, тоже отправившаяся навестить «больную», чтобы проверить сразу возникшие у нее подозрения о том, что «болезнь» фрейлины, как минимум, сильно преувеличена.

Однако ее сиятельство так ничего и не заподозрила и вышла из комнаты Эмилии с расстроенным видом. Самоуверенной герцогине трудно было представить, что кто-то из ее ближайшего окружения решится так нахально ее обмануть, а кроме того, она — в этом Мафальда все сильнее убеждалась с каждой минутой — искренне считала, что помочь солдатам в госпитале захочет любая уважающая себя женщина, что никому просто не понадобится искать повод, чтобы избежать этой почетной обязанности. Это тоже стало открытием для любимой фрейлины гроссгерцогини — раньше она и не подозревала, что ее госпожа так хорошо думает о людях.

К вечеру того же дня простуда «скосила» еще одну фрейлину, которая тоже со слезами на глазах уверяла ее сиятельство, что поехала бы за ней куда угодно, бросилась бы в огонь и в воду — но вот, как назло, осенние сырость и ветер лишили ее этой прекрасной возможности. Госпожа фон Шиф гадала про себя, продолжится ли во дворце эпидемия простуд, и предполагала, что на следующий день, скорее всего, сляжет еще пара «несчастных». Однако остальные фрейлины сообразили, что все последующие «тяжелые болезни» будут выглядеть слишком неправдоподобно и новые притворщицы выставят себя в глупом виде, поэтому эпидемии среди них не случилось. Тихонько бормоча себе под нос не особо лестные эпитеты в адрес двух симулянток, успевших «простудиться» вовремя, фрейлины стали искать другие способы остаться в городе. Самой находчивой из них оказалась старая дева по имени Терезия.

— Ваше сиятельство! — обратилась она к герцогине, когда та встала из-за стола после завтрака. — Я тут подумала… Вам ведь будут нужны помощники, которые могли бы здесь, в городе покупать лекарства, бинты и вообще все необходимое. Вас-то здесь не будет! Если вы позволите… я могла бы взять это на себя!

— Совершенно верно, — мгновенно сориентировалась одна из новых фрейлин, которую звали Гризельда, — а еще кто-то должен будет распространять ваш призыв помогать военным и рассказывать, как идут ваши дела в госпитале! Знатные горожане наверняка захотят сделать пожертвования для госпиталя, и можно будет устраивать приемы, где мы будем их собирать…

— Да, действительно, — с серьезным видом кивнула Эвелина. Сама она еще не успела продумать все вопросы, связанные с затеянным ею делом, но признаваться в этом фрейлинам, да еще в присутствии убирающих со стола посуду служанок не собиралась. — Я как раз думала, кому это поручить, но раз вы сами вызвались…

Терезия и Гризельда просияли. Еще несколько фрейлин заметно приуныли, понимая, что других предлогов не ехать в госпиталь им не придумать. Фон Шиф скосила глаза на Розалинду, тоже выглядевшую не особо радостной. Для Мафальды эта фрейлина была теперь загадкой — она явно не хотела никуда ехать, но почему-то до сих пор даже не попыталась ничего предпринять, чтобы остаться в городе. Это было очень не похоже на опытную интриганку Розалинду, и любимица герцогини поглядывала на нее с опаской и любопытством: неужели у нее есть какой-то тайный путь к отступлению, который она готовится осуществить позже? Однако как ни старалась Мафальда угадать, что задумала ее главная соперница за внимание Эвелины, ей это не удавалось.