Валерий Козачук - Серебряные Копья [СИ]

— Да, торговец почтенный. Прошу прощения, ваша милость, сорвалось по привычке.

— Ребёнок не поймёт. Что вы все улыбаетесь? — подозрительно спросил мальчик. — Словом, мы едва ускользнули. Подробности по дороге, время не терпит.

— Будь нас чуток побольше… — Гастон оглянулся на свое воинство. Кое-кто подался назад.

— Ты о чём?

— В отряде два полных десятка из кожевенников, на беду немало семейных. Отбывают свою декаду, иначе, пожалуй, и не выразишься. Драться, верно, будут, если на нас нападут, — полуутвердительно протянул командир..

— Я кузену пожалуюсь! — звонко заявила девчонка.

— Кому?

— Гийому Бешеному, кому же ещё? Четвероюродный, но всё же кузен. Он вас всех забодает. Эй, кто хочет гоняться за ватажниками до конца лета? Половина быть может и выживет.

— Только не кожевенники, — проворчал полусотник. — эти и драконов боятся, что уж говорить о кольчужниках. Бронтозавры вы недорезанные, как изволит выражаться господин мэр. Слышали, что сказала высокородная? Кто желает под начало кольчужников, сразу возвращайтесь в Лаон. — Гастон выдержал паузу. — Ах, никто, даже странно как-то… И почтенные господа кожевенники?

— Не играй ты с нами, Гастон, мы всегда в первых рядах, — взмолился полноватый светловолосый парень.

— Так велел господин мэр. После вашей знаменитой атаки, баронет тогда изволил смеяться… Повезло ещё, что не обратился к барону. Я выделю вам эскорт, — полусотник поклонился в седле.

— Ты, кажется, не понял Гастон. Это я поведу вас в бой, Я, Эжен, из рода Декри, — с нажимом повторил мальчик. — По праву крови и чести.

— Храни нас Создательница… — раздалось за спиной полусотника.

— Что-о-о?! — Жан приподнялся в седле.

— И вас тоже, высокочтимый, — поправился кожевенник.

Жан придержал было Датчанку, и арбалетчики схватились за оружие, только отдай приказ…

— Когда, надо, тогда скажу, — успокоил стражников мальчик.

— Вы нам главное сказать не забудьте, — а уж мы… — пробасил дюжий плечистый крепыш с огромным арбалетом гвардейского образца. — Четверых ватажников уже упокоили, да спасутся эти многогрешные души!

— Не я а, вы, — рассеянно поправил подросток. — Всего троих, если по правде.

— Ну, четвёртый проживёт ровно до виселицы, — бодро отозвался крепыш. Он т а к о е после боя творил… — арбалетчик покосился на Даниэль, — только не при благородной девице.

Предсказательница согласно кивнула и в который раз оглянулась.

— Вы бы не маячили в голове колонны, благородный Эжен, — снова взмолился Гастон. — С меня наш герцог, случись вами что, последнюю шкуру спустит. Но сперва господин барон, да хранит его посох Создательницы! А о младшем баронете — да спасёт Богиня его многогрешную душу — даже мне вспоминать не хочется. Тринадцать едва исполнилось, а уже… — бравый полусотник поёжился. — Что вам попусту подставляться под бельты?

— Он ведь п-прав, Эжен, у меня давно зубы стучат, — поддержала полусотника предсказательница.

— Не выходит, Катрин, мне ватажников надо отлавливать. А за плотной стеной щитов… чего доброго пропущу дозор. — Жан направил Датчанку в промежуток между деревьями, там похоже что-то наклёвывается. Кто-то, если точнее. Не словить бы и впрямь стрелу… ну это навряд ли. Лучшие воины полусотни готовы прикрыть родича герцога. Собой, если совсем уж припрёт… он вообще-то, о ватажниках должен думать.

— Сюда! — зашептал подросток и едва заметным кивком указал на развесистый дуб.

— Не пустышка, высокочтимый? А то в прошлый раз… — тихонько засомневался Гастон.

Жан немедленно показал кулак и полусотник сделал знак стрелкам, сейчас возможно и выгорит.

Раздался одинокий арбалетный хлопок — понятно со стороны дуба — и лучшие стрелки отряда нажали на спусковые крючки. Сразу восемь тяжёлых бельтов — многоопытный Гастон не признавал полумер — ушли в древесную крону.

Короткий сдавленный крик казалось резанул по ушам. Жан уставился в гриву Датчанки. Послышалось сдавленное постанывание, т а к о г о уже не допросишь…. Даниэль протестующее взвизгнула — Гастон почему-то вздрогнул — и прикрыла глаза ладошкой, девчонке ещё простительно.

— Доканчивайте! — грозно взревел Гастон.

Смуглый долговязый десятник вновь скомандовал залп — на сей раз в четыре бельта — и стоны наконец затихли.

— Душегуб обвис на ветвях, — весело сообщил долговязый.

— Подожди! — отмахнулся Гастон. — Вы целы, высокочтимая?

— Эжен, зачем ты меня прикрываешь? — Даниэль хлюпнула носом. — Он же вроде… Или ещё кто засел?

— Отвечайте, высокочтимая.

— Мою Ласточку чуть не задело — плаксиво пожаловалась девчонка.

— Опусти, наконец, забрало! — взорвался Жан.

Даниэль покорно кивнула.

— Ты забрало соизволила опустить?

— Помоги, Эжен, я сейчас какая-то вялая…

Чтобы не мешать струхнувшей девочке — благородство здесь значения не имеет — Гастон повернулся к десятнику.

— Я успел выслать разведчиков, — командир отряда деликатно понизил голос.

— Гюстав Лис?

— И Луи Мечник. Оскар Белка ухитрился добыть арбалет дозорного. Девятнадцать зарубок на прикладе! — с гордостью продолжил десятник. — Душегуб, он есть душегуб, будет что показать нашему мэру.

— Доживи сперва! Больше засад не будет? — обратился к благородному полусотник.

— Или парный дозор, или два одиночных, — уверенно заявил мальчик. — Я, бывало, охотился на ватажников и знаю им цену.

— А дальше?

— Самое простое. Зажмём лесных братьев между обозом и конной стражей. Покажем им побольше людей… на расстоянии не больно-то отличишь от кольчужников.

— Ещё проще ударить с тыла, — полусотник усмехнулся в усы.

— В редколесье строем не атакуешь, скорее уж редкой цепочкой. В двадцать бельтов ватажники такого наворотят… впору сдаваться без промедления. Если будет кому, после нового залпа.

— Все слышали? Благородный вам растолковывает, диплодоки вы непонятливые. Чуть замешкаетесь, в Роне заставлю купаться. Диплодокам там самое место. Только копья по дороге не растеряйте, у меня лапа тяжёлая, куда там медведю пещерному.

Так они, кажется, вымерли? — осмелился кто-то сказать.

— Это ты у меня сейчас вымрешь! Книгочеям в бою не место… не считая понятно нашего мэра. Так на чём мы остановились?

— На пещерных медведях — подал голос мальчишка. — Эти звери, похоже, не вымерли, достаточно на вас поглядеть.

— И то верно, — полусотник польщённо кивнул. — Если кто артачиться вздумает… Повторяю — лапа у меня тяжёлая, а особенно в кольчужной перчатке, — внушительно заключил ветеран.

— Не издевайся, Гастон! — взмолился рослый плечистый кожевенник.

— Ты сперва меч держать научись. До сих пор в толк взять не могу, как мальчишка у тебя оружие выбил. На втором выпаде!